Коллектив авторов - Махабхарата. Рамаяна

На Мандаре птицы живут и растенья,

На Мандаре - диких животных владенья.

Ее оглашает напев стоголосый,

Зубчатым венцом украшают утесы.

И вырвать хотели в начальную пору

Небесные боги великую гору,

Чтоб Мандарой гордой сбивать неустанно

Безмерную синюю ширь океана.

Но гору не вырвали, как ни трудились.

К Нараяне, к вечному Брахме явились:

«Хотя домогаемся амриты чудной,

Одни мы с работой не справимся трудной».

Всесущие боги, к добру тяготея,

Тут кликнули Шешу, могучего змея.

И встал он, и вырвал он гору из лона

С цветами, зверями, травою зеленой.

Направились боги с горою великой

И речь повели с океаном-владыкой:

«Сбивать твою воду горою мы будем,

Мы амриту, влагу бессмертья, добудем».

Сказал океан: «Не страшусь я тревоги,

Но дайте мне амриты долю, о боги!»

Тогда-то к царю черепах, на котором

Стоит мирозданье, пришли с разговором

И боги и демоны: «Сделай нам милость,

Чтоб эта гора на тебе утвердилась».

Тогда черепаха подставила спину,

Подняв и подножье горы и вершину.

Могучие сделали гору мутовкой,

А Васуки, длинного змея, - веревкой,

И стали, желая воды животворной,

Сбивать океан, беспредельно просторный.

Сбивали, как масло хозяйки-подружки

Из сливок отменных сбивают в кадушке.

И стали совместно растягивать змея,

Конец у премудрых, у демонов - шея,

Вздымал его голову бог непрестанно

И вновь опускал в глубину океана.

Из пасти змеиной, шумя над волнами,

Взметались и ветры, и дымы, и пламя,

И делались дымы громадой летучей,

Обширной, пронизанной молнией, тучей.

На демонов, мучимых жаром жестоким,

Она низвергалась кипящим потоком,

Из горной вершины, во время вращенья,

Как ливень, струились цветы и растенья,

Сплетались цветы в вышине лепестками,

На светлых богов ниспадали венками.

Вращалась гора, обреченные смерти,

Тонули насельники вод в круговерти,

Земля сотрясалась, и влага, и воздух,

Валились деревья с пернатыми в гнездах,

И древо о древо, и камень о камень,

Столкнувшись, рождали неистовый пламень.

Как синее облако - молнийным жаром,

Он искрами прыскал, он мчался пожаром.

В том пламени гибли неправый и правый,

И хищные звери, и кроткие травы.

Но Индра, играя громами, с отвагой

Огонь погасил бурнохлещущей влагой.

Тогда в океан устремились глубокий

И трав и деревьев душистые соки.

Вода в молоко превратилась сначала,

Затем благодатные соки впитала

И в сбитое масло затем превратилась, -

На время работа богов прекратилась.

Пахтание океана. Фрагмент барельефа из Ангкор-Вата. Камбоджа, XII в.

Взмолились премудрые: «Дароподатель,

Смотри, как устали мы, Брахма-создатель!

Мы силы лишились, нам больно, обидно,

Что все еще амриты дивной не видно!»

Нараяне Брахма сказал первозданный:

«Дай силу свершающим труд неустанный».

В них силу вдохнул небожитель безгневный,

И месяц возник, словно друг задушевный.

Излил он лучи над простором безбрежным,

Он светом зажегся прохладным и нежным.

Явилась богиня вина в океане,

Затем, в белоснежном своем одеянье,

Любви, красоты появилась богиня,

За чудной богиней, могуч, как твердыня,

Божественно белый скакун показался,

Рожденный из пены, он пены касался.

Явился врачующий бог, поднимая

Сосуд: это - амрита, влага живая!

Все демоны ринулись жадно к сосуду.

«Мое!», «Нет, мое!» - раздавалось повсюду.

Тогда-то Нараяна, вечный, всевластный.

