Олег Верещагин - За други своя!

— О разной фигне, — честно сказал Опег. — А что убьют — я и не подумал. Только когда упал… Понимаешь, лежу, небо красное, а на листке жук сидит. И жрет этот листок, сволочь! — Олег хрюкнул". Потом задумался и добавил: — Просто офигеть, до чего эта дура старая равнодушна к лучшему из своих творений!

— Ты о природе? — догадался Йерикка.

— О ней, — неохотно ответил Олег. Ёму снова захотелось спать. — Никому мы не нужны, кроме самих себя. Я это понял, когда дед умер…

— Да и самим себе, похоже, не очень, — Йерикка сел. — После этого боя посмотрел я… лежат две сотни наших молодых парней. Славян, как ты, как я. В хряпу! — он рубанул воздух рукой: — В месиво нарублены… месиво со свинцом. А мне не противно, не страшно — Я РАДУЮСЬ! Самые свирепые хищники добрей, чем мы, люди.

— Почему, Эрик? — тихо спросил Олег.

— Да потому, что они ничего не хотят, — ответил Йерикка, — ничего, они всегда довольны своей жизнью. А человек всегда недоволен… а как жизнь менять? Наверное — только так… и знаешь, что самое поразительное? — Йерикка

сцепил руки на поднятом колене. — Всей этой стрельбой действительно МОЖНО изменить мир к лучшему. Высокая идея — суть не ОПРАВДАНИЕ для пролитой крови, а то, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО её ОПРАВДЫВАЕТ.

— А данваны? — спросил. Олег.

— Они как раз не хотят ничего менять, — покачал головой Йерикка.

— Знаешь, чего мне хочется? — Олег осторожно пошевелился, ложась удобнее. — Если мы победим — чтобы ты побывал на Земле. Там есть одна такая забегаловка… Я влезу в кроссовки, в тишотку…

— А вдруг это будет зимой? — спросил Йерикка.

— Что? — изумился Олег.

— Ну, вдруг мы победим зимой?

— Да ну тебя! — засмеялся Олег и прикусил губу: — О-оххх…

— Болит?! — забеспокоился Йерикка. Олег улыбнулся:

— Нет… Так, побаливает немного… — он зевнул. — Спать охота… Послушай, Эрик, я тебя попрошу… — он смутился и умолк.

— Ладно, — кивнул тот, привалясь к стене сеновала.

— Что? — удивился Олег.

— Ладно, посижу, пока не задрыхнешь.

— Я же ни словечка…

— Считай, что я прочел твои мысли. Спи, Вольг. Пушки твои я тут, рядом оставлю. Спи.

Закрыв глаза, Олег уснул почти сразу. Он только услышал еще, как Йерикка насвистывает грустную песенку.

На сеновале мальчишка отлеживался еще двое суток. На Земле такие ранения уложили бы его в постель на месяц, и это считали бы хорошим сроком. Но тут получалось по-другому.

Баба Стеша оказалась до невероятности криклива и ворчлива, но она отлично кормила Олега и лечила непонятными и действенными методами. Однако и она пришла в легкое изумление, когда утром третьего дня обнаружила мальчишку у дверей сеновала: все еще морщась, он колол дрова.

Баба Стеша вытянула Олега полотенцем по спине и погнала обратно на сеновал, поливая бранью за то, что он вылез наружу. А запихав мальчишку в укрытие, она остановилась в дверях, убрав руки под передник, изумленно покачала головой:

— Ой народ горцы! Из стали откованы… Тебе бы лежать, малый, слышишь?

— Слышу, — отозвался Олег. — Я себя нормально чувствую!

— Про то и говорю… — непонятно ответила старуха. — Ой, народ… Бог-то, кажись, за вас.

— Говорят: бог-то бог, да и сам не будь плох! — откликнулся: сверху Олег. Баба Стеша фыркнула, как молодая, и ушла в дом.

