Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 4

Бог сдержал своё обещание Мухаммаду и его спутнику, данное в пещере: войска, которых они не видели — идеи ислама (слова и мысли Мухаммада, полученные под Божиим водительством) будут ещё долго обеспечивать на духовном уровне вполне земные победы. Но так не будет вечно.

Во всяком случае во времена халифа Омара исторически сложившийся ислам был намного более справедливее и перспективнее ,[148] чем окружающие халифат религиозные системы,[149] под прикрытием которых творилось беззаконие и несправедливость. Наглядным примером такого сравнения можно считать переписку халифа Омара с персидским (иранским) шахом Йездигердом III. Шах сообщал халифу, что «во всём мире нет двора более многолюдного, чем Наш двор, нет казнохранилища более благоустроенного, чем Наше казнохранилище, нет войска более отважного, чем Наше войско, никто не имеет столько людей и снаряжения, сколько находится у Нас».

На это Омар ответил: «Да, двор ваш многлюден, но жалобщиками, ваше казнохранилище благоустроено, но неправильными налогами, ваше войско отважно, но непослушливо. Когда уходит державность, не приносит пользы снаряжение и многолюдство. И в том доказательство вашей бездержавности.[150] От вашего упадка спасение в том, чтобы ваш султан самолично творил справедливость, чтобы все стали справедливыми и чтобы никто не питал вожделения к недозволенному».

Йездигерд III стал последним правителем династии Сасанидов.[151] В 636 году мусульмане заняли столицу Сасанидского Ирана — Ктесифон. Окончательное поражение иранцы получили в 642 году.[152]

Мусульмане, вдохновлённые победами при первых халифах, не замечали несправедливости, которую они сами начали творить на Земле — будучи изначально более справедливыми, чем правители занимаемых ими земель. Декларация справедливости и истинная справедливость — разные вещи. Выше мы сделали вывод:

Многие люди из вступающих в ислам толп, приобщившись к красивой и современной вере единобожия — оставались толпарями с животным типом психики и старыми стереотипами взаимоотношений. Некоторые, кто похитрее жаждали власти, стремясь стать духовными лидерами в своих племенах для чего знакомство с пророком было им важно. С момента массового принятия, ислам стал для многих соблазнителен — вопреки учению Мухаммада — ханифа, коим он и оставался всю жизнь.

Уже во времена пророка Мухамммада, его «благословлением» зачастую творилась явная несправедливость, обусловленная как минимум двумя объективными факторами:

· Конкретной исторической необходимостью укрепления общины.

· Принятыми в среде арабских племён житейскими и военными традициями, оставшимися во времена пророка, многие из которых противоречили учению, записанному в Коране.

Так, например, во времена пророка Мухаммада было принято делить военную добычу, чем распоряжался сам глава первой мусульманской общины. Например, в 630 году после победы при Хунайне (о чём мы говорили выше) пророк щедро наградил несколько своих бывших самых непримиримых противников (только что принявших ислам по давлением обстоятельств), от рук которых ранее погибло много первых мусульман. Абу Суфьян и его сыновья получили огромную военную добычу (по 100 верблюдов и 40 унций серебра каждому). Мединские мусульмане (ансары) негодовали по поводу этого поступка, но Мухаммад объяснил такую несправедливость необходимостью материального стимулирования для укрепления позиций ислама и его географического распространения.

