Олег Верещагин - Тимур и его «коммандос»

— Ясно… — Клара беспокойно посмотрела на Данилу. — Мальчишки, а вы что будете делать?

— А мы пойдём на остров, — Олег вздохнул, и только теперь Данила заметил у него на шее пластырь. — Если там есть бандиты — задержим. Пустим на дно лодку, без лодки они оттуда будут сто лет выбираться. А если всё это туфта — вернёмся обратно.

— Мальчишки, вы с ума сошли, — тихо сказала Клара. Данила улыбнулся:

115.

— Мы же не воевать с ними идём…

— Тебе бы лучше не ходить, — заметил Сашко. Данила, не глядя на него, ответил:

— Ещё одно слово и ты горбатый.

— Правда, да… — начал Олег, но Данила сжал кулаки:

— А потом?! — зло спросил он. — Искать новое место жительства, где на меня не будут показывать пальцами: "Вон пацан, который своих бросил!"?!

— Да кто на тебя будет показывать? — неуверенно спросил Олег. Данила шёпотом рявкнул:

— Я!

— Ладно, — согласился Олег, — и правда — не воевать же идём… Пистолет возьми все-таки. У меня с собой.

Джек, Артур и Сашко были без оружия. Данила, сунувшись в стол, сказал Кларе:

— Ты потом тут сделай в постели "куклу" — ну, вроде сплю, что ли… Больного будить не станут… И тихо все!

Впрочем, предосторожности оказались излишними. Неизвестно, спала или нет Светлана Александровна, но из окна всей кампании удалось спуститься бесшумно. И также бесшумно выбраться на улицу.

— Нарушение режима ареста, — задумчиво сказал Сашко. — Ну, что Миш пошли сдаваться?

Они затрусили по ночной улице Олег проводил их взглядом:

— Ну, мы тоже пошли… Клара на телефон.

— Ага, — она неопределённо махнула рукой. — Даня…

— Иди, — в место других слов сказал Данила. И сам повернулся и пошёл.

… - А теперь, — сказал Олег, когда они свернули за угол, — нам придётся угонять машину, а потом лодку.

ГЛАВА 15.

Лодку угонять не пришлось. Артур пригнал лодку Талашко — с вёслами и полным баком бензина. А вот "жигули", на которых добрались до пристани, пришлось там и бросить.

Если честно, Данила слабо верил в террористов на острове — уж очень напоминало даже не плохой детектив, а детскую книжку 50-х годов, со шпионами-буржуинами и отважными пионерами. Сейчас, сидя в лодке на носу, он неожиданно задумался над тем, насколько эти книжки (он их прочитал года два назад уйму — нашёл ящик, кем-то выброшенный на помойку) соответствовали действительности?

Разве не было шпионов?

Разве нет террористов?

От этих мыслей становилось как-то плоховато в районе живота. А тут еще и голова побаливала — заходами. Волнами…

Удивительно, как на моторе они быстро добрались до плавней. Тут Олег взялся за вёсла, Олег согнал Данилу с носа и сам уселся на нём, едва слышным голосом подавая команды. Судя по всему, они пробирались к сараю какой-то другой дорогой. Данила даже вздрогнул, когда впереди нарисовалась на фоне просвечивающего между камышами неба знакомая

116.

избушка.

— Пусто… — разочаровано протянул Артур. Но тут же поправился: — Смотрите…

На берегу возникла фигура человека. Кажется, он вышел из сарая — ночной ветерок донёс до мальчишеских носов запахи самогона и рыбы. На руке у человека различалось ружьё.

Данила напрягся. Вот сейчас всё и разрешится. Самогонщики — или…

— Вахит, — человек зевнул, — скоро они вернутся-то? Слышишь?

— Скоро, — ответили из сарая; в голосе говорившего, вроде бы правильно произносившем все русские слова, сквозил какой-то акцент. — Капитан сказал — когти рвать будем. Не вышло ничего с твоим алкашом…

— гадом буду, — заволновался "человек с ружьём", — ни сном, ни духом… Кто знал, что он откажется? Сам виноват!

— Виноват или не виноват — дело десятое, — скрипнула дверь. — А нам теперь только прятаться. Пока не заглохнет… Непруха с вашими местами — в июне тут тоже прокололись, еле ноги унесли… За Капитана на небе праведники молятся, не иначе.

— Праведники… — хохотнул тот, с ружьём. — А, мне поровну, лишь бы с расчётом не наколол.

— Не наколет, — коротко ответил Вахит, появляясь на берегу. У этого тёмного силуэта через плечо висел автомат.

Данила тихо обернулся. В темноте виднелось лицо Олега — такое белое, что даже страшно.

Капитан. Глава ростовской мафии, который ушёл от ФСБ месяц назад. И одновременно — полевой командир бандитов.

