Владимир Орлов - Десять веков белорусской истории (862-1918): События. Даты, Иллюстрации.

Старшего из Всеславичей похоронили в Борисоглебской церкви в Бельчицах. На тех, кто провожал Всеславича в последний путь, взирали с прекрасных фресок святые Борис и Глеб. Росписями этого храма исследователи восхищались еще в 20-х годах нашего века. Тогда в Бельчицах, там, где в нынешнем Полоцке переулок Юбилейный, еще стояли стены либо фундаменты четырех древних храмов. Один из них очень напоминал церкви, возводившиеся в раннем средневековье в Сербии и Болгарии, а также в Афонском монастыре в Греции.

Вместе со смертью Бориса отошли в прошлое и недавние вынужденные клятвы полочан Киеву.

Киевский князь Мстислав прислал кривичам приказ идти в поход на половцев. Всеславичи не просто отказались, но и посмеялись над Мстиславом: «Ты с Боняком Шелудяком (так звали половецкого хана) здоровы будьте оба и управляйтесь сами, а мы имеем дома что делать». Киевский властелин «вельми оскорбяся» и сразу после войны с кочевниками бросил против потомков Чародея дружины всех украинских земель.

Пятерых полоцких князей, а в том числе и отца Евфросинии Полоцкой Святослава Георгия, врагам удалось захватить в плен и увезти в Киев. После показательного суда их вместе с женами и детьми посадили на три больших челна и отправили в Византию. Тогда, видимо, и родилась белорусская пословица: «Мсщслау не аднаго сщснуу».

Византийский кесарь Иоанн, к которому прибыли изгнанники, приходился Рогволодовичам близким родственником, поэтому ссылка носила почетный характер. Кривичские князья не сидели в тюрьмах, а занимались привычным делом. Кесарь дал им воинов и послал против сарацинов (арабов), в войне с которыми полочане вскоре отличились и заслужили августейшую похвалу за воинское мастерство.

Пока князья воевали с врагами Византии, киевские наместники грабили Полоцкую землю, ходили походами на ее мирных данников, рубили головы гуслярам, которые отваживались петь былины о Чародее.

Третий раз — после «кровавой свадьбы» Владимира с Рогнедой и загадочных смертей Рогнеды, ее сына Изяслава и малолетнего Всеслава Изяславича — предпринималась попытка свести полоцкую династию со света. И вновь безрезультатно. Когда десятилетие спустя двое братьев Рогволодовичей, Иван и Василь, возвратятся из ссылки на родину, она уже будет освобождена от захватчиков. Полоцкое вече в 1132 году изгонит из города киевского ставленника Святополка и объявит князем внука Всеслава — Васильку, которому удалось избежать изгнания в чужие края.

Летопись сообщает: «Полочане же рекше: «лишается нас» и выгнаша Святополка, а Василка посадиша Святославича».

Жизненный путь этого выдающегося сына нашей земли начался в древнем Турове, известном летописцам с 980 г. Родной город Кирилла был столицей сильного княжества и одним из главных очагов восточнославянского просвещения. В богатых местных библиотеках хранилось рукописное Туровское Евангелие XI века, самая ранняя из известных науке книга, созданная на белорусских землях.

«Житие» Кирилла Туровского не сообщает точных дат начала и конца его земной дороги. Не очень богато оно и на иные сведения. Из «Жития» известно, что Кирилл был сыном богатых родителей, но «богатства» и «славы тленныя мира сего» его не привлекали. Вначале в отцовском доме, а затем в туровском епископском монастыре будущий писатель получил хорошее образование, усвоив знания и идеи и византийского, и римского мира. Есть основания считать, что Кирилл учился в Киеве. «Житие» сообщает, что он «добре извыче святых книг поучению».

Стремление глубже постичь мудрость «божественных писаний» привело юношу к решению принять монашеский сан. Надев ризу, молодой Кирилл занимался проповедничеством, «поучая мних» и мирян. Основательное знакомство с произведениями греческих авторов способствовало успеху его первых литературных опытов.

Образованность, красноречие и праведная жизнь еще в юности сделали имя монаха Кирилла известным. Но душа жаждала большего, и он «во столп вшед затворися, и ту с постом и молитвою паче себя тружаяся, и много божественная писания изложи».

Кирилл был первым восточнославянским монахом, совершившим духовный подвиг столпничества. Отрекшись от суетности мира, христианские подвижникистолпники обуздывали плоть и совершенствовали дух.

Затворившись в высокой деревянной башне, стоявшей на берегу Припяти вблизи монастыря, молодой монах молился и создавал свои вдохновенные повести, «слова», притчи, послания и поучения. Уже в это время к Кириллу пришла литературная слава. Его произведения переписывали, читали и заучивали наизусть во многих восточнославянских княжествах.

«Славен бысть по всей земли той, — повествует «Житие», — умолением князя и людии града того, от митрополита поставлен бысть епископом граду Турову». Кирилл оставил свою башню и стал епископом Туровским. Согласие на это он дал не сразу и, видимо, не раз потом с сожалением вспоминал прежнюю затворническую жизнь и долгие часы наедине с чистым пергаментом либо книжной страницей. Не случайно в конце земного пути Туровский вернулся в монастырь и жил «у святого Николы в Турове». Там незадолго до смерти он создал стихи-молитвы — ценнейшую часть своего наследия.

Туров похоронил земляка где-то около 1190 года. Спустя несколько десятилетий было сложено похвальное слово в честь бывшего епископа, в котором его называют вторым Златоустом, что «паче всех воссиял на Руси». Произведения Кирилла Туровского и сегодня восхищают образностью и проникновенностью, простотой и искренней заботой о духовном совершенстве соотечественников. До наших дней сохранились восемь его «слов» проповедей, несколько поучительных повестей («Повесть о белоризце и монахе», «Казание о черноризском чине») и притчей («Притча о душе и теле»), два канона, около трех десятков стихотворений.

Свои написанные на изысканном церковно-славянском языке «слова» Туровский сочинял по случаю различных христианских праздников — «Слово на Вербное воскресение», «Слово на Пасху», «Слово на Вознесение». Стихи-молитвы создавались на каждый день недели и читались после богослужений утром, днем и вечером.

Древнейшая дошедшая до нас рукопись с молитвами Туровского датируется XIII веком. Множество раз они переписывались и расходились в списках.

Если Полоцк с самого начала своей истории держался отдельно и, отстаивая независимость, не раз поднимался на борьбу с Киевом, то Туров не обнаруживал особого стремления к самостоятельности. Со времени княжения Владимира Святославича он входил в состав Киевской земли, однако никогда не был ее органической частью.