Коллектив авторов - Бессонный патруль

Николаи понимал, что участковый наблюдает за ним, проверяет, как жизнь он свою строит, но не обижался:

«Нужно, значит, пусть, проверяет». Ему даже нравился старик рассудительный, в душу не лезет по пустякам.

Шло время. Николаи женился, получил квартиру, и прошлое казалось ему теперь кошмарным сном. Будущее не волновало: все устроилось. Порядок. Часто забегал к нему «на огонек» Лешка. Он работал на такси, по-прежнему балагурил с пассажирами и считал себя прирожденным таксистом; поболтать было его слабостью.

Друзья играли в шахматы, смотрели репортажи о футбольных матчах…

Март в Караганде уже и не зимний, но и не весен!1;ш месяц. Дуют пронзительные ветры. Капитан Екибаев, кутаясь в плащ и прикрывая перчаткой лицо от попадающих в глаза колючих льдинок, прибавляет шаг: в девять ноль-ноль оперативное совещание у начальника райотдела. Он любит эти совещания — они проходят четко, главное, оперативно, без лишних слов. Дело есть дело.

У отделения милиции его ждала машина, около которой капитан Кульмагамбетов разговаривал с шофером.

— Что, Кульмагамбетыч, ко мне?

— Да вот, значит, какое дело. Я вчера в райчтделе был, слышал, ориентировка пришла о розыске преступников. Чувствую, что не минует нас это дело. Ой, как чувствую.

— Ну, что же, будем внимательны. Не впервой ведь нам. Верно?

В райотделе после оперативного совещания капитан Екибаев ознакомился с ориентировкой: трое особо опасных преступников совершили ограбление нескольких сберегательных касс в Ташкенте. Возможно их появление в Караганде…

Алексей Сырцов подогнал новенькую «Волгу» к железнодорожному вокзалу. Не успел он рассчитаться с пассажирами, как к нему подошли два парня и попросили подвезти в город.

— Давай, вези не спеша, а мы подумаем.

Парни уселись па заднем сиденье, закурили.

— Ну, трогай, что ли, — сказал парень. — Чего нас разглядываешь? Мы не Магомаевы, а работяги с Якутии.

Золотишко там добываем. Законный отпуск получили — на полгода. Отдыхать будем. Гулять. Эх-ма, — парень, расправив плечи, усмехнулся, — соскучились мы по ци-вя-лиза-ции. Понял?

— Понял, — ответил Алексей, — поехали.

Он тронул машину с места и не заметил, как за ними поехала еще одна машина, в которой сидел человек со шрамом на лбу.

Алексей вел такси на малой скорости, болтал со своими пассажирами, «отводил душу», — как он говорил. Парни ему нравились. Рассказывали о своем житье-бытье на золотых приисках. Хвалились, что заработали много денег и теперь гулять будут «на всю железку». Приглашали и его. Вдруг один из парней сказал:

— Слушай, Леха, ты молоток парень, я тебе зеленую брошу, только устрой нас где-нибудь переночевать. А может быть, у тебя можно?

— Да что вы, я бы с удовольствием, но у меня комнатенка, одному повернуться негде, а вас двое. Просто не знаю, как и быть.

— Может, кто из твоих корешей приютит?

— Да кто же может, — Алексей наморщил лоб, — дайте подумаю. У Володьки нельзя. Яшка в отпуске. Да, вот вспомнил. У Кольки две комнаты. Жена отличная. Только живет он в Михайловке, это не в центре, далековато будет, но место спокойное.

— Далековато, говоришь, — улыбнулся один из парней, — место спокойное? Ну, нам само то, что оно спокойное. Мы шума не любим. Привыкли к тишине. А как говорят: тише едешь — дальше будешь от того места, куда…

— Ну, лады, — перебил второй, — поехали.

Семья Николая Осипова уже собиралась ложиться спать, когда раздался звонок. Жена Николая, Зина, пошла открывать и ввела в комнату Алексея с двумя незнакомыми парнями.

— Вот, Коля, какое дело, — смущенно начал Алексей, — ребята приехали из Якутии, я возил их по городу, а переночевать им негде, они очень просили меня, я я решил привезти их к тебе. Ты, наверное, не откажешь нм, а?

Николай немного подумал, потом обратился к жене:

— Зинок, как ты смотришь на это? Поможем ребятам?

Выручим?

— Ну что ж, в чужом городе…

В это время распахнулась дверь и на пороге появился еще один со шрамом на лбу.

— Что же это вы, дорогие хозяева, — начал он и осекся, во все глаза смотря на Николая, — Колун, ты?

— Меченый! — скорее выдохнул, чем сказал, Николай.

— Ха, вот встреча, ты смотри, — развел руками Меченый. — Ну и ну. Ты что, завязал?

Николай заставил себя улыбнуться и небрежно бросил:

— Что же вы стоите. Располагайтесь. Вот на тахту садитесь. Сейчас сообразим чего-нибудь. Голодны, небось?

