Антон Первушин - Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи

Вот рассказ Н. Копылова «Невидимки» (1926), из которого мы узнаем о том, как из глубин космоса прибывает миниатюрный корабль с микроскопическим экипажем, с ними пытаются установить контакт, но потом маленькие пришельцы по неизвестной причине погибают.

Вот роман Александра Ярославского «Аргонавты вселенной» (1926), в котором земляне прилетают на радиокорабле на Луну, чтобы вступить в ментальный контакт с высшей расой тысячелетних «граждан вселенной», основавших некогда колонии на Земле и ставших родоначальниками нашей цивилизации.

Вот рассказ Александра Бобрищева-Пушкина «Залетный гость» (1927), в котором Землю посещает гуманоидный инопланетянин, путешествующий по Вселенной без космического корабля (!), а хранимый от смертельных воздействий пустоты особыми флюидами, излучаемыми его собственным телом.

Вот повесть эгофутуриста Михаила Пруссака «Гости Земли» (1927), первые страницы которой напоминают начальные главы незабвенной «Войны миров» Герберта Уэллса: посадка марсианского снаряда под Лос-Анджелесом, странные существа на металлических подпорках. Однако, против ожидания, марсиане оказываются миролюбивы и, более того, по ходу культурного обмена выясняется, что они атеисты и коммунисты, именно этот строй в результате социальной эволюции победил на объединенном Марсе. Злобные буржуа хотят уничтожить «красных» марсиан и только вмешательство рабочих, сумевших организовать переезд снаряда с экипажем в Советский Союз, спасает инопланетян от расправы. (Кстати, в повести есть интересная фраза, которую можно было бы вынести эпиграфом ко всей этой главе: «Шутники уверяли, что под Марсом и нужно подразумевать СССР, а под марсианами… но это предположение было уже слишком нелепым.»)

Вот рассказ Алексея Волкова «Чужие» (1928), осмелившегося описать ящероподобных пришельцев из далекой туманности, дискообразный корабль (!) которых потерпел крушение в Западной Африке. Вот рассказ С. Кленча «Из глубины вселенной» (1929), в котором довольно эффектно представлен контакт москвичей с центаврами – гигантскими негуманоидными существами, живущими на огромной юпитероподобной планете в системе звезды Альфы Центавра. Вот рассказ С. Горбатова «Последний рейс „Лунного Колумба“» (1929), в котором человекоподобные селениты, живущие в лунных пещерах, готовят армаду боевых ракет, чтобы обрушить ее на головы ничего не подозревающих землян.

Эта плодотворная тема будет развиваться и в дальнейшем, принося новые открытия как читателям, так и писателям. Главное, что она не свелась к набору стереотипов, и тезис (гипотеза) о человекоподобии форм разумной жизни обретет значение догмы только в начале шестидесятых, чтобы окончательно рухнуть уже в девяностые…

В конце 1920-х годов все громче звучала тема близкой Мировой войны, которая приведет к Мировой Революции. Об этом говорилось на партийных конференциях, в докладах Иосифа Сталина и других вождей Советского Союза и, разумеется, находило отражение в прозе. Фантастика не могла остаться в стороне. Наиболее типичным произведением из этого ряда стал роман-утопия инженера Вадима Дмитриевича Никольского «Через тысячу лет» (1927). Никольский тоже был из старых революционеров, в 1905 году руководил боевой рабочей дружиной, но потом отошел от политики, закончил Санкт-Петербургский политехнический институт, стал неплохим гидравликом. В годы Первой мировой войны участвовал в конструировании самолетов, стал писать научно-популярные очерки и постепенно пришел к фантастике. Первые фантастические рассказы – «Чертова долина» и «Дезинтегратор профессора Форса» – были опубликованы в 1924 году.

Роман «Через тысячу лет» является самым известным произведением Вадима Никольского, хотя и самым слабым с литературной точки зрения. Все же инженеру-фантасту удалось предугадать некоторые тенденции в науке и технике, благодаря чему его имя попало в анналы футурологии.

Сюжет романа таков. Инженер-механик Андрей Осоргин, будучи в Берлине, спасает от смерти под трамваем профессора Фарбенмейстера, и тот в знак благодарности предлагает ему совершить путешествие на хрономобиле (машине времени). Сначала они отправляются на полтораста лет назад, чтобы полюбоваться на эпоху Фридриха Великого, затем на 50 тысяч лет назад – увидеть Великий ледник. После недолгого колебания Фарбенмейстер ведет хрономобиль в будущее – в 2925 год. Там их встречают божественные потомки, которые давно ожидали прибытия этой машины в свое время.

