Андрей Евдокимов - Австрийская площадь или петербургские игры
И тут же вручил задатки: столько денег Нина Михайловна никогда в руках не держала.
Уже через полчаса синяя "вольво" с федеральными номерами и правительственной мигалкой мчала ошарашенных соседей на улицу Блюхера. Ненадолго остановившись у дома 31, где Нина Михайловна посмотрела свою будущую квартиру, они поехали дальше, на проспект Испытателей. Увиденное там ввело супругов Каприеловых в изумленное состояние, которое не поколебалось оттого, что подписание документов состоялось не у главы района, как было обещано, а в кабинете какого-то заместителя.
В четверг Владимир Викторович пришел с готовыми договорами о приватизации жилой площади, а на следующий день Чашины и Каприеловы получили их на руки с жирными штампами Горжилбюро.
После двухдневной паузы, пришедшейся на выходные, все тот же Владимир Викторович пригнал три фургона с ловкими и вежливыми грузчиками, и уже к вечеру обе семьи оказались в новых квартирах. Только после этого Владимир Викторович дал им подписать последние бумаги. Согласно договору купли-продажи их бывшая квартира перешла к новому владельцу по балансовой стоимости в 36 миллионов рублей старыми. Нина Михайловна только мельком взглянула на имя покупателя, точнее покупательницы. В купчей значилось ничем не примечательное для Чашиной имя Галины Николаевны Кравцовой.
* * *
Она позвонила через неделю, когда Петр в обычной суматохе уже заканчивал работу.
- Это Ира, - сказала она, - Ира Монахова.
- Да, здравствуйте, - вежливо ответил Петр, так и не вспомнив, с кем говорит.
- Вы у меня одежду оставили - рубашка, брюки... Скажите куда, я принесу. Все чистое, я выстирала и погладила...- заторопилась она, уловив сухость в его тоне.
Петр не отключил динамик, и разговор слышали все в комнате.
- Ну, ты даешь, Андреич, - ухмыльнулся Чернов,- портками бросаться не каждый сможет!
- Может быть, вы зайдете ко мне? - Петр отключил трансляцию и прикрыл рукой трубку. Он вдруг почувствовал смущение.
Ира неожиданно согласилась и, когда Петр продиктовал свой адрес, сказала:
- Это же совсем рядом, я живу на углу Зверинской...
1.33. ТАПЕРИЧА - НЕ ТО ЧТО ДАВЕЧА
Петр мысленно переодел Пайкина в суконную тужурку, добавив для полноты образа полотенце через руку. Глава администрации стал неотличим от сытого, угодливого приказчика в питерском трактире начала века. Да, именно так выглядели на старинных фотографиях: расторопные, услужливые
- Вы же видите, в каком состоянии район, - громко говорил Пайкин. Когда я принял дела, то обнаружил, что территория практически не убирается. На улицах горы снега, грязь, а в некоторые дворы просто страшно заходить!
- А ведь там дети гуляют, - поддакнул Петр.
- Мы постараемся сделать все, чтобы у детей, когда они вырастут, не было повода для упреков в адрес власти...
- Да, вы уж постарайтесь, - не сдержавшись, буркнул Петр.
- Что вы сказали?
- Я говорю, что не надо ждать, пока они подрастут.
- Да, да, конечно. Мы не ждем, мы работаем! Недавно добавили к нашему социальному комплексу замечательную столовую на 60 мест. Обеды в ней бесплатные - по талонам либо очень дешевые. От силы- 5 тысяч рублей! Зайдете - удивитесь: современное оборудование, жарочные плиты, участок холодных закусок, мини-пекарня - в общем, все, даже туалеты, отделано по евростандарту! В ближайшее время откроем фирменный магазин, начнем торговать дешевыми продуктами с минимальной торговой наценкой. - Пайкин говорил с искренним увлечением, как о вещах, которые хорошо знает.
- Борис Романович, - прервал его Петр, - но проблемы района и его жителей одними социальными мероприятиями не решишь. Вот, например, состояние квартир...
- Понял. - Пайкин порылся в бумагах и, достав нужную, стал читать: "В Петроградском районе 1072 жилых дома. Из них 83 процента дореволюционной постройки. Все они нуждаются в капитальном ремонте. А за годы работы прежней администрации реконструировано всего 8 домов".
Он оторвался от бумаги и, посмотрев на Петра, добавил:
-Это практически ничего! К тому же при Кошелеве поощрялась порочная практика так называемого выборочного капремонта. В некоторых домах инвесторы ремонтируют то пять, то восемь квартир. Половину забирают себе. Ясно, что качество ремонта в "своих" и "районных" квартирах очень различается.
