Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 76

В восемнадцатом и девятнадцатом веках дворяне и дворянки плясали до упаду на балах или же охотились. А крестьяне, понятно, пахали и сеяли. Поработал – получи порцию эндорфинов. Положительная обратная связь. Нагрузки, необходимые для выживания и процветания организма, должны поощряться. Хочешь поощрения – ищи нагрузку.

Но последние тысячелетия меняют установившийся стереотип. Во-первых, эксплуатация: человек работает больше, чем требует природа. За себя и за того парня с гаремом, яхтами-линкорами и полудюжиной дворцов, по одному на каждом континенте, включая Антарктиду. Эндорфинов не хватает, чтобы компенсировать саморазрушительную деятельность, организм требует придержать лошадей и не торопиться к финалу. А семья, частная собственность и государство требуют: трудись ещё и ещё.

Второе – изменился характер труда. Вместо мускульной работы больше приходится заниматься работой интеллектуальной, творческой. Счастливы люди, у которых организм и на психоэмоциональные нагрузки отвечает выработкой гормонов счастья, но что делать, если этого не происходит? Работал, и работал хорошо, заработал ведро картошки, мешок, грузовик, а внутренний дрессировщик недоволен, поскольку израсходовано калорий совсем немного. По привычке считая мерилом работы физическую усталость, он подозревает всех и вся в небрежении. Гормонов счастья не вырабатывает. Как следствие – депрессия. Наконец, всегда были, есть и будут люди, процентов пять от популяции, у которых продукция гормонов счастья нарушена от рождения.

Живёшь, а счастья нет.

Тут-то и идут в ход суррогатные заменители гормонов счастья. Традиционные – вино, гашиш, опиум. И новодел — всякие экстази и дезоморфины.

После нервного, но удачного трудового дня выпил рюмку – и закатное солнце начинает светить ласково и добро. Организм получил положенную порцию похвалы.

Проблема в том, что порция эта не всегда коррелирует с результатом. Многовековой опыт, подтверждённый научными исследованиями, даёт рекомендации: своевременно выпитые рюмка водки, бокал вина, или кружка пива способствуют улучшению качества и увеличению количества прожитых дней. Вот только ограничиться одним бокалом не всякий решается. Счастья, особенно суррогатного, всегда хочется добавить. Не всякий противостоит желанию получить дозу не после работы, а во время оной. А потом и вместо неё. Происходит разрыв, разобщение работы и поощрения. И как справиться с этой проблемой, неясно.

Сухой Закон с виду привлекателен, но если по вышеназванным причинам собственный организм не вырабатывает гормонов счастья, трезвость может привести к маниакально-депрессивному состоянию. Депрессия одного человека уже беда, но если она охватывает массы... Ничего хорошего миру Сухой Закон не дал. Забавно читать о благотворном воздействии принудительной трезвости, о том, что перед февральской революцией белая горячка в России стала редкостью. Уж пусть бы ловили чертей… Антиалкогольная кампания восемьдесят пятого года тоже завершилась смертью государства. И причина не в особом пути России, ведь и в США восемнадцатая поправка к конституции закончилась Великой Депрессией.

Если и в третий раз за последние сто лет у нас начнется тотальная борьба с пьянством, наркоманией и прочими излишествами нехорошими, то вести эту борьбу нужно будет очень осторожно: нового разрушения не переживёт не только государство, но и страна. Потому народу, предназначенному для перевоспитания и отучения от вредных привычек, необходимо представить условия для проявления полноценной физической активности. Дать мяч, пусть до упаду играют в футбол, раз балы не в моде. Или предложить – вежливо, но твёрдо – рубить лес, строить каналы, прокладывать железные дороги. По шестьдесят часов в неделю.

От этого жизнь станет и лучше, и веселее. Безо всяких суррогатов счастья.

К оглавлению

Опубликовано 06 июля 2011 года

Многие мои колонки посвящены биологической основе поведения людей. Увы, раз за разом я спотыкаюсь об одно непонимание. Многие читатели думают, что раз я говорю о нашей биологической природе, значит, я настаиваю, что мы ей исчерпываемся. Откуда такая категоричность: «мы люди или животные?» «Животные живут инстинктами, а люди – разумом!» «Животные приспосабливаются к среде, а люди – меняют ее» («взять их у нее силой – наша задача», ответило эхо...)