Предстал перед ними женою прекрасной.

Увидев красавицу, демоны разом

От вспыхнувшей страсти утратили разум.

Вручили сосуд появившейся чудом -

Нараяна скрылся с желанным сосудом,

И амриты дивной испили впервые

Премудрые боги, созданья благие,

Испили впервые - и стали бессмертны,

А демоны двинулись, грозны, несметны,

Рубили мечами, дрались кулаками, -

Так начали демоны битву с богами.

И в гуле проклятий, вблизи океана,

Столкнулись две рати, боролись два стана,

О палицу меч и копье о дубину

Сгибались, и падала кровь на долину.

Тела без голов на долине скоплялись,

А мертвые головы рядом валялись.

Пусть не было демонской рати предела,

Нечистые гибли, их войско редело,

И падали наземь в крови исполины,

Как яркие, красные кряжей вершины.

Багровое солнце меж тем восходило,

Скопления демонов таяла сила,

Но бой продолжался ужасный, великий,

Повсюду гремели свирепые клики:

«Руби! Нападай! Бей наотмашь и в спину!

Коли! Налетай! Заходи в середину!»

И демоны злые, теснимы богами,

Построили воинство за облаками,

Бросали с небес и утесы и кручи, -

Казалось, что дождь низвергался из тучи, -

Громадные горы бросали в смятенье,

Вершины срывались при этом паденье.

Земля содрогалась: такого обвала,

С тех пор как возникла, она не знавала!

Встал к месту сраженья Нараяна близко,

В небесные своды из грозного диска

Метнул заостренные золотом стрелы,

Огонь охватил небосвода пределы,

Вершины, дробясь, исчезали во прахе,

И полчище демонов ринулось в страхе,

С протяжными воплями, с криком и стоном,

Сокрылись в земле, в океане соленом.

А боги, когда торжество засияло,

Поставили Мандару там, где стояла,

И, амриту спрятав в надежном сосуде,

Пошли, говоря о неслыханном чуде.

Пошли они, силы познав преизбыток,

Хвалили бессмертья волшебный напиток.

Пошли они, преданы твердым обетам...

Главу «Махабхараты» кончим на этом.

Пять полных столетий с тех пор миновало.

Вината рабыней сестры пребывала.

Но срок наступил, и родился Гаруда,

Разбил он яйцо и взлетел из сосуда.

Сверкал он, исполненный силы великой,

Громадою пламени многоязыкой.

Казалось, он рос без предела и края,

Пылая и ужас в живое вселяя.

Все твари пред Агни предстали с мольбою:

«Владыка огня, мы сгорим под тобою!

Ты в каждом земном существе обитаешь,

Миров разрушитель, ты всех очищаешь.

Чего ты огнем ни коснешься лучистым,

Становится светлым, становится чистым.

О жертв пожиратель, всевидящим взглядом

Следить ты за жертвенным каждым обрядом.

О бог семипламенный, силы ты множишь, -

Ужели ты все существа уничтожишь?

Расширилось тело твое огневое, -

Ужели ты хочешь пожрать все живое?»

Ответил им Агни: «Ошиблись вы, твари,

Не я виноват в этом грозном пожаре.

Есть новое в мире, мне равное чудо -

Отважная, сильная птица Гаруда».

Собранье богов, мудрецы-ясновидцы

Явились тогда к обиталищу птицы,

Сказали Гаруде: «Владеешь ты славой.

Душою премудрый и видом кудрявый.

Пернатого царства ты царь благородный,

Ты - света источник, от мрака свободный.

Ты - мысли паренье, ты - мысли пыланье,

Причина и действие, подвиг и знанье.

Ты - длительность мира, его быстротечность,

Мгновенье и тленье, нетленность и вечность!

Ты - ужас вселенной, ты - жизни защита,

Гаруда, тебе наше сердце открыто!»

Так мир потрясенный пернатого славил,

И мощь свою гордый Гаруда убавил.

Гаруда, стремительной мысли подобный,