Кроме того, приближённые Мухаммада, как правило, были его родственниками (у Мухаммада в общей сложности было 11 жён) либо близкими друзьями. Аравия управлялась семейными кланами и это была норма для тех лет. Первые халифы — тоже были друзьями и родственниками Мухаммада, что в воображении подавляющего большинства из мусульманской толпы (но далеко не всех первых мусульман) возвышало их над «простыми» (даже материально имущими) мусульманами. А для халифов и их приближённых это доверие было искушением, которому они поддавались, следуя прошлым традициям кланово-родового строя в условиях становления первой исламской государственности. К тому же проблемы управления разрастающимся халифатом вынуждали его правителей вносить субъективизм в религиозную систему ценностей, оставшуюся после Мухаммада — в сторону догматизации и единообразия веры — что тоже являлось отражением пережитков религиозной и социальной систем Аравии. Единообразную и догматизированную веру, как казалось первым халифам, проще внедрять в мусульманскую толпу и расширять границы государства. В общем, ни халифы, ни толпа психически не доросли до уровня истинного ислама, который олицетворял Мухаммад при жизни, сам управляя общиной. Первый халиф, Абу Бакр, хоть и был «честным и справедливым» (по преданию) и не был властолюбцем, но без своего друга Мухаммада он управлял общиной как мог в тех реальных условия жизни многочисленных аравийских племён. Во времена второго халифа Омана остро встала проблема управления новыми территориями.

Как известно, управление ведётся согласно шести приоритетам обобщённых средств управления.[153] Мухаммад своей жизнью показал пример управления первой общиной с уровня первого (мировоззренческого) приоритета обобщённых средств, успехам на котором следовали успехи на всех остальных приоритетах (хронологическом, религиозно-идеологическом, экономическом, геноцидном, военном). Принцип управления Мухаммада с опорой на концептуально-мировоззренческий (первый) приоритет следующий: Бог помогает всем праведным начинаниям и замыслам человека (людей) — а остальное (победы на низших приоритетах) прилагаются с Божией помощью (что нашло отражение в Коране). Конечно, не вся жизнь Мухаммада — сплошной пример такого рода. Но множество её фрагментов (часть из которых зафиксирована в Коране)[154] является примерами-эпизодами такого управления: когда замысел прежде всего согласуется с Богом, получается «Добро» Свыше в Различении (даже если первоначалтьный замысел плод фантазий или диалога с каким-нибудь ангелом «Джибраилом»), а затем начинаются действия на низших приоритетах — либо инициативой согласующего, либо складывается «стечение обстоятельств», когда всё задуманное получается и даже лучше, чем хотелось изначально. Наследовавшие как бы подобную «власть» после Мухаммада халифы опустились на третий приоритет управления, превратив для себя и толпы концептуальную власть, которой обладал лишь Мухаммад — во власть религиозно-идеологическую — авторитетом пророка и Бога. Однако, концептуальная власть всё равно реализовывалась — помимо их воли — поскольку после Мухаммада остались во-первых, эгрегор истинного ислама (своеобразный управленческий «автомат», вместо концептуальной властности лидера), и во-вторых, оставленными фрагментами откровений, в которых многое ещё предстояло переосмыслить, что концептуально обязывало к постоянному очищению веры.

Мухаммад полностью выполнил свою миссию. Его проповеди и деятельность дали мощнейший толчок распространению ислама (как его поняли люди), последствия которого ещё не исчерпаны до нашего времени. Миссия Мухаммада состояла в уведомлении, указании на истину, но ни в коем случае не в призывах догматизации его наследия, и узурпации власти с помощью его авторитета и авторитета Корана. На миссию Мухамамада многократно указано в Коране (выделено нами):

Коран 2

272 Не на тебе лежит руководство ими,[155] но Бог ведет прямым путем, кого хочет .[156]

Коран 3

20 А если они станут препираться с тобой, то скажи: «Я предал свое лицо Богу и те, кто за мной последовали». И скажи тем, кому даровано писание, и простецам: «Предались ли вы?» И если они предались, то пошли по прямому пути; а если они отвернулись, то на тебе — только передача, а Бог видит Своих рабов.

При жизни Мухаммад и его сподвижники увидели наяву лишь небольшую часть обещаний Свыше, услышанных пророком. Остальное они должны были сделать своими руками, следуя жизненному примеру Мухаммада (но не слепо копируя его поведение и обожествляя его слова). После передачи людям уведомлений о вере Богу — люди сами решали для себя как жить, а расчёт их дальнейшей судьбы (как и судьбы цивилизации ислама) зависел от их самих и от Божиего Промысла, но никак не зависел уже от Мухаммада, от родственных связей с ним, от прошлой дружбы.