Лежа на пахучем сене с руками, заложенными за голову, Олег лениво размышлял "за жизнь". В щели под стрехой пробивались широкие лучи солнечного света. "Погода — как по заказу, — весело отметил Олег, — ребятам сейчас хорошо. Да и мне будет неплохо их догонять. Завтра и уйду…"

От этого решения настроение стало вообще радужным. Сутки, другие — и он вновь со своими… Но тут по какой-то странной прихоти сознания Олег задумался над происходящим вообще. Чудно как-то все сложилось. Откуда враг узнал столько вещей, которые должны были быть известны партизанам — и больше никому? Место встречи, место лагеря Гоймира, о том, что горцы хотели встретиться в Сосенкином Яру? Вся эта канитель с засадами, окружением,

ловушками — ее мог затеять лишь знающий человек, посвященный в дела четы… даже нескольких чет! Сорвалось-то по чистой случайности! "Благодаря мне," — весьма гордо заметил Олег, шурша сеном и потягиваясь в нем — все еще осторожно, чтобы не вызвать боль. Но рана вроде бы не тревожила… Он снова начал думать о завтрашнем дне — и отвлек его от этих мыслей разговор.

За стеной.

Олег знал, что стена эта выходит в один из переулков, а тот, в свою очередь, выводит к дороге вдоль реки. Он не раз посматривал от нечего делать на этот переулочек, где в подсохшей за последние дни пыли и в зарослях странных красноватых лопухов рылись куры. Люди тут ходили редко — да, и вообще в Сосенкином Яру их жило куда меньше, чем в Стрелково.

Осторожно шурша сеном, Олег подобрался к стрехе. Оседлал балку. Лег на нее животом, свел ноги вместе и приблизил лицо к щели…

…Один из говоривших был офицер — горный стрелок. Он явно нервничал и к своему собеседнику обращался то агрессивно, то заискивающе — первый признак неуверенности в себе. Это было тем более странно, что его собеседник — Олег видел со спины — был подросток, одетый в пятнистый комбинезон, с непокрытой головой, вроде бы без оружия. Но говорил этот парнишка почти командирским тоном:

— А какого черта вы еще от меня хотите? Я один сделал больше, чем все ваши люди вместе взятые. Я глупо и ненужно рисковал. Я занимался не своим делом…

— Ну что тебе это стоило, Тоша? — спросил офицер. — Для тебя это пара пустяков?

— Какие вы говорите глупости! Если вы думаете, что так легко было их выслеживать, а, потом самому себе вывихивать бедро — попробуйте? А тут еще этот рыжий с глазами, как у ожившего детектора, лжи! Если бы он хоть чуточку меня заподозрил и задал парочку вопросов о своем городе… — мальчишка передернул плечами.

— Тоша, ради бога! — офицер даже молитвенно сложил руки. — Ещё раз!

— Нет уж! Я для вас сделал все! Я ЗА вас все сделал, я дал вам сведения, а вы проморгали противника, упустили его из рук да еще и позволили ему начистить вам морду! Работайте сами, а у меня дела! Мне и так устроили разнос за эту экспедицию!

— О, с анОрмондом йорд Виардтой я договорюсь! Тоша, мы, в конце концов, одно

лаем!

— Хорошо, ладно, — буркнул парнишка. — Я прогуляюсь на речку, а вы идите, наладьте связь — встретимся потом здесь и все обсудим.

— Тоша, ты меня спасаешь! — офицер затряс руку мальчишки, тот почти вырвал ее и, что-то буркнув неприязненно, повернулся.

Олег ожидал этого. Он узнал парня по голосу, как раз когда офицер назвал его «Тошей». Но передать чувство гнева, гадливости, стыда, непонятной тоски — передать все это было почти невозможно. Мальчишка, которого они спасли, к которому отнеслись по-человечески-доверчиво, оказался врагом. Человеком, хладнокровно и рассчитанно сдавшим врагу людей, которые о нем искренне позаботились. И лишь чудо спасло шесть десятков бойцов…