Игорь Зимин - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

Конечно, в бытность Николая II цесаревичем у него были дружеские отношения со своими многочисленными кузенами. Однако со временем император замкнулся в себе, поскольку дружить с кем-либо из своего окружения в обыденном значении этого слова он не мог. Это было связано с возможным влиянием на принятие решений. Эта история при российском императорском дворе повторялась не единожды. Дружба с ровесниками в мальчишеские годы – и постепенное ее охлаждение после восшествия на престол. В лучшем случае на роль друга могла претендовать жена императора, но и подобное случалось не слишком часто. Даже небольшие и неформальные встречи с кем-либо из императорского окружения «казались чем-то из ряда вон выходящим при российском дворе с его устоявшимися и неизменными традициями»211, поскольку это «общение в неформальном кругу противоречило всем традициям русского двора»212.

Со временем стратегию отношений Николая II с родственниками стала определять жена – императрица Александра Федоровна. Общеизвестно, что Александра Федоровна не пользовалась симпатией ни со стороны вдовствующей императрицы, ни со стороны многочисленной родни. Можно сколько угодно говорить о ее болезненной застенчивости, но остается фактом, что ни одна из императриц XIX в. не вызывала столь единодушной неприязни родственников. В свою очередь, она платила им холодным высокомерием. Всех тех, кто входил в так называемый большой свет, она презрительно называла «бриджистами»213.

Каждая эпоха рождает свои формы отдыха и развлечений. Они органично вырастают из соответствующих возможностей и традиций. Если говорить об императорской семье, то под отдыхом мы будем рассматривать те формы досуга, которые связаны с пребыванием семьи вне Петербурга. Именно с целью отдыха и развлечений. Хотя, безусловно, для императора, стоящего во главе огромной государственной машины, само понятие отдыха имело весьма относительный характер. Также, говоря об отдыхе, мы затронем и эволюцию средств передвижения, которые делали само понятие «курорт» более доступным.

У российских императоров, естественно, были свои предпочтения в том, что они понимали под отдыхом. Поэтому положение и возможности монархов превращали отдых в самостоятельную сферу дворцовой жизни и обслуживавшей ее инфраструктуры.

Те или иные формы отдыха российских монархов, безусловно, оказывали влияние на российскую аристократию, делая их модными среди петербургского бомонда. В результате российская аристократия, вольно или невольно, начинала отдыхать именно в императорской манере.

Старый дворец в Ливадии

Следует также иметь в виду, что на формы отдыха накладывали отпечаток традиционные сезонные переезды российских императоров из одной резиденции в другую. Как правило, зиму российские императоры проводили в Петербурге, в Зимнем или Аничковом дворцах. Только с 1881 по 1894 г. Александр III зимой жил в Гатчине, периодически переезжая в Аничков дворец. Весной семья могла несколько дней прожить на Елагином острове, а затем, во второй половине мая, перебиралась в Царское Село. В июле, с наступлением летней жары, переезжали «на море» – на побережье Финского залива, в Петергоф. В конце июля – начале августа мужчины либо переселялись в Красное Село, где начинались традиционные маневры, либо регулярно ездили туда из Петергофа214. Осенью вновь наступал черед

Царского Села, где жили до глубокой осени, возвращаясь в петербургские резиденции только в конце октября – начале ноября. Со времен Александра II осенью, в бархатный сезон, царская семья стала периодически выезжать в свою крымскую резиденцию – Ливадию.

Одной из форм отдыха российских монархов было то, что сейчас мы называем «хобби». Этим разнообразным занятиям, дающим возможность отвлечься от череды бесконечных дел, они посвящали некоторую часть своего времени. Характер этих увлечений был очень разным. Присутствовали почти обязательные увлечения, связанные с расширением коллекций Императорского Эрмитажа и Кунсткамеры. Но наряду с этими весьма затратными пристрастиями существовали и «пустяки» (собирание коллекций марок и монет), которые более рельефно показывают личностные особенности российских императоров.

В 1822 г. император Александр I устроил ферму в Царском Селе. Для этого он выписал быков и коров тирольской, венгерской, швейцарской, английской, голландской, холмогорской и малороссийской пород. Всего 62 головы и 100 мериносов. Конечно, он сам не занимался уходом за племенным стадом, но с удовольствием посещал ферму и гордился тем, что сукно его мундира было выработано из шерсти «его» мериносов215.

Жена Николая I – императрица Александра Федоровна, страстно любя живопись и поклоняясь таланту Рафаэля Санти, могла позволить себе оформлять покои картинами из Эрмитажа. Периодически их заменяли новыми работами, которые императрица хотела видеть на своей половине. Но при этом даже императрица не считала себя вправе оставлять картины на своей половине навсегда, поэтому Николай I «заказал для нее копии тех картин, которые она особенно любила»216.

В свою очередь Николай I положил начало «мужской» коллекции приватного собрания предметов эротического искусства. Это увлечение в той или иной степени продолжили Александр II, Александр III и Николай II. Результатом этого увлечения стало формирование обширной и уникальной «эротической коллекции», включавшей в себя как гравюру и живопись, так и декоративную пластику.

С момента появления Великого княжества Московского и на протяжении многих веков охота считалась самой достойной формой проведения досуга российских монархов. Зачастую охота как забава для высшего дворянского сословия совмещалась и с обсуждением и решением важнейших государственных и внешнеполитических вопросов217.

Регулярная охота на зверя и птицу была не только древнейшей составляющей повседневной жизни русских царей и императоров, но и традиционным отдыхом. Как и любая другая царская забава, охота имела своих страстных поклонников. С одной стороны, из российских монархов XIX – начала XX в. к охоте более чем спокойно относились Александр I и Николай I. С другой стороны, их преемники – Александр II, Александр III и Николай II были страстным любителями охоты.

У каждого из них имелись свои охотничьи предпочтения. Так, Александр II с молодых лет привык ходить на крупного зверя. Достаточно рано его начали приучать к охоте, которую он полюбил на всю жизнь. По свидетельству воспитателя цесаревича К. К. Мердера, он уже в десятилетнем возрасте владел техникой ружейной стрельбы. С тринадцати лет охотился на уток и зайцев, в четырнадцать впервые принял участие в охоте на волков, а в девятнадцать лет убил своего первого медведя218. Именно при Александре II медвежья охота вошла в моду при императорском дворе.