Олег Верещагин - Чужая земля

Дзюба прищурился:

— Помнится, раньше, Муромцев, вы это делали, не извещая меня?

— С тех пор я сильно поумнел, — улыбнулся Игорь. — Я использую личный канал, хорошо? Все-таки я здесь не на прогулке… хотя так может показаться.

Дзюба наклонил голову. Это был жест не только согласия.

Дворянин извинялся перед дворянином за недоверие и пренебрежение…

Позже Игорь понял — именно с этого разговора Дзюба и в самом деле признал его равным…

…Генерал-губернатор оказался, как ни странно, на своей латифундии. Впрочем, Игорь понял причину этой странности, увидев в кресле на заднем плене Драганова — тот панибратски подмигнул Игорю из-за спины подошедшего к аппарату связи Довженко-Змая.

— Господин генерал-губернатор, — Игорь отсалютовал ему, получил салют в ответ и замялся. Почему-то — странно, но факт! — мальчишка робел, глядя в глаза генерал-губернатору. И дело было не в его звании и уж тем более не в возрасте — с куда более старшим Дзюбой Игорь спорил и конфликтовал, а Довженко-Змай и старше-то был на пять лет. Но вот поди ж ты!..

— Ты что-то хотел спросить? — дружески поинтересовался Довженко-Змай. Игорь кивнул:

— Да… Как развиваются боевые действия?

— Успешно, — генерал-губернатор склонил голову к плечу и добавил:- Как военные, так и диверсионные. Вабиске парализованы… Ты что, не смотришь местные новости?

— А ты? — поинтересовался Игорь. — У тебя под троном подкоп!

— Ты о "Земле и воле"? — скривился генерал-губернатор.

— Я о тех, кто ее финансирует, — поправил Игорь. — У тебя второй фронт в тылу!

— Ты говоришь ужасные вещи, — серьезно сообщил Довженко-Змай. — Подкоп в тылу, второй фронт под троном…

— Если ты так любишь воевать — тебе надо было стать офицером, а не генерал-губернатором, — напрямик врезал Игорь. Довженко-Змай перестал улыбаться, а Драганов оказал серьезно:

— Он тебя уел, Ангельские Глазки. Возразишь?

Прозвище генерал-губернатора — наверное, еще лицейское — прочно отложилось в памяти мальчика.

— Ну и что ты мне предложишь? — нейтральным тоном поинтересовался генерал-губернатор. Игорь глубоко вздохнул, собрался с духом и начал:

— Выбить из-под твоих недругов почву подписанием указа о развитии в колонии собственной промышленности — и не только лесной и пушной, но и, например, легкой, пищевой, причем на местной базе. Думаю, Сумерла сможет дать многое, что заинтересует Галактику. Прогрессирующая экономика — самое надежное средство заткнуть рты тем, кто в экономике видит основу жизни… а?

Почти жалобный звук вырвался у Игоря непроизвольно — просто потому, что он увидел, как генерал-губернатор поднес к экрану пачку листов со строчками текста. Войко Драганов откуда-то из-за этих листов сообщил;

— Он только что подписал составленные по его приказу планы о развитии местной экономики и прекращении наступательных боевых действий за Аллогуном.

— Но диверсионная война и превентивные акции будут продолжаться, — весело добавил генерал-губернатор, убирая бумаги.

Игорю большого труда стоило не отключиться.

— Простите меня, сударь, — выдохнул он. И добавил, словно клеймо себе ставя:- Я просто самонадеянный мальчишка.

— Ярослав Ярославович сказал мне, что он предлагал тебе должность, — как ни в чем не бывало сказал Довженко-Змай, не сводя с Игоря своих странных глаз. — Я пойду дальше… Поступай, куда хотел поступить. Получишь первое звание — можешь стать моим референтом.

— Спасибо, но я не люблю кабинетной работы, — воспрянув духом, ответил Игорь.

— Ты наглец, — сообщил генерал-губернатор и отключился. Но Игорь успел заметить на его лице улыбку.

— Что ты о нем думаешь?

Войко Драганов вытянул длинные ноги и сказал с легкой высокомерностью двадцатилетнего патриарха:

— Хороший парень. Мы сами были такими.

— Не были дружище, — задумчиво и чуточку насмешливо возразил генерал-губернатор. Он повернулся к другу лицом и за спиной оперся на столик. — Не были мы такими, — повторил он уже уверенно. — У нас была совсем недавняя Фоморианская война, и мы думали только о ней. Все остальное… — он повел рукой по воздуху. — Они — немножко другие… пожалуй — лучше.

— Да, такой юноша способен взять Иппу в одиночку, — подколол Войко и, засмеявшись своей шутке, спросил: — Прилетает Светлана?

— Прилетает, — генерал-губернатор подмигнул. Драганов поднял брови: мол, что это за намеки? Но тут же подмигнул в ответ.

— Откуда ты это знаешь?

Степка не сводил с Игоря потемневших, требовательных и тревожных глаз. Игорь пожал плечами:

— Война она и есть война.

— Нет, — Степка покачал головой. — Я видел ваших солдат. Они всегда в перчатках. Откуда ты знаешь про то, что пальцы всегда грязные и сбитые? И что бушлаты сверху от грязи блестят — там слой в полпальца? Игорь, где ты это видел?

Игорь, вздохнув, рассказал свой сон. Степка не перебил его ни единым словом, только потом покачал головой:

— Так не бывает.

Игорь снова вздохнул:

— Бывает… Это называется "генетическая память", Степ. Коллективная память нации… А что, все так точно?

— Точнее некуда, — подтвердил Степка. — Даже страшно, — он передернул плечами. — Правда, самого мерзкого ты не видел.

— Чего? — тихо спросил Игорь. Стёпка мотнул головой, буркнул:

— Ну, чего, чего… Например, того, что те, кому в позвоночник попали, всегда обгаженные лежат, из штанов вытекает… Или вот как я однажды двое суток без движения лежал посреди бандосовских позиций, мертвым притворялся. Сперва терпел, а потом нассал под себя. И потом опять… Или как эти гады наших пленных пацанов насиловали, потому что женщин почти нет… Да много чего… Но бой — один в один… — Стёпка вдруг сконфузился: — Ты знаешь, я себя иногда предателем чувствую. Посмотрю вокруг и думаю — попал в рай непонятно за что. А все наши остались там — сколько их погибло, не то что рая, а просто солнца и чистого неба не увидев? Если бы мог — честное слово, вернулся бы…

— Да ладно тебе, — Игорь хлопнул Стёпку по спине. — Ты только подумай лучше: отсюда до неосвоенных мест, может, доплюнуть можно!

Стёпка немедленно смачно и далеко плюнул, потом восхитился:

— Неужели вон там и начинаются?!

— Очень может быть, — не смутился Игорь. — Проверим…