Конечно, мы и люди, и животные (всякая селедка – рыба, но не всякая рыба – селедка; всякий человек – животное, но не всякое животное – человек); не к грибам же или растениям себя относить! В нашем поведении проявляются и общие, и характерные только для нашего вида механизмы. Вы готовы признать, что наша анатомия отличается от анатомии шимпанзе бонобо (Pan paniscus Schwartz, 1925), а мы с бонобо вместе взятые отличаемся от слона (Loxodonta africana Blumenbach, 1797)? Поясню, что латынью написаны научные названия видов: родовое и видовое имена (они выделены курсивом), фамилия автора зоологического первоописания и год его публикации.

А теперь учтите, что наше поведение и наша психика имеют основу в нашей анатомии, от плана строения мозга до деталей устройства отдельных нейронных сетей. И хотя наше поведение отличается от поведения бонобо, многие общие для нас и бонобо поведенческие признаки отличают нас от того же слона. А еще есть общий для нас, бонобо, слонов и многих других видов набор поведенческих признаков, отличающий всех нас от туалетной губки (Spongia officinalis Linnaeus, 1759), дальше отстоящего от нас представителя царства Животные (Animalia).

Принципиального водораздела между Homo sapiens Linnaeus, 1758 и миллионами иных видов животных нет, но есть уникальные особенности нашего вида. Не удивительно: всякий вид обладает специфичностью, обусловленной его образом жизни и эволюционной предысторией. Кто спорит, мы – оригиналы; эволюционные события последних шести-восьми миллионов лет достаточно далеко увели нас он наших ближайших родственников, хотя и не превратили нас в существа иной природы.

Видимо, настало время обсудить наши уникальные особенности. Как организовать обсуждение? Посмотреть на себя со стороны. И поэтому я (временно!) объявляю мораторий на обсуждение нашего богатого внутреннего мира. Да не отрицаю я его! Менее всего я склонен игнорировать особое пространство культуры или оспаривать значение искусства для постижения действительности. Просто сейчас я буду говорить о другом, о биологическом фундаменте. Кстати, этот фундамент задает и контуры нашей культуры.

Итак. Какие особенности принципиально отличают образ жизни представителей нашего вида животных от образа жизни наших родственников, относящихся ко всем остальным видам?

Если хотите, представьте, что вы смотрите на Землю в инопланетный телескоп. Вот строят плотину бобры. Вот строят плотину люди. Чем принципиально отличается их активность? Говорите, что человек трудится, а бобр действует инстинктивно? А как, простите, это увидеть издалека? В телескоп не виден внутренний мир строителей-людей и строителей-бобров. И люди, и бобры обмениваются сигналами; сигналы людей сложнее и разнообразнее. Установим, не вникая в их содержание, что отличие это – количественное. А есть качественные, принципиальные отличия?

Выходя за пределы внутреннего мира нашей психики и нашей культуры, мы вступаем на территорию экологии – биологической науки о взаимодействиях (не надо спорить: охрана природы и контроль качества среды – это не экология). Описываемые экологией взаимодействия касаются обмена веществом, энергией и информацией между организмами и надорганизменными биосистемами (популяциями, биогеоценозами и т.д., вплоть до взаимодействия крупнейшей биосистемы — биосферы с ее планетарным и космическим окружением).

Ну что, для простоты начнем с организменного уровня. С чего-то близкого и понятного...

Уже много лет я, как и многие читатели КТ, начинаю каждый день с важного ритуала. Я бросаю некоторое количество порошка из обжаренных плодов кофейного дерева в металлическую емкость, добавляю сахарозу из сахарной свеклы, заливаю водой и ставлю на источник тепла. Детали процедуры могут изменяться: дома я использую медную джезву и газовую плиту, а на выездной практике со студентами (где я нахожусь сейчас) – кружку из нержавейки и электропечку, а иногда даже котелок и костер. Надо поймать момент, когда смесь будет балансировать на грани закипания, прекратить нагревание и дать ей чуть отстояться. Скоро можно будет сделать первый маленький глоток...

Какая энергия содержится в чашке кофе? Метафорически можно говорить о душевной «энергии», которую дает этот психостимулятор. Это действие кофеина (усиленное привычкой). Кофеин — химическое оружие кофейного дерева, вещество, нарушающее поведение потребителей кофейных ягод. Это защитное соединение используют не только представители рода Coffea, но и множество других растений. Мы пьем кофе ради небольших доз этого токсина. Воздействие аромата, вкуса, ритуала – вторичные обстоятельства, условные рефлексы.