Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 192

Но эти фантастически большие активы имеют тенденцию к сокращению: с февраля 2013 года они уменьшились на 4,65%, что переместило Barclays Bank на одну позицию вниз, с четвёртого места на пятое. Планетарные экономические шторма (о которых мы говорили в колонке «Ужастик Кинга») докатываются даже до финансовой гавани Лондона. Международное рейтинговое агентство Fitch только что в обзоре Global Economic Outlook снизило прогноз мирового роста для этого года с ожидавшихся летом 2,4% до 2,3%... А глава (Group Chief Executive) Barclays Энтони Дженкинс (Antony Jenkins) предупреждает об опасности очередного бума на рынке недвижимости. И понятно, что Британии в целом проблемы её банков могут обойтись очень дорого: североморская нефть исчерпывается, углеводороды страна в последние годы импортирует…

И борются британские банки за своё выживание абсолютно традиционным путём для ситуации, когда ожидается неизбежное падение продаж, — пытаются сократить издержки. Вышеупомянутый Barclays, как рассказал на веб-конференции Энтони Дженкинс, планирует к 2015 году урезать свой годичный бюджет на £1,7 млрд. Обеспечивавшие быстрый рост очень удачные для финансовой сферы двадцать лет, по его словам, миновали. Придётся сокращать 3 700 работников, сворачивать малоэффективные направления бизнеса. 

Но главным способом осуществления экономии является внедрение нового поколения информационных технологий. Именно они должны позволить лучше обслуживать клиентов в смысле доступности и удобства банковских услуг. Именно им предстоит обеспечить лучший контроль над происходящими в финансовой империи процессами (это важно: летом прошлого года тогдашнее руководство Barclays было поймано на манипуляциях со ставкой LIBOR, что и повлекло для них отставку, а для банка — полумиллиардный штраф), что чрезвычайно важно для репутации финансового учреждения — а значит, и для привлечения клиентов. И всё это необходимо обеспечить в условиях сокращения бюджета. (Планируется, что в 2015 году будет достигнута экономия в £700 млн на содержании подразделений по работе с клиентами (front office), а ещё £200 млн даст экономия на персонале.) 

То, что в наше время онлайн-банкинг и видеобанкоматы вытесняют традиционные офисы с традиционными кассиршами и операционистками, отдельного пояснения не требует. Но вот выбранный при Энтони Дженкинсе (занявшем свою должность 30 августа 2012 года) путь перестройки работы банка за счёт интенсивного внедрения ИТ очень интересен. Ставка сделана — как было объявлено в январе 2013 года — на создание внутреннего «облака» и на переход финансовой империи Barclays на программные продукты, работающие под управлением Linux. Попытаемся понять, почему подход именно таков (сами банкиры нам об этом вряд ли скажут в силу профессиональной скрытности).

Вначале обратим внимание на то, что Barclays предоставляет клиентам весьма разнородные финансовые услуги через сеть территориально распределённых отделений и филиалов. Главнейшие из них — Банковское обслуживание корпораций и инвесторов (Corporate and Investment Banking), Управление состояниями и вложениями (Wealth and Investment Management) и Банковское обслуживание торговли и предпринимательства (Retail and Business Banking). Задачи и подзадачи обслуживаются отдельными финансовыми подразделениями. Существуют отделения территориальной направленности вроде Africa Retail and Business Banking, живой памяти Британской империи, колониальной системы с её делёжкой рынков (у Ипра кайзеровские германцы резались с антантовцами именно ради ритейла). Есть отделения, порождённые современными технологиями бизнеса вроде платёжно-кредитной Barclaycard, 10,4 млн клиентов в Британии и 10,8 млн потребителей за рубежом; из численности работников в 10 300 человек делаем вывод, что две тысячи держателей карточек дают работу одному финансисту… (Кстати, должность Дженкинса, Group Chief Executive, а не CEO, отображает эту «лохматость» структуры Barclays.) 

