Олег Верещагин - Я иду искать. История вторая

— Ти-хо!

Стол крякнул и просел. Наступила недоуменная тишина. Йерикка огляде­лся вокруг и заговорил:

— Ясно одно. Гоймира НАДО освободить. Но мне лично ясно и другое — СИЛОЙ мы его не освободим НИКОГДА... Т И Х О !!! Тихо, я сказал! Не освободим си­лой — это не значит, что не освободим вообще никак. У меня есть, кое-какие наброски плана — не план, повторяю, а наброски плана! Поэтому завтра я во­зьму с собой... — Олег поднял голову, — Вольга возьму. И мы пойдем осво­бождать князя. А вы пойдете, куда хотите, и задачей вашей будет — не залететь в течение трех дней. Если мы не появимся — Резан вас поведет за Мо­ховые Горы. Это сказал я... и я не выношу этот вопрос на обсуждение, я просто приказываю.

Он обвел холодным взглядом всю чету. И никто не раскрыл рта, чтобы возразить или просто подать реплику...

...Ночью Олег спал плохо. В домике воняло потом, грязью, сырым металлом, кожей, тканью, кровью, ребята стонали во сне, храпели, метались... Но ме­шало не это. Он просто ждал утра. Ждал, когда можно будет идти. Ждал, натянутый, как струна.

Йерикка сидел за столом, завернувшись в плащ и поставив босые ноги на перекладину внизу. Он что-то чертил на карте. Когда Олег проснулся в четвертый раз — повернулся к нему и тихо сказал:

— Чего не спишь? Спи... — и Олег в самом деле заснул, а проснулся когда Йерикка тронул его за плечо.

Все еще спали, только Резан сидел за столом и что-то ел, а Богдан, подтянув колени к подбородку, грустно следил за Олегом — все еще надеялся, что тот возьмет его с собой.

Олег быстро оделся. Одежда просохла и, хотя он понимал, что вымокнет сразу, как только выйдет на улицу, одеваться в сухое было приятно. Йерикка отдавал последние распоряжения Резану, тот кивал:

— Три дня. Нигде не задерживайтесь, ни во что не лезьте... и, если мы не вернемся, лишнего мига не ждите!

— Продержимся, — пообещал Резан: — Да уж вы... — он поморщился: — Понима­ешь?

— Вольг, — услышал тем временем Олег шепот. Богдан весь вытянулся к нему с надеждой в глазах, зашептал горячо: — Ну возьми меня, Вольг. От сердца прошу...

— Меня самого берет Эрик, — если честно, Олег был рад, что Богдана с ни­ми не будет. Он не знал, что там придумал Йерикка, но освободить Гоймира представлялось мало возможным. И тянуть с собой на смерть младшего дружка не хотелось.

— Упроси его! — Богдан дернул Олега за рукав.

— Тебе что, героем хочется стать? Успокойся, мы все уже герои.

— За что ты так-то, Вольг? — Богдан покраснел. — Я-то...

— Вольг, идем, — позвал Йерикка уже от дверей. Олег встал, коснулся паль­цем носа Богдана:

— Извини...

Они отмахали версты три, не меньше. Задувал ветер, хорошо — в спину. Йерикка шагал так, словно знал — куда, и Олег не выдержал:

— Куда мы прем? Что ты вообще делать-то хочешь, какой у тебя план?!

— По порядку, — Йерикка замедлил шаг и пошел плечо в плечо с Олегом. — Куда мы идем — я не знаю, но сейчас узнаю... Держи пулемет, встань вон под те деревья и не болтай. Жди.

Озадаченный Олег подчинился и не только встал, но даже сел, положив свой автомат на колени, а «дегтярь» Йерикки поставив рядом.

Йерикка остался стоять между трех дубов, росших на одинаковом расстоянии друг от друга. Плащ скрывал его фигуру, слабо освещённую двойным призрачным светом — и солнце, и набиравшее полную силу Око Ночи скрыва­ли тучи, и звезды еле светили, только бегучий Невзгляд мелькал в белесой рванине, затянувшей небо.

Кажется, он стоял так долго. Пел свою унылую песенку шуршащий на прогалинах дождь. Олег начал дремать — хорошо, что не уснул вообще, потому что от звука, который издал Йерикка, вполне можно было отдать во сне концы.

— Й-АХ-ХХХХХ!!! — ухнул Йерикка и так ударил в землю правой ногой, что Олегу, подскочившему на месте, почудилось — под ногой откликнулось, словно стоял Йерикка на барабане. Удар повторился. Гулко топая, то нагибаясь к самой земле так, что казалось — он ползет по ней, то выпрямляясь, словно клинок меча, Йерикка необыкновенно быстро закружился меж трех дубов, и его плащ летел вокруг, не позволяя Олегу — как тот ни напрягал зрение! — ра­зличить друга. Волосы встали дыбом не только на голове — по всей коже Олега. Ему показалось... да нет, не показалось, правда! — что Йерикка ме­няется, да, МЕНЯЕТСЯ, и кружит между деревьями уже что-то другое... Тихо и слаженно запели ветви в кронах деревьев, качаясь и переплетаясь, сло­вно захваченные танцем у их корней... Открыв рот от удивления и страха, Олег услышал голос Йерикки — он то ли пел, то ли завывал ритмично:

Страшно, перекатисто ухнуло эхо в ближнем логу, пошло, покатилось ку­да-то в лесные глубины по овражкам и яругам, заметалось от дерева к де­реву... Йерикка замер на одном месте — вновь неподвижно, как каменный. А лес не утих. Наоборот — все грозней и слаженней шумели, качаясь, деревья — уже не верхушками шумели, а всей массой раскачивались, гнулись, едва не до земли, сбрасывая с треском сухие сучья, заставляя бешено и непонимающе ме­таться сорвавшихся в неурочный час с гнезд птиц. Заполошный их грай пу­гал, будто птицы с высоты видели что-то приближающееся и страшное — ещё незаметное для людей, замерших на дне бушующего лесного океана. А в шуме общем начал формироваться шум отдельный...

Словно кто-то шел по лесу, как по траве, раздвигая руками столетние сосны на уровне своей груди — так идет человек заливным лугом.

Лесные силы откликнулись на зов Йерикки.

Олег так и не понял, что это было, откуда пришло и куда ушло. Просто фигуру Йерикки на какое-то время закрыла черная непроглядная тень, не имевшая формы и возвышавшаяся над самыми высокими соснами. Потом тень отхлынула — никуда конкретно, растаяла, то ли в воздухе растворилась, то ли всосалась в землю — и Олег увидел Йерикку, стоящего на прежнем месте. Своим обычным голосом рыжий горец окликнул друга: