Олег Верещагин - Горячий след

В миске оказался гороховый суп с мясом непонятного происхождения, в кружке — нечто, напоминавшее по вкусу разведённый яблочный уксус. Надо полагать — вино. Ложку следовало бы помыть или хоть собакам дать облизать — Олег протёр её о край всё той же одежды. В каждой избушке свои зверушки, чего морщиться?

Кстати, суп оказался не только вполне съедобным, но и довольно вкусным. И хлеб тоже, он чем-то напоминал финский подслащённый, который Олег любил. К вину мальчишка не притронулся, чем вызвал удивление наконец-то завершивших спор соседей. Тогда Олег молча придвинул кружку им. В ответ посыпались какие-то вопросы, но мальчишка помотал головой и отмахнулся рукой. Прокатило — волосатые схлебали вино и убрались, с руганью расплатившись.

Тянуло ещё немного посидеть (ноги горели со страшной силой, Олег уже сто раз проклял идею идти босиком, в конце концов, что, так уж подозрительны были бы сандалии или даже сапоги?). Но пора было спешить к воротам. И ясно, что, чем больше сидишь — тем труднее будет встать. Олег решительно поднялся, убирая кошель и нож в складки на поясе, даже руками от стола оттолкнулся, как будто подтверждая самому себе — всё, ухожу!

Снаружи на ступеньках сидели всё те же оборванцы. А ещё стояли двое людей, которых Олег определил, как «стражников» — в кожаных шлемах и доспехах, с маленькими круглыми щитами, длинными кинжалами на поясах, дубинками в руках и какими-то бляхами на шеях. Они о чём-то возбуждённо говорили, и Олег шастнул мимо, но… совершенно неожиданно дубинка в загорелой жилистой руке преградила ему путь, а другая рука схватила за волосы и запрокинула голову назад с такой силой, что Олег замычал от боли. Хорошо, что именно замычал…

Один из стражников что-то спросил, подкрепив вопрос толчком дубинки в пах (больно). Олег сделал непонимающее лицо, мыкнул, показал на уши, на рот. И обмер.

Оборванцы со ступеней смотрели прямо на него. Все. Внимательно и вроде бы насмешливо.

Потом тот, которому Олег плюнул в миску, что-то лениво сказал. Стражник повторил те же слова, его товарищ что-то буркнул, и Олег, получив неожиданный пинок, пролетел пару метров и распластался на булыжниках. Будь тут асфальт — он свёз бы всю кожу с коленей, ладоней и локтей, а так — просто обидно проехался. Вскочив, мальчишка обернулся — но стражники на него уже и не смотрели. А оборванцы активно сигнализировали глазами — мотай отсюда!!!

Олег юркнул в улицу. И обнаружил, что по щекам текут злые слёзы. Не от боли. Его ни разу в жизни не пинали вот так — под зад. На секунду даже возникла мысль вернуться и…

Нет. Нельзя. И так непонятно, чего они прицепились — подозрительно… Размазав слёзы руками, Олег плюнул на булыжники и пошёл к воротам — на встречу с Артуром. А потом ещё предстояло искать лавку почище — купить еды для Ольки.

Погони не было. И хорошо, потому что кони оказались фиговыми — быстро начали засекаться, запалённо сипеть, и на удары пятками не реагировали почти совсем. Наверное, «мобилизованные» у крестьян или ещё у кого.

— Пржевальские чёртовы, — Артур выругался, соскакивая наземь. Стремена растёрли середину подошв. — Пошла отсюда, скотина! — он замахнулся рукой, но лошадь и ухом не повела.

Кирилл тоже слез, бросил меч, сел на траву, сжался в комок и заплакал. Артур смотрел на его трясущиеся плечи со вспухшими рубцами — свежими — от кнута и не понимал, что делать. Опять выругался, начал рассёдлывать лошадей. В одной попоне прорезал дырку, получилось что-то вроде пончо. Откромсал кусок ремня с затяжным узлом — вместо пояса… Пока он этим занимался — Кирилл пришёл в себя и хмуро смотрел обведёнными тёмным глазами. Спросил:

— Ты как тут оказался?

— Долгая история, — Артур сел рядом, стащил до пояса свою накидку. Кирилл покосился, криво усмехнулся:

— А, понятно…

— Ничего тебе не понятно, — беззлобно буркнул Артур. — Потом расскажу. Вообще-то тебя ищем… и других. С тобой сюда кто-нибудь…

— Нет, наших никого больше не было… — Кирилл взял меч. Поводил по клинку пальцем, тихо сказал: — Я его убил. По-настоящему убил. Я никогда даже воробья не убивал, а тут человека убил…

— Ну убил, — Артур вздохнул. — Я тоже убил. И кто его знает, что там дальше будет… Оденься, вот. Пахнет, правда…

— Пахнет… — Кирилл рукой убрал с лица грязные сосульки волос. — Пить хочу… — он поднялся, накинул «пончо», перепоясался. — Пошли ручей поищем, а?..

…Кирилл попал сюда из собственной квартиры. Делал зарядку, разминался — и вдруг… что «вдруг» он не очень помнил, вроде бы распахнулась дверца шкафа… или просто какая-то дверца… И он оказался прямо посреди каравана, который гнали в Тале-Тиалу.

Дальнейшее развитие событий было стандартным. Его продали перекупщику. Там мальчишка первый раз взбунтовался — истерично, но яростно — и его первый раз избили. Несильно, чтобы не портить товар. И почти сразу продали какому-то городскому меценату, которому был нужен мальчишка для спектаклей домашнего театра. Отсюда Кирилл сбежал и был пойман раньше, чем выбрался за пределы городских стен. Его избили снова и продали в село, на плантацию. Работать там он отказался начисто и после трёх сильнейших порок его приковали во дворе — около ворот, рядом с будкой для привратников. Мальчишка сумел расшатать штырь, удерживавший в стене цепь, оглушил попавшегося под руку хозяйского сына и снова попался. На этот раз хозяин собирался просто-напросто посадить мальчишку, осмелившегося поднять руку на свободного — на сына хозяина — на кол, но проходивший мимо отряд лучников перекупил Кирилла — им был нужен работник-слуга. Кирилл чистил доспехи, ухаживал за несколькими лошадьми отряда — без сопротивления, это была не унизительная и даже, в общем-то, не рабская работа. Может быть, он бы прижился у лучников — и кто знает, как дальше пошло бы дело, не сменись в Тале-Тиалу командир отряда. В стычке с мятежными рабами прежний командир получил копьё в живот и через два часа умер, а новый начальник пришёлся не по нраву и многим воинам, что уж — рабам при отряде… Кирилла он почти не задевал, но однажды мальчишка заступился за старика-раба, который изготавливал древки для стрел — за какую-то мелкую оплошность, допущенную по возрасту, тому досталось по голове щитом. Не ожидавший худого начальник оказался в пыли раньше, чем сумел сообразить, что и как — и щит с гулким звуком обрушился на его голову.

Если честно, потом мальчишка не раз пожалел о своём заступничестве. То, что его избили — это было уже почти привычно. Но потом начались обычные настоящие пытки. Начальник вознамерился наказать наглеца — кроме того, ему явно доставляло удовольствие издеваться над мальчишкой. Днём Кирилл отлёживался в душном крохотном помещении за оружейной, привязанный за руки к двум крюкам в стене, а вечером начальник лучников начинал развлекаться. Об этих развлечениях Кирилл наотрез отказался говорить. Артур было заподозрил, что бородатый скот оказался извращенцем, но потом понял — нет, «просто» садистом…