Для почетных гостей устраиваются бесконечные экскурсии, чтобы они могли ознакомиться со всеми достижениями цивилизации XXX века. Они пробуют синтетическую пищу, принимают электрические ванны, с помощью гипнотизирующего аппарата изучают универсальный язык, читают миниатюрные металлические книги, осваивают индивидуальные летательные аппараты. Знакомятся с дрессировщиком растений и с операторами автоматизированного металлургического завода, беседуют с работниками сверхглубокой шахты (2900 км!) и посещают заседание Центрального Совета Мирового Союза Братских Республик, управляющего всей планетой.

Слетали двое граждан XX века и в космос. Прямо на трассе аэронеф ускоряет свой ход и выносит пассажиров на околоземную орбиту, а пилот позволяет пришельцам из прошлого полюбоваться на измененные волей человека очертания континентов и на орбитальную станцию «Урания», построенную всего лишь сто лет назад для того, чтобы астрономы могли вести свои наблюдения за далекими мирами…

Конечно же, путешественники во времени хотят знать, каким образом человечество пришло в утопию. Выяснилось, что была долгая кровопролитная война между империалистами и коммунистами, и последние все-таки победили. Еще в XX веке была открыта и подчинена энергия атомного распада, – западноевропейские державы думали использовать ее в военных целях, но в 1945 году (!) произошел чудовищный взрыв, уничтоживший половину Европы; его отблески увидели даже марсианские астрономы. Виновницей взрыва была объявлена красная Россия, началась глобальная война, в которой Союз Народов Востока применил «детонирующие лучи», мгновенно разлагающие любые горючие вещества. Пришлось снова пересесть на лошадок и вооружиться копьями. В 1951 году Европа пала. Но началась новая схватка за контроль над миром – на этот раз с Пан-Американской Империей:

"…Это было ужасное время, годы невыносимых страданий для миллиардов людей, жестокая и полная лишений эпоха, напоминавшая собою эпоху тридцатилетней войны. Весь мир был втянут в кровавую бойню – фронт был везде и нигде. Смерть угрожала каждому отовсюду, ибо и воздух, и вода, и земля были ареной легендарных боев. Стальной дождь сыпался с неба, волны ядовитого газа затопляли целые страны, и жизнь больших центров уходила под землю, где возникли странные города с фабриками, заводами, улицами и даже садами, росшими при искусственном солнце.(…)

Осада Парижа, бой у Нового Орлеана, гибель Рио-де-Жанейро, взрыв Панамского и Никарагуанского канала, уничтожение Южно-Американской эскадры, – успехи и поражения, напряженная полевая борьба за победу великих принципов справедливости.(…)

В неслыханных муках происходило рождение Нового Мира. Ценою миллионов жертв людьми и неисчислимых материальных потерь достался Союзу разгром Пан-Американской Империи. Огромных трудов потребовало также создание нового – теперь мирового порядка. Только в середине XXI века все народы земли могли спокойно вздохнуть, зная, что отныне ничто уже, – кроме стихий, – не может угрожать их мирному труду и свободному творчеству…"

Роман Никольского предугадывает не только технологии будущего, в нем четко определен новый генеральный курс правящей коммунистической партии – на войну с постепенным вытеснением капитализма из Европы в Америку и на уничтожение США. Без этого, по мнению большинства советских утопистов, не могло быть ни коммунизма, ни прогресса, ни космической экспансии. Межпланетные полеты – лишь побочный продукт войны за торжество революции, бонус для победителей.

Самое удивительное, что, ошибавшись по многим другим пунктам, именно в этом футурологи-утописты оказались правы…

Однако вернемся к нашим ракетам.

Многие ученые, интересовавшиеся проблемами теоретической космонавтики, на протяжении нескольких лет наблюдали, с какой дилетантской непосредственностью иные литераторы представляли любимую тему читающей публике. Их раздражало, что писатели пренебрегают законами физики, выдают желаемое за действительное и вообще порочат своими несерьезными писаниями серьезную науку (не только космонавтику, но и астрономию вкупе с фундаментальной физикой). Ученые неоднократно и довольно гневно высказывались по этому поводу, но литераторы игнорировали мнение специалистов, снимая сливки общественного интереса.