Лодка закачалась. Олег оказался рядом с Данилой — в руке у него поблёскивал в свете звёзд "вальтер". Он показал на Вахита — и на себя. Потом — на мужика с ружьём и на Данилу.

Дыша почему-то пересохшим ртом, Данила вытащил ТТ. Поднял длинный ствол на уровень глаз, прицелился. Метров двадцать. Он вспомнил, как лихо дырявил мишени и на тридцати метрах… И сказал еле слышно:

— Не могу, Олег.

— И я, — так же отозвался тот, бессильно опуская немецкий пистолет.

"Они бы смогли", — подумал Данила. Да, они бы смогли. И он, наверное, когда-нибудь сможет, без этого, пожалуй, нельзя бороться с такими… но не сейчас. Не сейчас.

…Охотника-алкаша — а это был именно он — приласкал Джек. Тот молча врубился головой в стенку и замер. Вахит успел только обернулся и сказать: "А!.." — когда словно бы сама темнота бросилась на его и поглотила раньше, чем он успел испугаться.

— Смотри, он не старше нас, — с удивлением и брезгливостью сказал Олег, выдёргивая из брюк бандита ремень.

— Старше, — возразил Джек, — просто хлипкий… Лежи!

Это относилось к местному — здоровый, хотя и поддатый, он было застонал, завозился, но тут же вновь притворился бессознательным. Артур сплюнул, разматывая снятую со стены верёвку:

— С-сволота… Это же он за деньги… на такое! — и скрутил запястья так, что мужик взвизгнул и застонал, забыв притворяться:

117.

— Ой… полегче, полегче!

— Заткнись, лучше помолчи, — сказал Олег. — Вашей бомбой парня убило, он же тебе в сыновья годился! И дяде Толе руку оторвало, гадина!

Охотник испуганно примолк.

Скрученных бандитов отволокли подальше от сарая и положили отдельно от оружия. Джек и Артур юркнули внутрь сарая, свет зажигалок поплыл между щелями, что-то треснуло, зашуршало… грохнуло. Джек выскочил наружу, держа на ладони что-то, похожее на кирпич, только размером поменьше.

— В мешках, в сахаре, — одышливо, словно пробежав километров десять, пояснил он.

— Тротил, — определил Олег.

— И ещё дискета какая-то, — Джек протянул её, — прямо на столе лежала.

— Дискета?.. — удивился Олег. И вдруг прислушался: — Мотор!

В ночные безопасные звуки тонкой ниточкой вплёлся отдалённый, но приближающийся гул — звук мотора катера.

…У человека, ведшего катер, было имя. Но он предпочитал, чтобы его называли Капитаном.

Когда-то он на самом деле был капитаном Советской Армии. Это было очень давно — и, по странной прихоти, Капитан до сих пор гордился тем, что в 87-м получил орден Красной звезды. Люди, которым он служил сейчас, не одобряли советских, "русских" орденов, поэтому Капитан носил его внутри, кармана куртки. Своих "командиров" он презирал и плевал на их мнение — но жизнью дорожил. Незачем нарываться на пулю по обвинению в том, что он пропитан "русским духом". Да и неправдой это было. Орден орденом, но последние десять лет почти Капитан воевал против русских. Хотя приходилось убивать не только их. Не только.

Капитан был зол. Второй раз неудачи начинались именно с этого городка. Но в прошлый раз он попал в ловушку ФСБ и с честью выпутался — даже самые откровенные из недоброжелателей не имели претензий, он достаточно заработал денег на священную войну, прежде чем бизнес рухнул. А в этот раз всё началось из-за двух алкашей, первый из которых не разбирался даже в собственных собутыльниках, а второй оказался с не пропитыми понятиями об осторожности. А как всё хорошо складывалось! Этот сумасшедший "учитель", готовый помогать кому угодно ради своих амбиций и идеек… Разработанный план не только обеспечивал два или даже три дня свободы действий, но и позволял потопить здешний подростковый военный клуб. Может быть, это выглядело смешно, но такое обстоятельство особенно радовало Капитана. Его бесили такие мальчишки, как в этом клубе. Они олицетворяли для него Россию — с которой он воевал и честно и подло, которую не раз помог вывалять в грязи… и которая всё равно непостижимым образом продолжала оставаться на ногах. Вопреки всему — не упала, не развалилась, как он надеялся в 91-м, 93-м, 96-м… А всё вот такие мальчишки! Всё они! Подросшие, может быть — но такие, такие, такие! Упрямые, непонятные; неподкупные, хотя и нищие; не нужные своей стране, но погибающие ради неё! Нет уж. Пусть вырастают такими, как нужно ЕМУ. Наркоманами, алкашами, послушными рабами, тупым скотом, быдлом — но только не такими, каких он встретил на улицах этого городка, каких он…