Олег Верещагин - Я иду искать. История вторая

«Да, и я! Я вызвался добровольцем, я полез по этим скалам, я десять раз мог погибнуть — как Хмур, или в бою! Так неужели я не заслужил жизнь?! Мне и пятнадцати нет! Я хочу жить! Я хочу вернуться домой, я хочу Бранку обнять! Я...»

«Бранка плюнет тебе в лицо, если узнает, как ты спасся. А что до ос­тального... выходит, ты на это пошел, спасая свою жизнь?»

«Да! И свою!»

«Вот именно — И.»

Олег тихонько сплюнул. Йерикка покосился на него:

— Ты что?

— Ничего, — сердито ответил Олег. Йерикка тронул друга за плечо:

— Не сердись.

— Ерунда, — ответил Олег. — Что там у нас?

Стрелки обо всем догадались. Да и трудно было не догадаться — вельбот завалило взрывом, палатки лежали, рысью они вернулись за гребень.

— Часом другим числом припожалуют, — тоскливо заметил Рван. Он сидел на лафете и тер икры. — То ли на скалы махнуть?

— Теперь догадаются, — Йерикка осматривался, — и снимут всех... Нашумели мы. Жаль, не знаю я здешних пещер.

— Так как станем? — Святомир, сам того, наверное, не замечая, провел языком по губам. Йерикка усмехнулся:

— Пока отдохнем. Ну а потом, — он потянулся и зевнул, ляскнув зубами, — потом мы, очевидно, умрем.

Отдаленные звуки кувикла донеслись до сидящих за разбитыми орудия­ми парней.

— Похоже, Резан оплакивает брата, — вслушавшись, заметил Йерикка.

— А вот интересно — собрать бы ансамбль ваших народных инструментов и забацать хэви-рок, — неожиданно даже для самого себя заявил Олег. — Мне кажется, получилось бы круто.

Все вежливо покивали, хотя даже Йерикка едва ли понял, о чём идет речь. Потом Рван принес охапку коробок с пайками и, усевшись на мох, начал их потрошить, вываливая консервные банки, упаковки галет, пакетики с черт-те-чем...

— Вообще-то поесть не мешает, — поддержал его молчаливые действия Йерикка. — Святомир, разожги костёрчик, может, успеем еще.

— Я схожу за водой, — вызвался Олег. Йерикка подтолкнул к нему армейский шлем с выдранным амортизатором:

— Держи, сойдет за котелок. И не бойся, не взорвётся.

Помахивая каской, которую он держал за ремень, Олег отправился на поиски ручейка. Он сам удивлялся себе — до гибели оставались какие-то минуты, может быть, а ему было совершенно все равно, словно смерть — это и не самое страшное, что может приключиться с человеком.

Искать долго не пришлось — прозрачный ключ бурлил в щели меж двух глыб. Тоненькая струйка с хрустальным звоном падала в выемку, выбитую в мокром граните, поросшем мхом.

Мальчишка подставил шлем под струйку и напился сам — оказывается, он уже давно чертовски хотел пить, внутри всё спеклось в комок. Вода оказалась ледяной и необычайно вкусной...

...Солнечный луч, упав откуда-то из облаков, зажег золотые искры в струе родничка. Всего один луч — а небо тут же заволокло вновь. Но это могло означать лишь одно — погода начинает катастрофически улучшаться.

Олег выругался длинным матом, глядя в небо. Потом взял шлем и напра­вился к своим. Но тут же остановился. Странно — ему почудилось, что его ок­ликают. Или нет, не то... не окликают... а что-то... Он осмотрелся, испытывая все то же ощущение — словно уловил краем уха крик и не можешь понять, откуда он донесся. И не голосом его звали — оклик прозвучал где-то прямо в мозгу, и не словами, а... вот черт, и понятий-то таких нет!

— Уж не с Бранкой ли что? — спросил Олег вслух, и при дневном свете ему стало жутко, словно в ночном кошмаре. Но тут же пришло понимание — нет, Бранка тут ни при чем.

Олег еще постоял, вслушиваясь. И, пожав плечами, уже окончательно дви­нулся к ребятам...

...Костерок уже горел, пайки были выпотрошены. Йерикка, лежа на лафете, смотрел в сторону каменного гребня.

— Почему они не идут? — Олег, вешавший «котелок» над огнем, услышал бормотание Йерикки.

— Торопишься на тот свет? — спросил Олег. Йерикка с мрачноватым юмором ответил:

— Интересно же посмотреть...

Олег не нашел, что сказать и лишь повел плечом.

Святомир разбирал консервы — тушенку, каши какие-то, вроде бы паш­тет — все массового производства, в блеклых баночках и пакетиках. Один из таких пакетиков он открыл, понюхал, попробовал на кончике языка и скривился:

— Й-ой -о-о, то что?

Олег взял пакетик — коричневый, из фольги — и удивился:

— Похоже на кофе!.. Только... — он сам осторожно лизнул. — Только вроде и нет.

— Кофейный напиток, — пояснил Йерикка, обернувшись. — Из ячменя или желу­дей.

— Желудей? — Святомир с подозрением уставился на пакетик. — Вот уж не пробовал, да и не тянет. Ячмень-то еще и пускай бы, но чтоб я ПИЛ желуди?! — он передернулся. — Я не священный хряк Волоса?

— Ну, что-то общее между вами все-таки есть, — Олег открыл упаковку с рыбой. Это, как ни странно, оказалась салака холодного копчения, и ее одоб­рили даже придирчивые рыбаки-славяне.

Йерикка в этом обсуждении участия не принимал. Он то хмыкал, то поти­рал лоб, потом морщился и качал головой, словно прогонял пустячные мысли. Потом задумчиво сказал:

— Глупый пингвин робко прячет... Не помню, кто это. И что он прячет — не помню. Святко, что он прячет?

— Кто? — озадаченно поднял лицо от банки, которую собирался вывалить в воду, Святомир.