Олег Верещагин - Я иду искать… Книга вотрая: За други своя!

Пусто… Нет, он там, там… и сейчас, как Олег, рассматривает сосны в прицел. Может быть, даже видит Олега, но выстрелить не получается — неудобно… вот только Олег-то его не видит!

Быстро вскинув на руке автомат, мальчишка густо ударил по кустам — веером, простреливая каждый шаг примерно на уровне человеческих коленей, пока не кончился сорокапятизарядный пулемётный магазин.

Олег даже не успел его поменять. Длинное тело вывалялось из-за зелени, роняя винтовку; попыталось зацепиться за кусты — и рухнуло мертво — нога осталась в развилке спружинивших ветвей.

— Попал, — выдохнул Олег, ощущая, как дрожат руки. Сменил магазин наощупь и повторил: — Попал.

"….а не дуром ли?" — подумал он через секунду. И, достав из-под жилета головную повязку, которую пока не носил, нацепил ее спуская глаз с подстреленного, на пятку подтянутой ноги. Медленно выпрямил ногу, поставил на носок…

…Удар пули швырнул ногу в сторону. Олег выпустил очередь в ответ — и пуля вырвала клок кожи из жилета у плеча, с визгом и хлюпаньем ссеклась о металлическую чешую прокладки, ушла в сторону. Мальчишка вжался в землю и чуть повернул голову.

Кута на пятке оказалась распорота. Повязка качалась на ветке куста шагов за десять.

— Ладно… поползем дальше, — процедил Олег.

"Дальше" оказалось ямой под корнями вывортня. Отцепив с пояса кожаную баклажку, Олег осторожно установил ее на краю ямы. Потом так же осторожно установил перед ней бинокль, а сам перебрался в другой конец ямы и, прячась за толстым корнем, приподнялся на локте и выставил ствол автомата.

Не шевелились кустик… Заметил, что переполз сюда? Не заметил? Выжидает…

Минуты ползли, как пьяный на четвереньках. Чирикнула птичка, откликнулась ей другая… и сосняк вновь наполнился жизнью. Через прогалину проскакал местный заяц — вообще-то не совсем заяц, но похож, и очень — присел, шарахнулся от трупов.

"А ведь и «он» видит этого зайца! — удивленно подумал Олег. — И заяц этот все еще будет жить и прыгать, когда один из нас умрет… и вот эти муравьи будут суетиться… И внезапно мальчику стало до стеклянности ясно, насколько кошмарна ситуация в сравнении с тем, что их окружает: на мирной поляне в самое окончание лета, среди жизни, два человека со звериным упорством выслеживают друг друга, чтобы убить! Нет, звери так не охотятся друг на друга, это могут только люди. Захотелось бросить автомат… и встать, отряхивая джинсы от налипшего влажного песка… и подставить лицо падающим в просветы крон солнечным лучам…

ОЧЕНЬ МЕДЛЕННО И ОЧЕНЬ ТВЕРДО МЕЖДУ ДВУХ СУЧЬЕВ МОЛОДОЙ СОСЕНКИ, РОСШЕЙ СРЕДИ КУСТОВ, ВЫДВИНУЛСЯ ВИНТОВОЧНЫЙ СТВОЛ.

Он был обвешан лентами с искусственными иглами. И, как это бывает в таких случаях, "картинка проявилась" полностью — стало видимым то, чего не замечал раньше. Глухой капюшон-маска с прорезями для глаз — невидимых на расстоянии — скрывал голову за длинной трубой прицела, не дававшего бликов, с козырьком.

"Тише, — приказал себе Олег, обретая неподвижность камня. — Только не спешить. Не смей спешить."

Белое пламя беззвучно метнулось перед стволом винтовки. Олег увидел, как баклажка, расплёскивая воду, взлетела вверх и упала в песок.

С такого расстояния Олег попал бы даже вслепую. И на этот раз он ЗНАЛ, что не промахнулся — потому что видел, как голова судорожно дернулась, а винтовка скользнула вперед, выпущенная из рук, и повисла ремнём на сучке. Однако Олег не был уверен, что убил. И, если у этого гада был пистолет, не исключено, что сейчас он еще живой лежит в кустах и готовится перед смертью прикончить хоть еще одного горца.

Олег выполз из ямы и, перебегая от куста к кусту, выбрался к укрытию снайпера с фланга. Распоротая пятка мешала бежать.

Еще шагов за десять Олег услышал странный звук — словно дышала, устав от жары, часто и громко, большущая собака. Ступая на носки и держа автомат наизготовку, он обошел кусты…

…Первое, что увидел — глаза. Серые глаза в прорезях маски, смотревшие бессмысленно-умоляюще, глаза умирающего животного.

Снайпер лежал на спине, выпрямив одну ногу и согнув другую, разбросав руки. Он был одет в мешковатый глухой комбинезон и сапоги, похожие на горские куты — Бранка говорила когда-то, что эту идею данваны украли у славян. На широком ремне висели бинокль, подсумок, нож, большая кобура — но воспользоваться оружием снайпер уже не мог. Олег боялся зря.

Он попал. И попал хорошо.

Три пули прошили грудь справа — от середины к боку. Кровь текла через дыры в комбинезоне и через рот — маска была мокрой, лишь вздувалась кровавым пузырём при каждом вздохе, выталкивавшим новую порцию крови. Левой рукой снайпер то сгребал в кулак землю, то выпускал ее…

Олег молча стоял над ним. Азарт исчез, как раньше исчез страх. Нет, мальчишка не раскаивался. Ему было просто грустно и жалко этого дурака, умиравшего в сосновом лесу в такой классный денек… Он видел, что снайпер невысокий, узкоплечий, и…

…Догадка была настолько страшной, что у Олега перехвалило дыхание. Качнувшись — автомат ударил по колену — он окаменевшими, негнущимися пальцами поднял маску, отлепившуюся с пластырным звуком, на лоб.

Это была девчонка. Красивая светловолосая девчонка на пару лет старше Олега. Ртом у неё шла кровь, и где-то в горле клокотало дыхание, выходившее через простреленную грудь.

— Я-а-а… — бессмысленно сказал Олег, садясь на корточки рядом с ней. — Сейчас, сейчас, погоди… — он полез за пакетом первой помощи, но почти сразу опустил руку. Девушка вдруг оскалилась, глаза запали, по телу прошла судорога — и всё кончилось.

Он не помнил, сколько сидел возле трупа, не двигаясь и даже не мигая, без мыслей и чувств. Потом вяло обшарил карманы комбинезона — они были пусты, лишь из внутреннего выскользнула, умножая боль, цветная фотография, с девчоночьей аккуратностью запаянная в пластик. На фоне какой-то почти строго конической скалы стояли, обнявшись и склонив головы друг к другу, улыбающиеся девчонка (Олег узнал убитую) и мальчишка, одетые ярко и весело. Было видно, что они не позируют — им просто хорошо друг рядом с другом. Сзади было написано — кажется, черным карандашом, не данванским линейным алфавитом, а глаголицей: "Встретимся здесь, Машендра!"

— Маша, Мария, — сказал Олег, пряча снимок обратно. — А где-то есть парень, который тебя любит… а я тебя убил, потому что есть девчонка, которая любит меня — меня, кого ты хотела убить… — он говорил, словно мертвая могла его услышать. Она молчала, и кровь чёрными сгустками высыхала на оскаленных зубах, а по глазам плыли облака.

И тогда Олег обнажил камас и начал рыхлить им песок, разрубая густые переплетения корней…