Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 6

Единственное средство не только избавиться от этих страданий, но и обрести высшее счастье — это восстановить исходное единство с дао, расширить свое сознание, отказавшись от шор эгоцентрической установки,[652] то есть вернуться к состоянию нерожденного младенца, для которого не существует четкой грани между собственным и материнским телом, который дышит дыханием матери и питается пищей матери. Это возвращение в лоно Матери-дао связывается с расширением личности до космических масштабов, когда «навечно не отделяя себя от Благой Силы возвращаешься к состоянию младенца» (§ 28) и «смотришь на всю Поднебесную как на свое собственное тело» (§ 13).

Это состояние нерожденного младенца есть состояние бессмертия, покоя,[653] пребывания в единстве со всем сущим и в согласии со своей собственной исконной природой («Возвращение к корню называют покоем, покой называют возвращением к жизненности, возвращение к жизненности называют постоянством. Знающего постоянство называют просветленным» — § 16).

Дао развертывается на всех уровнях макро- и микрокосма, и поэтому существует четко описанный в даосских текстах изоморфизм между процессом космогенеза, созреванием плода и родами, а также (в обратной последовательности) практикой даосского совершенствования. Поэтому для даоса возвращение в утробу Матери-дао как нерожденного младенца не просто метафора, а форма выражения некой глубинной сущности изоморфной структуры универсума. Отсюда и стремление практикующего даоса имитировать в своем делании пренатальное[654] состояние. Для примера можно указать на знаменитую технику зародышевого дыхания (тай си), описанную впервые в «Баопу-цзы» Гэ Хуна (IV в.). Это очень спокойное дыхание (вдох и выдох сведены к минимуму), создающее впечатление, что практикующий не дышит вовсе, подобно зародышу в материнском лоне, получающему жизненную энергию-ци из крови матери.

В связи со всем сказанным выше вновь задумаемся об имени-прозвище того мудреца, которому более чем двухтысячелетняя традиция приписывает авторство текста. Лао-цзы. Престарелый Мудрец. Он же — Престарелый ребенок. Вдумаемся еще раз в миф об этом младенце с седой бородой.

К первым векам новой эры уже сложилось учение об обожествленном Лао-цзы. Тенденция к этому проявилась достаточно рано. Так в гл. 21 «Чжуан-цзы» Лао-цзы говорит, что он странствовал в первоначале вещей. Это может быть понято как онтологически, так и хронологически, что, впрочем, в данном случае одно и то же. Обожествленный Лао-цзы стал ассоциироваться с дао и с первоначальным хаосом — недифференцированной энергетической пневмой, истоком мироздания. О Лао-цзы говорится в текстах эпохи Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.) как о «теле дао», причем употребляются все иероглифы, обозначающие тело: син (оформленное тело, образец), шэнь (тело, личность, персонификация) и ти (тело, воплощение).

Более того, отождествленный с хаосом в его мифологической персонификации — Пань-гу (космический первочеловек, типологически близкий Вират Пуруше Ригведы и Адаму Кадмону каббалистической традиции), Лао-цзы стал восприниматься как создатель мира: «Лао-цзы изменил свое тело. Его левый глаз стал солнцем, его правый глаз — луной, его голова — горой Куньлунь, его борода — планетами и небесными пространствами, его кости — драконами, его плоть — четвероногими, его внутренности — змеями».

На даосском учении о рождении Лао-цзы (как космическом, так и историческом) остановимся подробнее. Обратимся к каноническому тексту «Сань тянь нэй цзе цзин» («Каноническая книга эзотерического объяснения трех небес»), написанному в ханьский период. После сообщения о начальных этапах развертывания пневмы-ци, воплощенной в Лао-цзы, в тексте говорится:

Вслед за этим в средоточии мрака родилась Пещера Пустоты (кун дун). Внутри Пещеры Пустоты родилось Великое Отсутствие. Великое Отсутствие превратилось в три пневмы: Сокровенную, Изначальную и Исконную. Эти три пневмы в результате хаотического смешения породили Нефритовую Деву Сокровенной Тайны (сюань мяо юй нюй). После ее рождения смешанные пневмы свернулись в ней и посредством превращения породили Лао-цзы… Когда он родился, y него были седые волосы. Поэтому он и был назван Престарелым Младенцем (Лао-цзы). Этот Лао-цзы является Государем Лао (Лао-цзюнь). Посредством превращения он создал из своей пневмы Небо и Землю, людей и вещи: так все породил он своими превращениями.