— Зина!

Зина стояла, опустив руки, откинув голову назад. Но ее щекам текли слезы. Она хотя и знала о прошлом Николая, но никогда даже предположить не могла, что это может повториться снова.

— Зина, ну что же ты, давай готовь на стол. Да, выпить есть у нас? Нет. Сбегай в магазин. Хотя да, он уже закрыт.

Ну что же. Есть, говорят, какая-то бабка, торгует, по пятерке за бутылку берет. Лешка, знаешь, где она живет?

Алексей стоял и качал головой, но нельзя было понять, то ли он знает, то ли нет.

— Да что вы в самом деле, как мешком из-за угла ударенные, а ну живо за полбанкой! Лешка, у тебя машина.

Найдете. Идите, да быстро. Кому говорю?

Зина с Алексеем пошли к двери.

Зина шла, еле волоча ноги, ничего не слыша и не понимая. Взяла сумку и вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь…

— Да, черт. Деньги-то не взяла, вот дура. Сейчас я, ребята, мигом догоню, пока нe уехали.

Николай схватил пиджак, вынул из бокового кармана деньги и бросился на лестницу.

Догнав Лешку и Зину, он зашептал:

— Дуйте к Кульмагамбетычу, скажите, что три преступника у меня, пусть берут ночью, дверь будет открыта.

Все это он не сказал, а выдохнул, повернулся, и обратно в квартиру.

— А ты ничего живешь, — заметил как бы невзначай Меченый. — На заработки обставился али как?

— Ну, на заработки… — с иронией протянул Николай. — Клюем помаленьку.

— Эй, Чехол, — обратился Меченый к одному из парией, — принеси чемодан, я его у входа оставил. Поставь вот в этот угол.

Тот вышел и вернулся с большим чемоданом. Молча поставил в угол.

— Слушай, Колун, — продолжал Меченый, — мы вот «скачок» совершили в Ташкенте, теперь хотим здесь, в Караганде. Какое-нибудь почтовое отделение, а? А то на сберкассы уже нацелили лягавых. Не взять. Знаешь что-нибудь подходящее, а?

— Да как так сразу, — протянул Николай, — кабы заранее, а так…

К дому подъехала машина. Хлопнула дверца. Меченый насторожился, сунул руку в карман, там что-то щелкнуло.

Николай понял: взвел курок нагана. Бандит встал, вышел на середину комнаты, глядя на входную дверь. Вошли Зина и Алексей, неся сумку, из которой виднелись горлышки бутылок.

— А вот и мы, — Зина улыбнулась и как ни в чем не бывало затараторила: — Вот пришлось поездить!

Меченый бросил быстрый и внимательный взгляд на Алексея. Потом обратился к хозяину:

— А ну, Николаи, выдь-ка со мною…

Они вышли из комнаты и в узком коридорчике Меченый, внимательно посмотрев в глаза Николаю, медленно, с расстановкой спросил:

— А этот… фраер…. не того?

— Ну, что ты, — возмутился Николай, — да я за него ручаюсь.

— Добро. Пошли.

В комнате Зина уже расставляла закуски.

— Коля, — обратилась она к мужу, — там на холодильнике банки со шпротами, открой, пожалуйста.

Николай вышел на кухню, туда же через некоторое время забежала Зина, забрала банки, шепнула:

— Порядок. Приедут ночью. В три часа. Если бандюги будут спать, положи на открытую форточку полотенце.

Если не лягут, оставь на кухне свет.

Николай вышел в комнату:

— Ну, что же, дорогие гости, — посмотрел на часы, — одиннадцать часов, пора начинать, да и животы у вас, небось, подвело?..

А ночью группа захвата неслышно вошла в квартиру.

Правда, Меченый, хотя и выпил много, спал чутко. Услышав шорох, он сунул руку под подушку, выхватил наган, но тут на него навалился Николай. Капитан Екибаев вышиб наган из рук бандита. Меченого связали и оставили лежать на кровати. В это время Асай Кульмагамбетович «будил» на полу Таракана. Хотя и семьдесят лет участковому, но в ловкости молодому не уступит. Третий бандит — Чехол — так и не успел понять, что происходит, но проснись он раньше, беда могла быть: рядом с ним в чемодане лежал обрез.

Когда все было кончено, включили свет.

Налитыми кровью глазами смотрел на Николая Меченый и злобно шипел, задыхаясь от злобы:

— Как же ты, гад?! В законе ведь был?!!

Николай задумчиво и спокойно посмотрел на жену и ответил:

— Закон для меня теперь один — советский…

Часы в комнате участкового бьют одиннадцать раз. Мы уже явно засиделись, а мне, журналисту, неудобно вдвойне: и перед хозяевами за долгие расспросы, и перед Екибаевым, которому еще нужно заехать в отделение.