И всем им предстоит экономить: расходы инвестиционных банкиров надлежит уменьшить на 600 мегафунтов; управление собственностью урежут на £400 млн, и даже корпоративный банкинг лишится £300 млн. То есть нужно повышать производительность труда, убирать параллелизм… 

Ну а теперь зададим вопрос: какую архитектуру вы, уважаемые читатели, выбрали бы для столь разнородной и столь территориально распределённой структуры, формировавшейся в течение длительного времени? По мнению автора этих строк, как раз и напрашиваются облачные вычисления. Естественно, учитывая ответственность, которую несут банки перед клиентами (ну, хотя бы в теории) облако должно быть внутренним — как в американских эту-тоМинистерстве внутренних дел или Министерстве внутренней безопасности, о которых мы рассказывали ранее. Там же тоже сборная солянка из кадастровых служб, геологов и чиновников над индейцами в одном случае и пограничников, таможенников и президентских охранников — в другом… Вот структуру внутреннего «облака» вполне обоснованно и выбрали ИТ-службы Barclays. 

Ну а теперь — почему Linux? Давайте не будем говорить о доле открытой операционной системы в бизнесе вообще и попробуем вывести решение об ориентации на неё чисто из описанной выше облачной архитектуры. В начале этого года аналитики International Data Corporation отмечали, что в секторе серверов и High-end-систем Linux, подросшая до 20,4% рынка, упорно отбирает долю у прародительницы Unix. В этом ей помогает распространение облачных вычислений и «больших данных» — технологий, вышедших из университетских лабораторий и связанных с ними стартапов, которые всегда любили пингвинчика… Потом — милые игры АНБ с глобальной банковской системой S.W.I.F.T.; очень вероятно, что во второй финансовой столице планеты знали о них и до разоблачений Сноудена. Достоверных фактов про наличие закладок в Linux нет. А кибербезопасность для банкиров не менее важна, чем для златокузнецов Сити (от которых Barclays и начал в 1690 году свой бизнес) крепкие двери и надёжные замки…

И — человеческий фактор. Фигура Энтони Дженкинса — выпускника Оксфорда, начавшего и сделавшего карьеру в США. В надзвёздные края больших финансов он взлетел именно в годы бума доткомов и миллениума, поэтому горный воздух мира высоких технологий для этого банкира родной. Все проблемы, занимающие мир ИТ, ему близки и понятны. И очень похоже, что условия весьма вероятного кризиса — о котором он публично предупреждает — Дженкинс рассматривает как предпосылки к перестройке своего бизнеса вокруг самых эффективных технологий работы с данными из тех, что может предложить мир ИТ. Очень привлекательный подход: это же британец Арнольд Тойнби предложил взгляд на историю как на череду Вызовов, встающих перед цивилизациями, и Ответов, которые она способна (или нет) на них дать. Так что сейчас ответ на вызов, предложенный лондонскому банку состоянием глобальной экономики, дают открытая операционная система Linux и концепция cloud computing…

К оглавлению

Опубликовано 26 сентября 2013

То, что я сейчас скажу, наверняка покажется многим из вас оскорбительным, но не спешите осуждать, позвольте объясниться. Так вот, хорошо, что Юрий Гагарин не дожил до наших дней. Представьте, каково это было бы — видеть Первого Человека В Космосе заслуженным пенсионером, противостоящим мелочам жизни. Вот он сетует на современную молодёжь, которая раньше, уж конечно, была другой. Вот подписывает рекламный плакат одной из партий к выборам («Коммунист!» Как будто могло быть иначе). Вот принимает чью-то сторону в споре о реформе РАН... Случай избавил нас от этого кошмара, но холодок от мысли, как это могло быть, лично по моей спине струится всякий раз, когда я слышу советских космонавтов, которые застали постсоветскую эпоху. И последний раз это было при чтении воспоминаний Георгия Гречко (замечательная книга «От лучины до пришельцев»).

Выросшие в СССР должно его помнить. Так же как есть гагаринская улыбка и леоновская печаль, есть и неповторимое, неподражаемое очарование Космонавта №34: в памяти современников его образ слит с космонавтикой, стал одним из её символов. А ведь он не был обычным космонавтом (да жив и сейчас, и дай бог ему здоровья!). Георгий Гречко пришёл к Королёву инженером и, прежде чем быть зачисленным в отряд кандидатов на орбиту, занимался динамикой конструкций, обсчитывал траектории. Он строил то, на чём полетели и первый спутник, и Гагарин. А потом — неожиданно — стал родоначальником новой профессии — бортинженер! Слетал трижды, установив для своего времени как минимум два рекорда — на максимальную продолжительность полёта и как самый пожилой человек в космосе.