В этом отрывке отчетливо говорится о том, что Лао-цзы является своей собственной матерью.

Перейдем теперь к мифу об историческом рождении Лао-цзы:

Во время правления царя У Дина династии Инь Лао-цзы вновь вошел в утробу матери Ли… Когда он родился, то опять волосы его были седы. Поэтому его снова назвали Престарелым Младенцем… Что касается его возвращения в зародышевое состояние в утробе матери Ли, то надо понимать, что он сам превратил свое утонченное пустое тело в тело матери Ли и вернулся в свою собственную утробу. На самом деле не было никакой матери Ли. Непросветленные ныне говорят, что Лао-цзы извне попал в утробу матери Ли. В действительности, это не так

Интересно, что ни в одном из наиболее древних мифов о рождении Лао-цзы не говорится о его отце. Даже фамильный знак «Ли» (букв.: «слива») Лао-цзы получает от матери. По ряду версий, Лао-цзы родился от того, что его мать проглотила косточку сливы.

Таким образом, дао в даосских текстах выступает как женское материнское начало, олицетворенное в образе Лао-цзы муже-женственной природы; при этом подчеркивается только его женственный аспект, поскольку дао само рождает космос; его мужской аспект не принимает в этом никакого участия.[655]

Попутно выскажем гипотезу о возможной связи пренатальной и перинатальной тематики и относящихся к ней архетипических образов с различными вариантами мифа о чудесном зачатии, хорошо известного практически во всех культурах[656] (в данном случае мифологема чудесного зачатия — манифестация подсознательного влечения к переживанию синергетического единства с матерью, имевшего место в пренатальный период, сопровождающегося снятием всяческого, прежде всего — отцовского, опосредования этого единства). Во всяком случае, даосские материалы несомненно связывают состояние бессмертия и совершенства с возвращением к состоянию Младенца-Мудреца (ср. евангельское (Мф. 18:3): «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», а также призыв к сочетанию змеиной мудрости зрелого мужа с голубиной простотой невинного дитяти, тема, развивавшаяся и истолковывавшаяся и св. ап. Павлом), пребывающего в космическом лоне Сокровенной Самки, дао-Матери Мира, каковое (лоно) изоморфно, но, разумеется, не тождественно блаженству эмбриона в материнской утробе».

В даосизме необходимость достижения «просветлённости» обосновывается «обособленностью самодовлеющего «я»», «собственными предпочтениями», «эгоцентричной субъективностью» людей, откуда, согласно учению Дао, исходят все «страдания и бедствия человека, начиная от его смертности и кончая социальными коллизиями».

Знакомая из индобуддийских религиозных систем постановка вопроса — напрочь исключающая контекст прижизненной социальной справедливости[657] между людьми.[658]

Только в даосизме главной целью жизни признаётся «расширение сознания» до уровня бессмертия (которое равнозначно освобождению от земного эгоцентризма и страданий),[659] а в буддизме, например, главной целью жизни признаётся «расширение сознания»[660] до уровня освобождения от сансары — что тоже равнозначно обретению бессмертия[661] (окончанию цикла кармических перерождений и попаданию в восточный рай).

Таким образом даосизм в своей первооснове является одной из разновидностей религиозных систем ведически-индобуддийского мировоззренческого корня — к которой убедительно можно отнести все сделанные нами в процессе анализа индобуддийских систем выводы. Иными словами даосизм — религиозная система, которая, также как и буддизм, направлена на полное обезличивание людей (со всеми вытекающими из этого последствиями, описанными нами в главе «Буддизм») в процессе слияния психики последних («просветления») с мощной эгрегориальной системой, название которой Дао.