Коллектив авторов - Литература 6 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 1

Тройные брони мавры надевают,
У всех щиты, мечи из крепкой стали,
А шлемы их – работы сарагосской.
Торчат рядами копья боевые,
И веют мавров пестрые значки,
Окрашенные в темный цвет, и в белый,
И в красный цвет. Сошли с дорожных мулов
И на коней вскочили сарацины.
Был ясный день, светило ярко солнце,
Метали сбруи тысячи огней,
И множество рогов вокруг гремело.
Великий гул услышали французы.
«Товарищ мой! – воскликнул Оливьер. —
Сдается мне, что ныне с сарацином
Жестокий бой французам предстоит».
Роланд в ответ: «Ну что же, слава Богу;
За короля должны мы храбро биться:
Обязан каждый рыцарь за сеньора
Терпеть лишенья, раны, холод, зной,
Жалеть не должен кровь свою и тело!
Товарищи! Сплеча рубите мавров,
Чтоб песнь о нас позорную сложить
Не мог никто. Всевышний не за мавров,
Ведь наше дело правое, – святое, —
Худой пример я не подам, друзья!»
                                   – Аой!

На холм крутой поднялся Оливьер,
Увидел он испанские долины
И все войска неверных сарацин:
Блестят щиты и шлемы золотые,
Одних полков не мог он сосчитать;
Столь много их, что им и счету нет.
Сошел с горы в смущенье и печали
И все подробно франкам рассказал.

И молвил граф: «Испанцев много тысяч, —
Немного нас! Роланд, товарищ милый,
Трубите в рог, – услышит император,
Вернется он, – и с ним все войско наше».
Роланд в ответ: «Безумцем буду я,
Покроюсь я во Франции позором!..
Не в рог трубить, – мечом стальным я должен
Врагов разить, и кровию багряной
Покроется мой добрый Дюрандаль[59]
До золота тяжелой рукоятки!
Пришли себе на горе сарацины:
Ручаюсь вам, погибнуть все должны!»
                                   – Аой!

«Не знаю, в чем тут может быть позор? —
Так Оливьер Роланду отвечает, —
Я видел сам испанских сарацин,
Покрыты ими горы и долины:
Им счета нет, а нас уж слишком мало!»
«Я тем сильней рубиться с ними буду! —
Так граф Роланд товарищу ответил. —
Да не допустит Бог, ни все святые,
Чтоб Францию покрыл позором я!
Скорее смерть, чем срам! За то и любит
Нас славный Карл, что драться мы умеем!»

Мудр Оливьер, а граф Роланд бесстрашен,
Известны оба доблестью своею.
Надели брони, сели на коней,
Их смерти страх от битвы не удержит.
Бесстрашны графы, их надменны речи, —
Язычники поганые на франков
Несутся вскачь. «Смотрите, близко враг
И далеко могучий император, —
Сказал Роланду храбрый Оливьер, —
В свой зычный рог трубить вы отказались,
Здесь был бы Карл, и мы б спаслись от смерти:
Смотрите, там идут у гор, близ Аспры,
Последние унылые ряды
Его дружин! Мы права не имеем
На них пенять! Увы, в последний раз
Мы с вами, граф, на страже здесь стояли!»
Роланд в ответ: «Твои обидны речи,
Позор тому, чье дрогнет сердце, твердо
Здесь станем мы, – жестокие удары
Не нас, а войско мавров поразят!»
                                    – Аой!

С колен вскочили франкские бароны, —
От всех грехов очищены они.
Благословил их всех архиепископ,
На скакунов своих садятся франки,
Надели все доспехи боевые —
На бой готовы. Молвит граф Роланд:
«Друг Оливьер, вы правду говорили:
Нас всех обрек на гибель Ганелон,
Он взял за то несметные богатства,
И должен Карл жестоко отомстить!
Да, нас купил неверных царь Марсилий,
Но с ним теперь расплатятся мечи!»
                                      – Аой!

«Не стоит спорить! – молвил Оливьер. —
В свой рог трубить, Роланд, вы не хотели —
Далеко Карл, не знает он, конечно,
Что здесь нам бой сегодня предстоит!
Нельзя винить его и прочих франков…
Вперед, за мной, вперед, мои бароны,
Я Богом вас, сеньоры, заклинаю
Не отступать, рубитесь вы сплеча;
Лишь об ударах ныне помышляйте,
Не забывайте клич призывный Карла!»
И грозный клич пронесся по ущельям;
Кто раз слыхал: «Монджой и Сен Денис!»[60],
Тот знал, что значит доблесть и отвага!
Помчались гордо франки на неверных,
Осталось им одно – рубить врагов,
Но сарацины тоже не робеют;
Смотрите, вот сошлись на бой дружины!

