Коллектив авторов - Тайны веков. Кн.3

У Рожественского хватало оснований считать нападение на эскадру более чем вероятным. И опасения эти окрепли вечером 21 октября после странного происшествия с плавучей мастерской «Камчатка». В 20 часов радиостанция флагмана приняла неожиданное сообщение: «Преследуют миноносцы. Атака со всех сторон». Передала это «Камчатка» и добавила, что пытается оторваться от них, отстреливаясь и резко меняя курс. «Миноносцев около восьми, подошли ближе кабельтова (185 м)!»

«Пускали ли мины?» — спросил «Суворов». (Тогда торпеды называли самодвижущимися минами. Отсюда, кстати, и наименование класса кораблей — миноносцы.)

«По крайней мере, видно не было». — «Камчатка» замолкла. Адмирал велел передать на все корабли эскадры: «Ожидать атаки миноносцев сзади». Опять заработала станция плавмастерской. Она просила указать местонахождение эскадры, но Рожественский, заподозрив неладное, приказал ответить так:

«Вам следует отойти сначала от опасности, изменив курс, а потом показать свою широту и долготу. Потом вам будет указан курс».

Радиограммы перестали поступать, но около 23 часов на телеграфных лентах вновь появились знаки: «Суворов», покажите ваш курс!

«Держитесь ближе к мели (Доггер-банке)», — лаконично ответил флагман. Опять тишина в эфире и вновь назойливые расспросы о координатах. Теперь уже мало кто сомневался в том, что дело нечисто. «Похоже было на то, что с нами говорят японцы», — писал позже родным минный офицер «Суворова» лейтенант Вырубов.

Тем временем отряд приблизился к Доггер-банке, Наступила полночь. С высокого мостика «Суворова» виднелись огни рыбацких судов. Туман рассеялся, и напряжение, вызванное происшествием с «Камчаткой», спало. Свободные от вахты офицеры разошлись по каютам, спустился к себе и капитан 2-го ранга Семенов. На мостике остались лишь вахтенные и адмирал.

В 0.55 Семенова разбудил грохот выстрелов. Выскочив на кормовой мостик, он спросил у младшего минера и судового врача:

— Что случилось? В кого стреляют?

— Миноносцы! Минная атака! — ответили те разом. — Вот!

«С переднего мостика мне открылась такая картина, — вспоминал впоследствии Семенов, — справа и впереди на расстоянии нескольких миль виднелся ряд огней, между которыми временами мелькали вспышки сигналов (то был отряд Фелькерзама). Затем я увидел в лучах прожекторов справа и впереди, но много ближе, в расстоянии нескольких кабельтовых, небольшой однотрубный и одномачтовый пароход, видимо, недавно пересекший курс эскадры… другой, ему подобный, шел с первым почти контркурсом и словно собираясь таранить в правую скулу „Александра“».

«Лучи наших прожекторов беспорядочно метались во все стороны, — свидетельствует инженер с броненосца „Орел“ Костенко, — их пересекали желто-огненные вспышки выстрелов. Наши снаряды летели во все стороны». «Не дальше как в пяти кабельтовых от нас в лучах прожектора плавало, свалившись на борт, одно судно с красной трубой, с поломанной мачтой, с разрушенным мостиком», — рассказывал в «Цусиме» Новиков-Прибой.

Неожиданно с левого борта вспыхнули прожекторы и осветили броненосцы, которые тут же обстреляли нового противника. Но столь же внезапно там замелькали световые сигналы — неизвестные корабли оказались крейсерами «Дмитрий Донской» и «Аврора».

Через десять минут над «Суворовым» поднялся вертикальный луч — команда прекратить огонь.

Закончив переход через Бискайский залив, эскадра собралась в испанском порту Виго, где моряки из газет узнали подробности «Гулльского инцидента». Так по месту приписки рыбачьих судов назвали происшествие в Северном море.

Оказалось, что от огня броненосцев пострадали английские траулеры: «Крейн» затонул, «Молмейн», «Мино», «Снайп», «Гулль» и «Маджестик» получили повреждения, один рыбак погиб, шестеро были ранены. А дальше началось вообще нечто странное. Агентство Рейтер поспешило опубликовать статью своего репортера, который утром по свежим следам записал рассказ капитана траулера «Молмейн». По его словам, инцидент начался так: «В то время как рыбаки смотрели на эскадру, внезапно засветились электрические прожекторы. Рыбаки увидели, как приблизились суда, показавшиеся им миноносками, как они подошли к „Молмейн“ как будто для того, чтобы при тать к нему. Затем миноноски соединились с эскадрой (!!!), которая вслед за этим открыла огонь».

