Олег Верещагин - Воля павших
Лежа в спальнике, Олег хмуро размышлял над своим идиотизмом. Помимо воли перед ним вставала картинка – коч затирают и давят могучие льды, они все идут пешком… куда – не вполне понятно. Ему уже объяснили, что коч не может затереть в принципе – он построен так, что лед сам выдавливает кораблик наверх. А уж летом такого льда не бывает даже на самом севере. Это не зима, когда Снежные Моря замерзают до самого побережья! Но жуткое видение продолжало качаться перед глазами.
– Морской Народ!!! – заорал кто-то с носа. Все вокруг засуетились, забегали, из спальников пулями повылетали даже те, кто вроде бы дремал. Йерикка перескочил через лежащего Олега, крикнул:
– Вставай скорей!
Около носового склада расхватывали охотничье оружие – рогатины, короткие мечи, тяжелые топоры. Кое-кто скакал по обледеневшим трапам босиком. Выбираясь наверх, все рассыпались вдоль бортов или группировались на носу и корме. Захваченный общей тревогой, Олег тоже вскочил, не ощущая холода. Воображение почему-то рисовало ему викингов на большом длинном корабле, подгоняемом неутомимо шевелящимися веслами. «Во попал!» – лихорадочно думал он, засовывая за пояс брошенный ему меч и поспешно передергивая затвор «сайги». Но, когда он в числе последних взобрался на борт, то не увидел никакого корабля вообще – на все шестнадцать румбов, как говорят моряки на Земле. Только метрах в двухстах к кораблю, по-дельфиньему выпрыгивая из воды, приближалась большая стая крупных рыб.
– А где? – тяжело дыша, спросил он.
– Кто? – ответил вопросом оказавшийся рядом парнишка, державший обеими руками тяжелый топор-секиру.
– Эти. Морской Народ, – повторил Олег.
– Да вот же они! – удивленно указал топором горец. – Плывут! Дай боги – по-мирному… Махаться перед охотой – недобро…
Но Олег его уже не слушал. С изумлением и омерзением он понял, что к кораблю плывут вовсе не рыбы – это были человекоподобные зеленокожие существа, необычайно стремительно передвигавшиеся волнообразными движениями чешуйчатых тел. Челюсти их резко выдавались вперед, над выпуклыми надбровными дугами начинался гребень, становившийся все выше и выше до центра спины, а потом вновь уменьшавшийся к копчику. Некоторое время Олег не мог понять, есть ли у Морского Народа хвост, пока те не подплыли поближе и не стало ясно – хвоста нет, а есть почти обычные ноги, в то же время напоминавшие плавники.
Метрах в двадцати от корабля Морские Люди разделились на два потока и, охватив коч овалом, легко пошли вровень с ним, то и дело поворачивая к людям ничего не выражающие большеглазые лица. Потом один из них плавно отделился от остальных и приблизился к корме. Старик кормщик, передав рукоять весла напарнику, наклонился над водой и крикнул:
– Добром пусти – дадим чего! А нет – много нас, с огненным боем идем, бить вас станем!
Не переставая пугающе легко держаться вровень с кочем, Морской Человек поднял из серой воды длинную трехпалую руку с перепонками, коротко протрещал – словно на сучок наступили. Кормщик взял в ладонь поданный ему нож – не камас, конечно, а просто длинный одноострый клинок из бронзы, кованый с рукоятью в одно целое и, нагнувшись ниже, вложил оружие в пальцы чудища. Оно немедленно нырнуло – и тут же, повинуясь явному беззвучному приказу, нырнули и остальные, чтобы появиться метров за сто от коча. Олег шумно перевел дух, покосился на соседей – никто не смотрел насмешливо, размякли лица, опускались руки с оружием. Олег щелкнул предохранителем ружья.
– Берег рукой подать, – сказал кормщик. – Может, и доберемся к месту.
– Почему берег близко? – спросил Олег у своего соседа. Тот, поставив секиру рукоятью между ног, ответил охотно:
– А Морской Народ вдаль от берегов не забирается. Им отмели самое по душе. А вот погоди – берег увидим-то. Сейчас увидим.
– Не каркай, ворона! – окликнул кормщик.
И тут же кто-то истошно крикнул – еще никогда не слышал Олег такого человеческого голоса:
– Вон!
…Данванский вельбот шел над водой совсем низко и очень быстро, немного похожий сейчас на экранопланы Земли. Поверхность моря разбегалась мелкой белесой рябью.
На коче все окаменели. А вельбот приближался легко, играючи. Оба «ППШ» в блистерах[18] были наведены на палубу кораблика.
«Оружие данванов… Извергает поток маленьких стрелок из металла… Они летят так, что пробивают каменные плиты…» – вспомнил Олег слова Бранки. И сдвинул вниз предохранитель.
Вельбот повис над палубой – метрах в трех от верхушки мачты. Звук его движения стал неслышным вопреки расстоянию. Сколько это продолжалось – Олег не взялся бы сказать. Он смотрел прямо в черный косой срез ствола и думал только о том, чтобы успеть выстрелить. Хотя бы раз. Просто в это серо-голубое днище, наверняка бронированное всеми видами брони.
Потом что-то тяжело упало на носовую палубу. Все вздрогнули, а вельбот так же легко снялся с места и уже медленнее, зачем-то рыская в воздухе, пошел дальше.
– То что? – напряженно спросил кормщик.
С носа ответили:
– Мешок, вспорем сейчас… – И после короткой паузы – какой-то болезненный крик: – То дерьмо! Мешок с дерьмищем кинули, паскудцы!
Мальчишка рядом с Олегом прохрипел:
– Уж добро бы били… выродки… чем так-то…
Олег покосился на него – из глаз мальчишки текли медленные злые слезы. А с носа закричали:
– Йой, ты смотри! Ты смотри, смотри, что творят, что творят-то, негодящие! Смотри!
Вельбот словно бы танцевал над поверхностью воды старый брейк – резко дергался туда-сюда, чуть опускался и тут же поднимался на прежнюю высоту… Из носа и кормы в воду били серебристые, посверкивающие под холодным солнцем струи, казавшиеся призрачными, как слабый туман. Там, где они касались воды, та вскипала. И в этом кипении суетливо и гибко подскакивали и рушились обратно рыбообразные тела Морских Людей.
Их спокойно и точно расстреливали с вельбота – всех, кто не успел нырнуть глубже. Вот один из Морских Людей подскочил высоко, взмахнул рукой – на солнце ярко вспыхнул вылетевший из его руки клинок, направленный в брюхо вельбота – и падал обратно уже мелким крошевом…
Люди на коче, онемев, смотрели на бессмысленное истребление. Смотрели всего несколько секунд – не вечность, как почудилось Олегу. Потом сразу пятеро или шестеро бросились к установленному на носу ДШК, свирепо и молча завозились, сдергивая промасленную кожу, мешая друг другу… Олег увидел, как из открытого ящика металлической змеей выскользнула ощетиненная патронами лента. Жала пуль были обведены красными кольцами – бронебойно-зажигательной маркировкой. ДШК, повинуясь ладоням Гоймира, вставшего к рукояткам управления, плавно развернулся на турели, повел округлым набалдашником пламегасителя… Кормщик вместо того, чтобы остановить мальчишек, каркнул хрипло: