Александр Прищепенко - ШЕЛЕСТ ГРАНАТЫ

Знамя дивизии захватили финны. Вынесенного из окружения командира, комбрига Кондрашова, раненого и больного, лежавшего на носилках, перед строем немногих оставшихся в живых подчиненных, расстреляли. Расстреляли и многих других офицеров дивизии.

Поняв, что «зимняя» война отнюдь не будет легкой прогулкой, советское руководство подтянуло много свежих соединений и не считаясь с потерями, навалились на финнов. Для «политического руководства» на фронт прибыл Jl. Мехлис – эмиссар Сталина, имевший полномочия расстреливать каждого, кто «трусит и саботирует». На заснеженной тропинке, ведущей к штабу, Борис, возвращавшийся оттуда после награждения медалью «За боевые заслуги», повстречал сановника со свитой. Несмотря на то, что лейтенант, отдав честь, отступил в снег, освобождая тропинку, охранник Мехлиса ударил Бориса в грудь прикладом автомата (во фронтовых частях автоматы тогда были редки, по тут-то охранялось самое дорогое!) и продержал под прицелом лежащего в снегу офицера, пока не прошел, конечно же, «ничего не заметивший» хозяин. Так что благодарность государства за исполнение воинского долга носила комплексный характер.

Рис. 1.5. Предписание в Действующую армию

Рис. 1.6. Напоминание о «туре» Бориса Прищепенко на один из «островов» архипелага ГУЛАГ

Предвижу, что, по прочтении сего, многие сморщенные от долгого нахождения в служебно-серьезном состоянии личики исказит дидактическая гримаска: «Ну зачем же делать столь далеко идущие выводы из частного случая? Партия решительно осудила перегибы и злоупотребления допущенные тем же Мехлисом. И не надо делать государство ответственным за произвол отдельных лиц!»

Любопытно, за что тогда вообще ответственно государство, если не за действия высших своих представителей? Закон-то требует удовлетворения даже от хозяина кусачей собаки! И приняло ли бы само государство аналогичные объяснения (мол, товарищи уже сурово осудили) от гражданина, слегка настучавшего по Первому лицу?

Логика как раз говорит о том, что именно государство поощряет своих холуев, выполняющих грязноватую работенку, связанную с массовыми ли расстрелами, с басманным ли правосудием, с конфискацией ли сбережений, а потом – прячет замаравшихся, но вполне удовлетворенных материально «исполнителей» за ширмой «осуждения», исподволь демонстрируя тем самым последующим кандидатам на аналогичные миссии желательность таких действий в его, государства, интересах.

…Какая из сторон достигла своих целей в «зимней» войне – пусть судит читатель. Финская армия была сломлена подавляющим численным и техническим превосходством противника и отошла с приграничной полосы. Но, с другой стороны, послуживший в царской армии, компетентный и, видимо, хорошо знавший психологию, маршал Густав Маннерхайм добился того, что «освободить финский парод от ига эксплуататоров» больше никто не пытался, что избавило Суоми от кипучей деятельности бойцов невидимого фронта, связанной с массовым вывозом туземцев в Сибирь, бессудными расстрелами, «переводом народного хозяйства па социалистические рельсы» и многих других неизбежных атрибутов этого процесса. Недалекие географически другие страны Прибалтики, решившие в аналогичной ситуации «не залупаться», всего этого хлебнули сполна, чем и объясняется их экзальтированное поведение впоследствии.

В мае 1940 Борис Прищепенко получил предписание явиться в распоряжение Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба. К тому времени два самых кровавых диктатора XX века, Сталин и Гитлер, заключив договор о дружбе и границе, разодрали Польшу. Описывая эти события, иногда употребляют слона «несчастная Польша», забывая, что до того спесивые правители этого государства урвали кусок пожираемой Гитлером Чехословакии.

Курсантов обучали радиоделу, тактике и стратегии, стрельбе из разного оружия, прыжкам с парашютом, прочим наукам военных разведчиков. И, конечно, велась партийно-политическая работа. Излюбленным вопросом преподавателей на семинарах был: «Как вы считаете, сближение СССР и Германии носит идеологический, глубинный или же временный характер?». Преподаватель расплывался в довольной улыбке, если слышал не «отклоняющийся» от «единственно правильной линии партии» ответ: «Конечно глубинный, потому то там, как и у нас, строят государство рабочих и крестьян, пусть и своими методами 7* .»

7* Даже название «авангарда народа» подтверждало братский характер этих связей: «Немецкая национал-социалистическая рабочая партия»!

Наконец, курсантам раздали фотокопии планов бывшего польского Белостока (карты уже считались «секретными», как и карты всего СССР). Их послали туда, чтобы они могли освоиться, научиться хорошо одеваться, сидеть в кафе, раскованно вести себя – всему этому в разоренных большевистскими экзерсисами городах СССР научить было уже нельзя. Главной же учебной задачей было вскрыть создаваемую под Белостоком группировку своих войск, которые прибывали, в песенной форме информируя население и убеждая друг друга в том, что:

«И на вражьей земле мы врага разгромим Малой кровью, могучим ударом!»

Улицы «новых советских городов» оживляли густо расклеенные политработниками плакаты, пробуждавшие смутные, но совершенно лишенные оснований надежды у лиц нетрадиционной сексуальной ориентации (рис. 1.7).

Курсанты фотографировал и мосты, подбирали подходящие места для диверсий, изучали передвижения воинских эшелонов. Иногда они фотографировали и друг друга (рис. 1.8), хотя это категорически запрещалось и о доносе на однокашников, подкрепленном фотоснимком, мечтал любой мало-мальски честолюбивый стукач. Опасностей и без этого хватало: никто и не думал никого предупреждать, что в районе Белостока действуют свои стажеры и сотрудники НКВД вполне могли стрелять в «шпионов». Сдаваться же курсантам не хотелось – это означало конец карьеры.

Только те из стажеров, кто плохо усвоил курс обучения, сомневались, что белостокская группировка была наступательной: товарищ Сталин готовился воткнуть пролетарский шкворень в спину своего дружка, занятого войной с Англией. Однако Адольф оказался коварен, а германские генералы – куда лучше подготовленными профессионально, чем «одухотворенные бессмертными идеями Ленина-Сталина», по малообразованные советские генералы. 22 июня 1941 года страшный удар Второй танковой группы вермахта по войскам на белостокском выступе привел к полному их краху, несмотря на то, что краснозвездных танков и самолетов было не только намного больше, среди них значительную часть составляли машины, качественно превосходившие немецкие (например – танки Т-34 и КВ). Воспоминанием о некогда мощной группировке остались лишь котлы, обозначения которых покрыли трупными пятнами штабные карты Западной Белоруссии: кошмарная участь «окруженцев» ожидала более полумиллиона военнослужащих.