Олег Верещагин - Я иду искать... Книга третья: Не вернуться никогда (отрывок)

- Эдэрик, любимец песни! Мы начинаем большое дело - так спой же нам. Воин - воинам. Спой так, чтобы мечи зашевелились в ножнах!

Сэп одним прыжком оказался рядом с кэйвитнгом. Он был молод, медно-рыжие волосы, заплетённые в перевитые золотом косы, падали на закрытую чёрной кольчугой широкую грудь. Движением руки отбросив плащ, Эдэрик снял арфу с круто изогнутыми посеребрёнными рогами с бедра и поставил её на колено - а ногу утвердил на борту.

Мальчишки покинули место совета в несколько лихорадочном, приподнятом настроении. Они без нужды доставали оружие, излишне громко говорили и в открытую обсуждали свои планы - кое-кто уже взял штурмом город-другой, порубил сотню врагов и поднёс выкуп за невесту кому-нибудь из пати.

Впрочем, Вадим понял уже, что война и вправду сулила хорошую жизнь всем - от кэйвинга до полуневольников-лэти. Несмотря на кочевое прошлое, идеалом большинства анласов было осесть на землю, распахать хороший её кусок, а на остальной - развести коней и коров. Земля лежала перед ними - только бери, а уж взять-то любой из них не помедлит!

Вадим слегка отстал - ему было интересно посмотреть лагерь. А Ротбирт отстал за компанию с другом. Вокруг кипела суета - казалось, весь зинд собирается сниматься буквально сию секунду. На самом же деле выступать решено было лишь через два дня, но женщины уже перебирали скарб, мужчины правили упряжи для волов, чинили повозки и оружие, мальчишки играли в "поход" и "войну с карликами"...

Ротбирт, рассказывавший об увиденных охотничьих псах, вдруг осекся и замедлил шаг. Вадим даже ничего не успел спросить - крутнув головой, увидел сидящего на перекрещённых оглоблях старика.

Седой, как снег, с заплетённой в косу длинной бородой, но, тем не менее, ещё очень крепкий, он сидел, широко расставив ноги и сплетя длинные узловатые пальцы на навершии сучковатого посоха, упёртого в землю. Синюю хламиду в юношески тонкой талии перетягивал ремешок, на котором висели кошель и сакса.

- Атрапан, - шепнул Ротбирт. - Пойдём скорей, Вадомайр...

Кустистые, похожие на клочья северного мха брови атрапана шевельнулись, открыв глаза, показавшиеся Вадиму белыми... но нет, просто в них разлилась очень светлая голубизна. Невидимые за клювовидным носом и усами губы произнесли - отчётливо, негромко:

- Привет тебе, Вадомайр Славянин, отважный кэйвинг.

Ротбирт охнул и даже отстранился от Вадима, неверяще глядя на него. Вадим же шагнул вперёд и удивлённо спросил:

- Почему вы... - начал он по-русски, но перешёл на анласский, - ...ты меня так называешь, старик? Я даже ещё не ратэст вашего кэйвинга, а ты меня называешь этим титулом!

Брови нависли, вновь скрыв голубизну:

- В "Речи Дьяуса" сказано: "Закрывающий глаза - слеп сдважды." Я сказал то, что видел.

Вадим, хмурясь, смотрел на старика, плотно сжав губы. Атрапан, казалось, уснул - и Вадим, пожав плечами, зашагал дальше.

Ни он, ни поспешивший следом Ротбирт не видели, как атрапан вновь поднял голову и, вскинув посох, начертил им в воздухе непонятный знак. Мало кто из анласов мог бы его прочитать... но это был знак "йра" - "искра".

Ещё его можно было прочесть как "ора".

Судьба.

Вадим мучился кошмаром. Темноликие огромные всадники вихрем носились вокруг, перескакивая через мальчишку - а он лежал на земле и не мог пошевелиться. Он отчаянно пытался освободиться от того, что мешало встать - и не мог. На северо-востоке горело небо, и в этом огненном зареве на всадниках и конях алел металл...

...Прикосновение к плечу разбудило его мгновенно, как и положено просыпаться воину. Но явь оказалась в первый миг такой непостижимой, что Вадим дёрнулся за топором.

И замер, поняв, что именно происходит. Поняв с дрожью и радостью.

Рядом с ним стояли двое ратэстов в полных доспехах. Каждый держал в правой руке факел, левая - лежала на рукояти меча. Шлемы и пляшущий огонь факелов мешали разглядеть лица - глазницы масок казались наполненными чернотой.

- Вставай и идём, - невозможно было определить даже, кто из них это говорит.

Вадим поднялся. Его неожиданно охватил озноб. Ночь была тёплой. А что такое "нервы" - Вадим давно и прочно забыл... по крайней мере, ему так казалось - но теперь его начало потряхивать. Подступившее ликование мешалось с жутью.

Один ратэст сделал шаг назад, второй - вперёд, и Вадим оказался между ними. Факелы чуть опустились.

На траве лежала ледяная роса - значит, скоро наступит утро... Вадим шёл, как во сне. Впереди, на фоне неба, в свете факелов обрисовались фигуры пяти коней; ещё двое ратэстов ждали в сёдлах.

Вихрь был не осёдлан, но стоял неожиданно спокойно. Вадим прыгнул ему на спину, стиснул коленями бока, пятками уперся в мослаки. Ратэсты выстроились квадратом, буквально сдавив Вихря своими конями. С места взяли в галоп, увлекая за собой...

...Вадим не мог понять, куда они скачут. Красные тени прыгали по кустам, траве и стволам деревьев. Ветер бил в лицо. Гремели копыта. В зрачках коней - безумных от скачки - металось пламя.

Впереди послышался звук трампета. Скакавшие первой парой ратэсты вскинули факелы и резко бросили руки вниз - загудело пламя... Все пятеро на полном скаку ворвались в дубовую рощу - Вадиму почудилось, что из-под конских копыт метнулись какие-то маленькие существа... но не звери... Впереди колебались огни - множество огней - но было очень и очень тихо.

Кони встали как вкопанные. Ратэсты соскочили наземь. Вадим - тоже. Он не рассчитал высоты, земля больно ударила по пальцам ног, но ратэсты даже не дали остановиться - стиснули латными боками, как только что их кони - Вихря.

Шаг. Шаг. Шаг.

Дубы тут образовывали естественное кольцо. Второе кольцо образовывали ратэсты - они стояли, уперев меч в правой руке в землю, а левую - с факелом - высоко подняв над головой.

В центре поляны полыхал костёр - языки пламени в ночном воздухе были почти неподвижны, но свист и гул пламени наполняли поляну. Возле огня застыл, сложив руки на посохе, атрапан. Вадим не мог различить, тот ли это, что назвал его кэйвингом - или другой. На противоположной стороне костра четверо ратэстов держали за верёвки, привязанные к ногам, могучего бука - зверь, наклонив голову, хрипло дышал, целя в пространство пиками рогов.