Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Все многообразие подходов к неформальности в исследовательской литературе можно условно сгруппировать в две традиции: «дружественную» и «недружественную». Первая представлена работами таких известных исследователей как К. Харт, Э. де Сото, У. Мэлони. Согласно ей, «достойные» и «недостойные» места создаются и существуют как в формальном, так и в неформальном секторах, образующих непрерывный континуум с множеством промежуточных градаций и активным обменом. Сторонники этой концепции считают свободное предпринимательство источником и мотором развития, а сам предприниматель выступает для них главным «героем» капиталистического общества.

В рамках «недружественной» традиции неформальность на рынке труда является «абсолютным злом», которое должно быть искоренено. «Достойные» рабочие места сосредоточены в кластере формальных рабочих мест, тогда как кластер неформальных служит «отстойником», собирающим «недостойные» рабочие места. Вход в него является для работников вынужденным, а не добровольным. В этом смысле борьба с бедностью практически сводится к искоренению (или сокращению) неформальности.

Конечно, такая классификация подходов сильно упрощает реальную мозаику взглядов, но полезна в качестве отправной точки анализа. Кроме того, традиции могут не только противостоять друг другу, но и успешно сочетаться, как это, например, происходит во влиятельной концепции многоярусного рынка труда, предложенной Г. Филдсом.

Одним из ключевых индикаторов отношения к неформальности является представление о сегментации рынка труда, которое можно выразить с помощью ответов на два взаимосвязанных вопроса. Является ли экономика (и рынок труда) интегрированным целым или ее (и его) правильнее представлять как набор малосвязанных (или вообще несвязанных) и неконкурирующих между собой сегментов? Для работника попадание в тот или иной сегмент рынка труда – это уже «навсегда» (т. е. карьерный тупик) или лишь промежуточный этап («станция пересадки») в череде возможных межсекторных перемещений, во многом определяемых его собственными решениями (например, накоплением человеческого капитала)?

Традиционный сегментационный (дуалистический) подход исходил из жесткой оппозиции формальной и неформальной занятости, которые мыслились как «несообщающиеся сосуды» – каждый со своей особой логикой функционирования. Однако со временем стало очевидно, что реальное многообразие форм экономической деятельности не укладывается в простую двоичную схему. По своему внутреннему «наполнению» оба сектора крайне неоднородны. Множества «хороших» и «плохих» рабочих мест разбросаны по обоим – формальному и неформальному – секторам. Граница между формальностью и неформальностью оказывается размытой и неустойчивой, она часто пролегает не между фирмами, а внутри них. Многие рабочие места в современных экономиках являются «гибридными»: формальными по одним признакам и неформальными по другим.

Для исследований последнего времени характерен более широкий и свободный от схематизма жесткой сегментации взгляд на проблему неформальности. Согласно ему, ни формальная, ни неформальная занятость не поддаются однозначной нормативной оценке. Какая из них предпочтительнее с точки зрения общества? Это должно определяться в каждом конкретном случае исходя из экономических, социальных и институциональных особенностей отдельных стран.

Деление рабочей силы на две части – используемую формально и используемую неформально – не происходит по принципу случайного отбора. Во-первых, сама рабочая сила крайне неоднородна: не только по внешне наблюдаемым, но и по разным ненаблюдаемым характеристикам. А наличие тех или иных характеристик формирует предпочтения, дает сравнительные преимущества, влияет на вероятность спрятаться в «тени» или оказаться «на свету». Некоторые из таких характеристик «работают» на стороне предложения труда, другие входят в структуру предпочтений работодателей, определяя их спрос на труд.

В результате сложной «сортировки» качественный состав как формальной, так и неформальной занятости будет отличаться внутренним разнообразием, включая различия в уровнях производительности работников. Один вывод заключается в том, что связь между производительностью и типом занятости не является однозначной и однонаправленной. Второй – в том, что вероятность попадания работников в формальную или в неформальную занятость есть функция многих факторов (предпочтений, включенности в различные социальные сети, комплементарности имеющегося человеческого капитала по отношению к используемым технологиям и физическому капиталу и т. д.). Тем не менее между качеством рабочей силы и вероятностью ее участия в формальной занятости существует тесная положительная связь: с ростом производительности работников для них, как правило, снижается риск деформализации. Среди имеющих очень низкую производительность подавляющее большинство трудится в неформальном секторе, среди имеющих очень высокую производительность – в формальном. В результате два множества работников частично пересекаются: одно из них (неформальный сектор) смещено сильнее влево по шкале производительности, тогда как другое (формальный сектор) – сильнее вправо, к более высоким значениям производительности и заработной платы.

Сложные взаимоотношения между неформальностью, производительностью и качеством соответствующих рабочих мест в числе прочего означают, что вопрос о формализации всего до сих пор неформального на рынке труда не так прост. Исследования показывают, что движение как в одну сторону, так и в другую не является бесплатным и однозначно беспроигрышным, а выбор оптимальной стратегии должен опираться на трезвый расчет и детальный анализ.

Хотя неформальность вездесуща как воздух, страны сильно различаются между собой как по доле неформальной занятости, так и по темпам изменения этой доли. С чем связаны такие различия? Один класс объяснений выводит их из характеристик экономического роста. В этом случае предполагается, что неформальность будет автоматически отступать по мере развертывания экономического роста, а потому главной задачей является устранение препятствий на его пути. Второй апеллирует к характеристикам институциональной среды, полагая, что только экономического роста явно недостаточно. Более того, при определенных условиях экономический рост сам может вести к замещению формальной занятости неформальной.

Ссылки на действие экономических и институциональных факторов не столько исключают, сколько дополняют друг друга. В большинстве современных исследований они присутствуют в тех или иных сочетаниях одновременно, тем более, что качество институтов само по себе выступает важнейшим фактором, во многом определяющим траектории экономического развития различных стран.