- Мы, кстати, получили письмо. Жильцы, кажется, со Зверинской улицы, жаловались, что недавно в их доме одну квартиру отремонтировали, а в других все осталось, как было, - Петр сделал вид, что не знает подробностей, и неза метно включил диктофон, лежащий в кармане. - Борис Романович, говорите, пожалуйста, погромче - после болезни плохо слышу...
- Говорите, на Зверинской? А какой номер дома?- Пайкин перелистал одну из лежавших перед ним справок. - Нет, на этой улице никаких ремонтов не проводилось. Разве что сами владельцы за свой счет...
- Жильцы утверждают, что работы вела мэрия для председателя Законодательного собрания Кравцова. - Петру показалось, что в глазах Пайкина мелькнул испуг.
- Мне рекомендовали вас как очень хорошего журналиста. Скажу только вам и по секрету: это была провокация, это был сговор между Кошелевым и Кравцовым, чтобы опорочить мэра. Целый заговор коммунистов и КГБ. - Он подозрительно оглянулся и почти слово в слово пересказал последнюю статью Петра.
- Я тоже слышал об этом, - сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, сказал Петр. - Говорят, там не только обком, там Москва! Всем заправляют из Москвы.
- Вы правы. Но ничего у них не выйдет. Ими уже занялись, очень серьезно занялись.
Петр услышал тихий щелчок - диктофон отключился, видимо, кончилась пленка. Но Пайкин ничего не заметил и продолжал рассказывать. Он говорил так долго, что Петр перестал понимать о чем. Полученной кипы справок и документов за глаза хватало, чтобы, не задумываясь, выстроить связное интервью.
"Все равно никто читать не будет", - ухмыльнулся он про себя.
- Я слышал, что суд восстановил Кошелева в должности, - уже вставая, произнес он.
- Меня назначил мэр! - ответил Пайкин и, доверительно взяв Петра за локоть, шепнул: - Все меры приняты, меня сам Анатолий Александрович заверил, что проблем с Кошелевым не возникнет.
"Вот дубина, да ты в подметки Кошелеву не годишься", - злорадно подумал Петр. Но, прощаясь, бодро подтвердил:
- Конечно, конечно, не возникнут!
Стоявший у дверей администрации милиционер вытянулся и отдал честь. В ответ Петр кивнул. Садясь в поджидавшую черную "Волгу", заметил двух глазевших на него девушек. Ему было приятно, очень приятно, но если бы спросили, он ни за что бы не признался. Даже самому себе. Автомобиль тронулся, и Петр не стал оборачиваться.
* * *
На свежеокрашенной двери его кабинета черная табличка с золочеными буквами выглядела очень респектабельно: "Заместитель главного редактора Петр Андреевич Рубашкин. Прием граждан: вторник, четверг и пятница с 10 до 12 часов". Граждане, правда, не досаждали. За всю последнюю неделю забрела только одна старушка с жалобой на вернувшегося из армии внука. Петр напоил ее чаем и спровадил к соседям, в отдел семьи.
Он едва успел разложить привезенные от Пайкина бумаги, как зазвонил телефон - срочно вызвал главный редактор.
- Вы давно были в мэрии? - спросил Ефремов. Он выглядел озадаченным и не скрывал растерянности.
- Вчера.
- Вам новых инструкций не давали?
- Мне вообще никто не смеет давать инструкций- ни новых, ни старых, заносчиво ответил Петр. В последнее время он почти открыто насмехался над Главным; а тот делал вид, что не замечает. - А что случилось?
- Вчера создана комиссия для проверки опубликованных в печати обвинений против Кравцова.
- Это же хорошо! Мою статью в мэрии одобрили, значит, комиссия ее подтвердит...
- Комиссию возглавил Чаус. Мне звонили из его секретариата: складывается мнение, что Кравцова оклеветали!
- Не может быть! - удивился Петр, лихорадочно вспоминая, как хвалили его статью в Смольном. Если слова Ефремова подтвердятся, то их обоих ждут крупные неприятности.
- А сегодня по факсу пришло заявление самого Кравцова, - добавил Ефремов, протягивая свернутый в трубочку листок.
"Заявление для прессы председателя Законодательного собрания Санкт-Петербурга Ю.А. Кравцова.
В конце марта в одной из независимых петербургских газет появилась статья, поведавшая читателям некую "загадочную, полудетективную историю, случившуюся на Петроградской стороне". В статье делаются намеки на возможные злоупотребления, допущенные при ремонте квартиры, принадлежащей моей жене..."
"Да уж, такой независимой, просто сапоги всмятку!" - подумал Петр и вслух возмутился:
- Какие намеки? Мы без всяких намеков пишем - была взятка!
- Не мы пишем. Вы пишете! - злорадно заметил Ефремов.
- Можно подумать, вы ни при чем, - огрызнулся Петр.