Антон Первушин - Первая экспедиция
После краткого списка персоналий последовало описание Лаборатории и резюме, где аспирант Сирота излагал свое понимание проблематики, которой занимались Серебряков с подчиненными. Оказывается, феномен Бооса-Виснапуу — довольно известная штука. Сам по себе он встречается довольно редко, но зато во всех локациях Зоны, а потому достаточно опытный сталкер хоть раз в жизни, но эту фигню видел. Крадешься, бывало, себе в обход Болота, и вдруг глядь: стоит себе брат-сталкер неподвижно, словно бы аномалию близкую вынюхивает, молчит, на окрики не реагирует. Подойдешь, поздороваешься, как положено, а он молчит. Ну ты подначишь его привычно: язык проглотил? А он молчит. Присмотришься, а он — статуя статуей. Живой человек, но прикован к месту, словно доисторическая муха в янтаре. И может месяцами так стоять прикованным, пока в один прекрасный день не пропадет без следа. Совершенно фантастическое явление, но Зона и не такое предъявить может. По поводу этого феномена разные мнения есть. И называют его по-разному. Кто-то, например, считает это действием исчерпавшей свою силу «воронки», которая, как известно, имеет гравитационную природу. А кто-то уверен, что это оригинальная аномалия, внутри которой время останавливается, и называется она «хрономор». А те, кто поначитаннее и знакомы с теорией языкастого дедушки Эйнштейна, утверждают, что гравитация и время связаны друг с другом самым непосредственным образом, а потому между сытой «воронкой» и «хрономором» нет семантического различия. Самое же странное и самое противное, что никто из знатоков Зоны не может ответить на главные для любого сталкера вопросы: по каким признакам выявить эту аномалию, можно ли её почувствовать, как она себя ведет и какие артефакты производит. При отсутствии информации складывалось впечатление, что аномалия эта незаметна и беспощадна — то есть свидетелей не оставляет. Что ж, в Зоне всякое возможно, но вряд ли подобное общераспространенное утверждение способно кого-то утешить.
Из резюме Сироты следовало, что «хрономор» давно интересует яйцеголовых, хотя его природу они пока не понимают. Ясно, что имеет место некая локальная трансформация пространства-времени, но подобная трансформация требует привлечения колоссальной энергии, сопоставимой с энергией Солнца, а взяться подобной энергии просто неоткуда. Да и её проявление было бы хорошо заметно — вокруг каждого «хрономора» бушевал бы термоядерный шторм-протуберанец. С другой стороны, отмечал Сирота, в начале XX века многие физики полагали, что использование атомной энергии невозможно по схожей причине: затраты не окупят результат, — а потом была открыта цепная реакция.
Получалось, что если яйцеголовым удастся понять и описать механизм возникновения «хрономора» и других, ещё более редких, темпоральных аномалий, о которых ходили жутковатые легенды, то они смогут получить в свои руки некий аналог цепной реакции при распаде ядер урана, позволяющий с помощью небольшого и энергетически малозатратного толчка запустить самоподдерживающийся процесс трансформации континуума. А это в перспективе может иметь очень широкое практическое применение — вплоть до создания космических кораблей, которые будут летать со скоростями, намного превышающими скорость света.
Прослушав резюме своего «агента», Плюмбум аж присвистнул. А ведь это действительно будет прорыв из прорывов. Как писала Алина? «Сбудутся наконец твои мечты!» Да, именно так!… Станут доступны самые отдаленные миры, человечество расселится по Галактике… Кстати, это было и твоей мечтой, Плюмбум, разве нет? Ты ведь не случайно попал в качестве лаборанта на Биологическую станцию Института медико-биологических проблем — тихо надеялся, что включат в Марсианскую программу, и можно будет прикоснуться к величественному делу, вписать свое имя в историю. Иллюзии? Нет, просто мечты. И если у человека нет мечты, то какой смысл в его жизни?… Но потом случился Первый Выброс, который изменил не только жизнь Плюмбума, но и весь мировой уклад. Где теперь Марсианская программа? Где теперь космические корабли? Даже последнюю орбитальную станцию на днях затопили. Зона многое даёт нам, но отобрала очень важное, а может быть, самое главное, что у нас было, — стремление ввысь, к звездам. А теперь, получается, есть шанс всё вернуть.
Даже странно, подумал Плюмбум, почему эта тема не стала приоритетной в ФИАН, а занимается ею одна скромная лаборатория, а не два-три десятка научных групп и коллективов… Тут он спохватился и осадил себя. Так тоже нельзя! Ишь возбудился, словно подросток. Это ведь гипотеза. А Зона и более конкретные вещи постоянно подбрасывает. Далеко не во всем разобрались и не скоро ещё разберемся. Даст что-нибудь мировому сообществу «хрономор» или не даст, никто точно сказать не может, а вот изучение антибактериальных, анестезирующих и кровоостанавливающих свойств таких артефактов, как «ломоть мяса», уже обогатили медицину настолько, что она научилась творить чудеса. Милые дети, а вы знаете, что всего лишь двадцать лет назад обычный перелом кости лечили от нескольких месяцев до года, а в особо серьезных случаях можно было лечиться всю жизнь и не вылечиться? А те синие «пилюли знаний», которые вы килограммами жрете во время сессий, думаете, сами собой появились? И примеров таких сотни можно привести. Бесконтактная хирургия, чудесная фармацевтика, легкие прочные материалы, эффективные системы утилизации, энергосбережение, трансмутация элементов, нуль-связь, искусственный интеллект — всё из жирной грязи Зоны произросло и на ней же по сей день стоит. Когда б вы знали, из какого сора… м-да… Так или иначе, но и вчера, и сегодня спонсоры яйцеголовых готовы платить прежде всего за те проекты, которые принесут максимальную прибыль в ближайшем будущем. Новый космический транспорт — это, конечно, хорошо, но выглядит как типичный журавль в небе. То есть этому самому Серебрякову скорее всего пришлось ещё попотеть, доказывая потенциальным инвесторам выгодность своего предприятия. Мало лаборатории — ещё и экспедиция секретная! Получается, группа Серебрякова добилась каких-то очевидных успехов… Что ж, это и будет главным направлением нашего расследования…
Свои машины Болек и Плюмбум оставили на подземной парковке Центрального ядра Москва-Сити. Привычно влились в шумные потоки людей, ориентируясь не столько на указатели, которые могли запутать даже опытного туриста, сколько на подсказки личных навигаторов, встроенных в аудиоклипсы. Пришлось прошагать не меньше двух километров по лестницам и переходам, прежде чем старые друзья оказались на территории комплекса лабораторий Физического института. Там, несмотря на наличие постоянно действующих пропусков, Болека с Плюмбумом подвергли придирчивому осмотру, проверили универсальным сканером, заставили заполнить анкету и дали электронное сопровождение. Все эти процедуры неизменно раздражали, иногда бесили, но обойти их не было ни малейшем возможности — охрана ФИАН, финансируемая из полугосударственных фондов, получала намного больше рядовых сотрудников спецслужб и держалась за свои места. Даже когда на пути попадался старый знакомец, он всё равно делал морду кирпичом и требовал соблюдения регламента. Таким образом, благодаря строгости охраны пронести что-либо в лабораторный корпус или вынести из него без особого разрешения было крайне затруднительно. Плюмбум, впрочем, знал лазейку, но никогда ею не пользовался — это могло быть чревато нехорошими последствиями, вплоть до лишения лицензии на работу с артефактами и уголовного преследования.