Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 6
В принципе это китайское выражение общевосточного принципа причинно-следственных связей в жизни людей нам уже известного из теории кармы (закона причин и последствий)[686] индобуддийского Востока, замкнутой на всеобщий закон взаимодействия дхармы. В то же время специфика китайской «философии» в этом отношении делает особый акцент на равнозначность причин и порождённых ими последствий, а последние в свою очередь обязательно компенсируют «перекосы» для уравновешивания «влюблённых противоположностей»:
«Сакральное пространство бытия[687] в Китае находится в абсолютном бинарном равновесии инь-ян относительно друг друга, что проявляется даже на уровне бытовых поверий. Например, если в доме кто-то умер, считается, что вскоре в нем случится какое-то счастливое событие; в случае же рождения ребенка счастье и удача могут какое-то время обходить дом стороной.
Формально инь и ян считаются абсолютно равноценными друг другу, и именно так они трактуются на обиходном уровне. А вот реалии китайского оккультизма показывают, что абсолютного равенства между инь и ян не существует».[688]
Мы вплотную подошли к пониманию высшей мистики китайского смысла символики Инь-Ян. Перечислим всё, что мы знаем об истории их мистического становления:
· Парность Инь-Ян порождена третьей силой.
· В идеале Дао никакого парного «единства-разделения» нет.
· Остановить парность взаимных порождений можно лишь, преодолев перворазделение.
· Перворазделение появилось из хаоса, когда был порождён мир между Небом и Землёй.[689]
· Хаос — позитивная первокатегория в китайской «космогонии»,[690] которая некоторым образом противопоставляется другой, порядку, в котором много страданий.
· «Единство-разделение» возникло в мире как отображение абсолютного Дао на несовершенный мир.
К тому же Дао-Дэ-Цзин («Каноническая книга Пути и его Благой Силы», § 20) учит как бы со слов Лао-Цзы об идеале, к которому нужно стремиться.[691]
«Все люди радостны-веселы, как будто они в ритуале участвуют жертвенном, как будто весенней порой на башню они восходят. О! Только лишь я один спокоен-безгласен, подобно младенцу, еще не узнавшему детства. О! Я весь обвит-перевязан, и мне некуда возвращаться. У всех людей как будто излишек, лишь у меня одного как будто бы недостаток. О, так ведь я разум глупца! О! Во мне все смешано-перемешано.[692] Все люди светлым-светлы, я один темен. Все люди отчетливы-четки, я один скрыт и неявен. О! Я колыхаюсь, как море. О! Я парю в пространстве, и мне негде остановиться. Все люди к чему-то стремятся, а я один остаюсь простец простецом. Я один отличаюсь от всех людей тем, что ценю мать-кормилицу».
Лао-Цзы — идеал китайского мудреца, освобождённого от земных страданий, обожествлённого подобно «просветлённому» Будде. Выделенные нами в цитате жирным места свидетельствуют о высшем предпочтении женскому началу — так Лао-Цзы выразил идеал даоса, как бы снизойдя до меры понимания обычных людей, мыслящих категориями «единства-разделения». В разделе «Космогония и мифология даосизма» мы подробно цитировали Е.А.Торчинова, где он «доказывает», что Лао-Цзы сравнивает себя с ещё не родившимся младенцем, находящимся в лоне матери. А саму мать он сравнивает с Дао — «вечным и неизречённым Путём, первоосновой всего сущего, в которой пребывает истинный мудрец». Здесь Дао — «космическое лоно, охватывающее весь универсум и пребывающее в хаотическом единстве с материнским телом Пути вплоть до своего рождения». Но при этом «даже «рождённый мир» сохраняет определенное единство с дао, будучи вскармливаем его Благой Силой (дэ): «Дао рождает, дэ вскармливает» (§ 51)».