Но более всего английские газетчики возмущались поведением русского миноносца, который «до утра оставался на месте столкновения, но не оказал никакой помощи пострадавшим». Узнав об этом, Рожественский немедленно отправил через русского военного атташе в Лондоне заявление для печати. В нем четко указывалось, что «случай в Немецком (Северном) море был вызван двумя миноносцами, шедшими в атаку без огней под прикрытием темноты на головной корабль отряда. Когда отряд стал светить боевыми фонарями (прожекторами) и открыл огонь, тогда обнаружено было присутствие нескольких малых паровых судов, похожих на рыболовные паровые боты. Отряд старался щадить эти боты и тотчас прекратил огонь, когда миноносцы были потеряны из виду. Английская пресса возмущена тем, что эскадренный миноносец, оставленный до утра на месте происшествия, не подавал помощи пострадавшим. При отряде не было ни одного миноносца и никто на месте происшествия не был оставлен, следовательно, оставался до утра при мелких паровых судах тот из двух миноносцев, который не был утоплен, а лишь поврежден».

Прервав поход к сражающемуся Порт-Артуру, Вторая эскадра торчала в Виго, ожидая конца дипломатических переговоров между Россией и Англией. Тем временем международная обстановка накалялась…

«Если когда-либо был вполне законный повод требовать войны, так это вчера», — распоясалась газета «Глоб», британское Адмиралтейство подняло по тревоге эскадры, базирующиеся в портах Ла-Манша и Гибралтаре. Удивительный жест для нейтральной в русско-японском конфликте страны! Но до вооруженного столкновения дело не дошло. Оба правительства согласились передать «Гулльский инцидент» на рассмотрение международной следственной комиссии. Проработав с 9 января по 25 февраля 1905 года, члены комиссии пришли к выводу, что никаких миноносцев у Доггер-банки не было. Оправданием для Рожественского посчитали обстановку ожидания неминуемого нападения. Россия согласилась выплатить пострадавшим 65 тысяч фунтов стерлингов компенсации.

«Камчатка» была крупным транспортом, оборудованным для ремонта боевых кораблей в дальних походах, но, как и любой военный корабль, плавала под андреевским флагом. Командовали ею кадровые военные моряки, они же обслуживали и шесть 47-мм пушек «Камчатки». Именно военные моряки и обнаружили около 20 часов сначала два, потом еще столько же небольших кораблей. Окружив «Камчатку», они приблизились к ней на 200 метров — тогда-то и вспыхнул прожектор плавмастерской, осветив непрошеных спутников. Определить их класс на такой дистанции не составляло труда — миноносцы! Один из них тем временем запросил «Камчатку», используя вчерашние позывные, а на другом сверкнула яркая вспышка, подобная той, что происходит в момент выстрела из торпедного аппарата. Командир плавмастерской так и понял это — разом загрохотали все шесть пушек. Комендоры били практически в упор, и снаряды, посылаемые ими, рвались между трубами и на полубаке одного миноносца. Три остальных тут же скрылись, а подбитый, отстав, затерялся в ночи.

«Камчатка» действительно вела переговоры с «Суворовым», но о месте отряда не спрашивала. В Виго офицеры с «Камчатки» рассказали о пережитом товарищам, и, как свидетельствует Костенко, «весь судовой состав „Камчатки“ категорически утверждает, что „Камчатка“ была атакована отрядом из четырех миноносцев». Это подтвердил и голландский инженер Кои, налаживавший на плавмастерской судовую радиостанцию.

Интересно и другое обстоятельство. Четыре миноносца тех времен имели в общем 16–20 орудий и 12–16 торпед — более чем достаточно для потопления столь крупного и неповоротливого судна, как «Камчатка». Но они не использовали верный шанс! Наоборот, вели себя рискованно, сближаясь ночью с военным кораблем и окружая его, уже одно это давало «Камчатке» право на самооборону. А как расценивать их радиоигру с «Суворовым» от имени плавмастерской?

Когда отряд Рожественского подходил к Доггер-банке, на мостике «Суворова» были адмирал, командир броненосца капитан 1-го ранга Игнациус, вахтенные офицеры и матросы. Они хорошо видели траулеры и временами освещали их.

Тревогу подняли сигнальщики, обратившие внимание на скоростной корабль без огней, шедший на «Суворов». Когда включили прожектор, в его свете все четко увидели трехтрубный миноносец. Он шел в торпедную атаку по классическому образцу того времени! Взволнованный Игнациус попросил у Рожественского разрешения открыть огонь, но тот, не отрывая бинокля от глаз, процедил: «Рано».