Олег Верещагин - Мир вашему дому!

ДОЛЖНО стать меньше.

Когда хоронили сестричку Борьки, шел дождь. Игорь плохо запомнил, как все происходило. Тимка, кстати, не уехал еще и держался где-то в задних рядах, сунув руки в карманы куртки. Сам Игорь хотел подойти к Борьке, но не решился — тот стоял возле самой костровой площадки, рядом с родителями, старшими сестрами и Катькой — стоял такой жуткий, с окаменевшим лицом, что Игорь прямо с кладбища пошел к себе.

По дороге стекали влево и вправо, в водосборники, черные струи. Тимка догнал Игоря, пошел рядом, задумчиво слизывая воду с верхней губы. Потом спросил неожиданно:

— Знаешь, чем хорош наш мир?

— Чем? — Игорь поежился. Ему хотелось в ванну, потом — в постель, под одеяло.

— Наш мир хорош уже тем, что в нем подлецам трудно притворяться, — немного непонятно ответил Тимка. — Ладно. Я к тебе не пойду, полечу сразу в столицу. У нас там еще снег…

— Лучше снег, чем такая слякоть… — глубокомысленно отозвался Игорь. — Ты извини, я тебя провожать не буду. Спать охота.

— Да ничего… — Тимка повернул. Игорь долго смотрел ему в спину, потом, не оглядываясь, пошел дальше.

Иррузайцы использовали связь с нечистоплотными людьми из бизнес-кругов для осуществления мести — а свели их, наверное, недоброй памяти фоморы. Иррузайцы будут пытаться свалить Довженко-Змая, потому что теперь люди будут требовать от него возобновления боевых действий на севере. Если он пойдет на это, то деньги, нужные на развитие новых губерний, пойдут на войну. Если не пойдет — потеряет всю свою популярность. Вариант один, надежда одна — найти истинных виновников. Справятся ли Дергачев со своим Тимкой, справится ли Бельков?

А какие интересы тут у Иррузая? Только месть? Кому?.. Игорь мрачно улыбнулся. Да тут все ясно. Их просто надули. Пообещали, наверно, что-то вроде: "Довженко-Змай падет, вам будет временное облегчение, а там что-нибудь придумаем…"Черт подери, какие же они кретины… Уигши-Уого не откажешь в хитрости, но он, наверное, так и не понял, что его «союзники» скорее уж приблизили гибель Иррузая…

… —Налейте пива, пожалуйста, — сказал Игорь вошедшему следом хозяину. Тот кивнул, ушел за стойку, оттуда вернулся с кружкой. Ставя ее перед Игорем, тихо сказал:

— Жалко девочку… Всех жалко, но ее… тихая такая была, — потов вдруг сузил глаза: — Эх, а вот взять бы сейчас «семенова», да и… — он не договорил — ушел.

Игорь выпил пиво залпом. Хрустнул соленым сухариком из чашки.

Нет, долги надо возвращать… Что там Носков сказал про "семенова"?..

Игорь поднялся к себе, разделся, влез в горячую ванну. Включил гидромассаж.

Тимка все сделает. Но иррузайцев он пока что и правда будет вынужден оставить в покое. И генерал-губернатор их не тронет. Но их все-таки надо наказать. Уигши-Уого подождет, да. Но есть караваны и пограничные крепости. И они заплатят. НИКТО не имеет права поднимать руку на русских и убивать их так подло и безжалостно.

Теперь он сам, Игорь Вячеславович Муромцев, найдет себе дело. Не сразу. Скандинавы говорят, что только трус мстит сразу, а раб — никогда. Пусть утрясется все здесь. Он спокойно отпразднует свой день рождения. Он еще попишет работу.

А потом…

— Игорь, ты здесь?

Голос Борьки донесся от порога.

— Сюда, — позвал Игорь, садясь в ванне. Вошел Борька — в мокрой одежде, глаза у него запали.

— Я у тебя переночую, — сказал он, садясь на край ванны.

— Конечно, — не удивился Игорь. — Я сейчас вылезу, нальем заново, и ты отогреешься. Ляжешь в спальне.

— Мать с отцом на работу ушли, а сестры уехали, — Борька потер лицо. — А мне дома страшно. Пес так воет… Я бы к Катьке пошел, но не хочу, чтобы она меня таким видела опять… Знаешь, Игорёк, я ее почти и не замечал, — и Борька вдруг начал кусать большие пальцы рук — сильнее и сильнее, до крови.

— Прекрати, — голос Игоря стал повелительным, взгляд поймал глаза Борьки и не отпускал их. — Сейчас разденешься, сменишь воду и ляжешь в ванну. Полежишь, потом обсушишься и пойдешь спать. Понял?

— Да, хорошо, — прошептал Борька, поднимаясь. Игорь накинул халат. И, развернувшись, положил ладонь на плечо друга:

— Сейчас тебя бесполезно утешать… Поэтому скажи мне одно: когда пройдет какое-то время, ты согласен будешь мстить?

— Спрашиваешь! — Борька ожил, поворачиваясь к Игорю. — А о чем ты?

— Пока не знаю, — признался Игорь. — Я пойду спать. И ты ложись.

Игорь проснулся, от того, что Борька двигался по комнате. За окнами было хмурое, сочаще: ся дождем утро, и Борька как раз застегивал куртку.

— Ты куда? — Игорь приподнялся на локте, приглушил голос, хотя никого, кроме них, тут не было.

— Зайду домой, соберу ранец, — отозвался Борька.

— Пойдешь в школу?

— Да, — вздохнул Борька, присаживаясь на край кровати. — И потом — я пока что все еще начальник штаба, а у нас сегодня будут решать вопрос по реорганизации в связи с тем, что мы остаемся в тылу.

— Да, конечно, — Игорь сел. — И мне надо работать.

Двое охранников в похожей на полицейскую белой форме ОКК прошли по бетонированной дорожке, не громко переговариваясь. Тот, что шел ближе к ограде, временами постукивал жезлом по чугунным прутьям, увенчанным светящимися зелеными звездами — символом компании. Вскоре постукиванье затихло вдали.

Комплекс спал. Только несколько снегоуборщиков очищали магистральные дорожки от выпавшего вечером снега, да в главном офисе светилась почти половина окон, а у подъезда стоял транспорт — в том числе «насад» главы совета директоров и «копье» директора "Земли и воли".

…Белая тень плавно и быстро выросла сбоку от дорожки. Там, где она поднялась, не снегу не осталось следов, и не было ни единого следочка на снегу, где она поплыла вдоль дорожки, не обращая внимания на многочисленные камеры слежения. Аппаратуру не обманешь… но почему-то именно от экранов тех камер, по которым плыла тень, отворачивались в дежурке охранники.