Если рассматривать суть взаимоотношений «пространства земного бытия» и «идеала мудреца», что в даосизме является выражением «философской» (а не религиозной) мудрости — то в «пространстве земного бытия» Инь (материнская первооснова, тёмное, неявное, скрытое[693] начало) является идеалом, к которому должны стремятся люди, преодолевая перворазделение через «единство-разделение» с помощью Благой Силы Дэ. Последнее, же в свою очередь дань «рождённому миру» (то есть — не совершенному миру, поскольку в даосизме совершенство выражается символикой нерождённого младенца и т. п. названий самого Лао-Цзы), поскольку последний сохраняет с помощью «единства-разделения» «определённое единство с Дао».[694] В таком (и только таком) контексте понимания, Ян — это высвеченные (светлые) стороны отклонения от идеала, возможные в «рождённом мире», которые нужны лишь для совершенствования людей (для обозначения другой стороны парности явлений),[695] после чего от них нужно избавляться ради объединения с Дао.[696] Но в идеале все земные стороны жизни («страдания и радости» в противовес «покою мудреца»)[697] мешают объединению с Дао. Такова уж запутанная даосская высшая «философия». Об этом же пишет А.А.Маслов в статье «Инь и Ян. Хаос и порядок» (выделено жирным нами):
«В мистической закрытой традиции инь считалось более ценным и высоким. Оно и было обобщающей метафорой всего потаенного, сокрытого, тайного, что так высоко ценилось в Китае. Начало инь, например, «изображалось» на китайских пейзажах за нарисованными горами-водами или орхидеями. Именно инь как главенствующее и всеобъемлющее, но постоянно сокрытое начало стояло за всей мощью имперского декора.
Понять столь большое значение инь несложно — по сути, сам путь-Дао был не чем иным, как воплощением инь. Дао обладает всеми чертами инь и ни одной чертой ян. Прежде всего, оно «сокрыто», «неясно», «туманно». Оно обладает и чисто женскими функциями — порождает все явления и вещи этого мира. Оно вечно ускользает, его нельзя ни ощутить, ни выразить. Дао во многих древних трактатах оказывается синонимично воде — ее податливости, отсутствию постоянной формы.
Традиция сокрытости и неупорядоченности, неоформленности инь присутствует и в концепции благодатной энергии дэ. Именно полнота дэ и отличает истинных мастеров и великих правителей, императоров от других людей. Тем не менее, все несет в себе часть благодати-дэ. Но Благодати не божественной, как манифестации Высшего Бога, но абсолютно самодостаточной и само-полной энергии.[698] Она выступает как энергия бесконечно «потаенная» и «утонченная», из-за чего и не замечается непосвященными.[699] Более того, всякая истинная благодатная энергия — сокрытая, и в другом качестве она даже не может существовать.
Тем не менее, «скрытая благодать», как жизненный флюид, омывает и напитывает весь мир. Это же проявляется и в концепции наполненности душами или духами всего мира. Души умерших, например, несутся в потоках воды и ожидают того момента, когда смогут соединиться с потоками крови живых существ, для того чтобы потом возродиться. Они оживают в Желтых водах — потоках талой весенней воды.
Самое главное — Дао дает рождение мириадам существ, при этом как бы давая импульс к жизни, но далее не властвует над ними, оставляя высшую степень свободы развития: «Давать жизнь и не властвовать». Дао так же, как и вода, «занимает нижнюю позицию» по аналогии с тем, как все воды из верховий стремятся в долины».
Требует пояснения, что имеют в виду даосы, утверждая теорию о «мириадах существ», получающих «импульс к жизни» от Дао. Теоретизирование на эту тему возможно на двух уровнях — «философском» (высшем, мистическом) и религиозном (доступном более широкому пониманию и не требующем особых посвящений).
На «философском» уровне даосы (точнее поздние даосы), согласно их «космогоническим» легендам, различали два измерения «Великого Дао-Пути». Одно из них относилось к состоянию мира «до форм» (до перворазделения) и именовалось «прежденебесным». Другое — называлось «посленебесным»[700] и соответствовало тому миру, в котором мы живём и который воспринимается нашими органами чувств. Согласно этому учению, каждое измерение мира наполняет человека особым родом «энергии». Запасы «подлинной энергии», которыми человек наделяется от рождения, в дальнейшей жизни неуклонно сокращаются, что собственно, и ведёт к старению и смерти. В то же время человек, вдыхая воздух, принимая пищу и т. п., получает из окружающей среды дополнительную, восстанавливающую энергию. Смысл самосовершенствования в даосизме как раз и состоит в том, чтобы «посленебесной энергией» пополнять запасы «прежденебесной». Иными словами, нужна такая физиология (в первую очередь) организма,[701] которая позволяла бы «правильно» преобразовывать «посленебесную» энергию в «прежденебесную». Последнее должно привести к настолько радикальным преобразованиям и тела и сознания даоса, что они позволят ему сбросить привычные рамки телесности и духовности, подобно тому, как сбрасывают кожу некоторые виды животных. Что считается равнозначным объединению с «прежденебесным» Дао.