На скакуне гарцует Аэльрот,
Испанский мавр, Марсилия племянник;
Пред строем мавров выехал и дерзко
Он крикнул франкам нашим: «Эй вы, трусы!
Должны вы здесь сегодня драться с нами,
И тот, кто вам защита и оплот, —
Великий Карл вас предал в руки наши!
Безумьем было вас в горах оставить;
Погибнет слава Франции-красы!
Могучий Карл руки лишится правой!»
Услыша то, к нему примчался быстро,
Пылая злобой, храбрый граф Роланд,
Всей мощью он ударил сарацина
И щит пробил, пронзил броню и грудь,
Спинной хребет рассек он сарацину
И кости все грудные раздробил,
Стальным копьем из тела вышиб душу!
Насквозь копье прошло чрез шею мавра.
Мавр наземь пал. И мертвому воскликнул
Могучий граф Роланд: «Презренный, знай:
Нагл император славный – не предатель
И не безумец; здесь оставив франков,
Он поступил как истинный барон!
Нет, Франции здесь слава не погибнет!
Разите их, вперед, мои французы,
Разите их – удар наш первым был!
За нас Господь, – он маврам не поможет!»
                                    – Аой!

Все шире, шире бой распространился,
Роланд себя нимало не жалеет —
Копьем разит испанских сарацин.
Пятнадцать он нанес ударов маврам,
И вот копье на щепки разлетелось!
Тогда Роланд извлек свой Дюрандаль,
Пустил коня, Чернублия ударил
И шлем рассек, каменьями покрытый
Стальной шишак[61] рассек и волоса,
Глаза рассек, лицо, и грудь, и броню,
Спинной хребет, рассек седло златое, —
В спине коня завяз булатный меч, —
И конь и мавр на поле битвы пали.
«Презренный мавр! – сказал племянник Карла. —
В недобрый час сюда явился ты!
Твой Магомет тебе помочь бессилен, —
Нет, не таким, как ты, нас победить!»

Помчался вскачь Роланд по полю битвы,
В его руке булатный Дюрандаль.
О, если б вы тогда его видали!
Как он рубил неверных сарацин!
Багряным стал булатный меч Роланда,
Покрыты кровью руки, плечи, броня
И добрый конь до самых бедр крутых.
Граф Оливьер и все двенадцать пэров
Не отстают, французы колют, рубят…
Покрыли сплошь великой битвы поле
В предсмертных корчах груды сарацин.
Тогда Турпин воскликнул в восхищенье:
«Эх, хорошо бароны бьются наши!» —
Гремит «Монджой!» – победный Карла клич.
                                      – Аой!

Все жарче бой: жестокие удары
Валят на землю франков, сарацин…
Одни разят, другие отражают
Напор врагов, – и сколько острых копий
Разбито там и кровью обагрилось!
Разорваны знамена и значки.
О, сколько франков юных там погибло:
Им не видать ни жен, ни матерей,
Ни короля, что ждет среди ущелий!
                                   – Аой!
Карл тщетно ждет, и плачет, и рыдает…
Что пользы в том? Помочь не в силах он.
Граф Ганелон-предатель им на горе
Отправлен был к Марсилию послом.
За то потом он жизнью поплатился:
Имперский суд, что в Ахене был созван,
Его к позорной казни присудил,
А вместе с ним от смерти не спаслися
И тридцать знатных родичей его!
                                      – Аой!

А бой кипит, ужасный бой кровавый:
Роланд и вождь могучий Оливьер
Разят сплеча. Турпин-архиепископ
Врагам ударов тысячу нанес.
Не отстают от них двенадцать пэров,
И дружно бьются франкские полки, —
Неверных сотни, тысячи погибли:
Кто не бежит, тот падает на месте…
Но франки также лучшие побиты
И большинство оружья лишены.
Им не видать ни родичей, ни близких,
Ни Карла – он их тщетно ждет средь гор…
Во Франции чудесные явленья
Пугают всех: гремит всечасно гром,
Разят ужасно молнии; бушуют
И вихрь, и град крушительный, и ливни,
По всей стране колеблется земля
От Сен-Мишельской церкви и до Кельна,
От Безансона вплоть до Гуитзана,
Во прах жилища падают, – и мрак
Средь полдня свод небесный покрывает…
И все кричат: «Вот Судный день настал!»
Но все они не ведают, не знают,
Что это – скорбь природы по Роланду!

Долиной мчится грозный царь Марсилии
И с ним его бесчисленная рать:
Десятка два всего полков могучих.
Горят щиты и пышные узоры
Блестящих лат. Семь тысяч труб гремит,
Среди ущелий стон стоит великий.
«Брат Оливьер, нас предал Ганелон, —
Сказал Роланд, – но Карл его накажет!..
Теперь должны мы выдержать жестокий,
Упорный бой, – такого не бывало
До сей поры! Рази мечом своим,
А я работать буду Дюрандалем!
Не раз с тобой носили мы мечи,
Не раз с тобой победу добывали, —
О нас позорной песни не споют!»
                             – Аой!