Коллектив авторов - Невеста зверя (сборник)

– Для него это очень важно, – добавила она. – Я боюсь, что, если не соглашусь, он меня выгонит. А я не готова заводить детей. И не знаю, буду ли вообще когда-нибудь готова.

– С этой проблемой я тебе не помощник, Доун.

– Я знаю. Просто… Ох, черт!

Я подумал, что она, наверное, плачет.

После паузы она сказала:

– Помнишь, как мы с тобой, Дойлем и Кэрол Энн поехали на дальний берег и танцевали на дюнах под радио в машине?

– Ну да.

– Хотелось бы мне оказаться там сейчас. – Она вздохнула. – Тогда это казалось таким будничным, но теперь, когда вспоминаешь, становится понятно, что это были прекрасные моменты.

– А я думал совсем о другом. Ну, знаешь… Иногда что-то кажется важным, а со временем оказывается, что это ничего не значило.

– Да, – согласилась она. – И так бывает.

Люциус Шепард родился в Линчберге, Вирджиния, вырос в Дейтона-Бич, Флорида, и теперь живет в Портленде, Орегон. Его произведения завоевали премии Небула и Хьюго, Международный приз писателей ужасов, Национальную премию журналов, премию «Локус», премию Теодора Старджона, премию Шерли Джексон и Всемирную премию фэнтези.

Его последние книги – крупномасштабная творческая ретроспектива «Люциус Шепард: избранное» и сборник рассказов «Виатор Плюс». В 2010 г. вышел сборник из пяти повестей «Экстра». Шепард заканчивает работу над большим романом, название и сюжет которого держит в тайне.

Его сайт: www.lucius-shepard.com.

В юности я полгода прожил в городке, подобном тому, что описан в «Стае», и учился в крохотной провинциальной сельской школе, где мальчиков едва хватало, чтобы укомплектовать футбольную команду. Впервые оказавшись в этой школе, я подумал, что ребята – типичная деревенщина, но когда я вернулся в городскую школу, то понял, что они были умнее, чем мне казалось. Мне всегда хотелось написать что-нибудь, что отразило бы их неотесанность, основательность, упорство и нежданные озарения мудрости. Я не думал, что мне это удастся, но потом вспомнил историю о Черной бороде и дьявольских птицах.

Стояла на острове деревня, и хозяином этой деревни был Акулий бог. Все мужчины деревушки были рыбаками, а женщины готовили их улов, чинили сети и красили лодки. А Акулий бог присматривал за тем, чтобы на его священном острове всегда в изобилии водились рыба и тюлени за коралловым рифом, и защищал деревню от огромных серых тайфунов, которые каждый год затапливали лагуны, вырывали с корнем деревья и разрушали дома на других островах. Поэтому дети в деревне росли крепкими и сильными, а женщины были красивыми и сильными, а рыбаки – отважными и сильными, даже в старости.

В благодарность за свои благодеяния Акулий бог у своего народа мало что просил – только приносить ему в жертву по козе в начале каждого года. Под музыку и песнопения козе надевали на шею гирлянду из свежих цветов и привязывали ее у лагуны на восходе луны. Утром она исчезала, только цветочные лепестки плыли по воде, а Акульего бога никто не видел – во всяком случае, в виде акулы.

Надо сказать, что Акулий бог умел изменять свое обличье по собственному усмотрению, как и любой из богов, но никогда не показывался на суше больше, чем один раз за жизнь поколения. Появлялся он обычно в виде красивого юноши, легконогого и обворожительного. Только одна женщина узнала божество под человеческой маской. Ее звали Мирали, и сказка это о ней и ее детях.

Когда Мирали появилась на свет, родители ее были уже немолоды и давно отказались от надежды завести ребенка – имя ее означало «долгожданная». Ее отец был калекой – мачта лодки переломилась в шторм, упала на него и раздавила ему ногу. Если бы не дочь, трудно бы пришлось пожилым супругам. Мирали, конечно, не могла сама удить рыбу в открытом море, хоть и мечтала об этом, потому что, сколько себя помнила, любила море всем сердцем. Но она выполняла всяческие работы для многих семей на острове – убирала дома, делала покупки, присматривала за детьми и даже помогала повивальной бабке при трудных родах или когда на свет должны были появиться близнецы. Она также прославилась как умелая швея и кухарка, а еще никто лучше нее не умел чинить крышу из пандануса, хотя это обычно было мужской работой. Ни капли дождя не просачивалось сквозь кровлю, уложенную руками работящей Мирали.

При этом Мирали никогда не жаловалась на усталость, потому что гордилась тем, что заботится о матери и отце не хуже сына. За это ее уважали и почитали в деревне, и многие молодые люди ухаживали за ней так, словно она была писаной красавицей. А красотой она как раз не отличалась – маленького роста, приземистая, с прямыми бровями, что большинство считали непривлекательным, и узкими бедрами, не обещавшими плодовитости. Но у нее были добрые, глубоко посаженные, глаза и волосы, такие же густые и черные, как у всех женщин на этом острове. Многие даже завидовали ей, но об этом Мирали ничего не знала. У нее самой не было времени ни на зависть, ни на ухажеров.

И случилось так, что деревенский жрец часто выбирал Мирали для уборки в храме бога-Акулы. Это была не только великая честь для девушки, которой едва исполнилось семнадцать, но и серьезная ответственность, потому что акулы чистоплотны, и, оставив духовное жилище бога в беспорядке, она могла бы оскорбить и разозлить его. Поэтому Мирали убирала храм с особой тщательностью, чтобы после службы не осталось ни молитвенных свитков, ни обгоревших палочек благовоний. Так Акулий бог и узнал о Мирали.

Но увидел он ее только в тот день, когда она справилась со всей работой, так что у нее чудом не осталось никаких дел до завтра, когда ей предстояло начать все сначала. В такие дни, хоть выдавались они и редко, Мирали всегда выходила к воде, брала у кого-нибудь на время каноэ с выносными уключинами или долбленку и отплывала от берега, дрейфуя по воле волн по лагуне, и даже заплывала за риф, любуясь облаками, предвещающими погоду, или косяками рыб в волнах, или предаваясь своим юным мечтам. И если ей выпадала удача увидеть черный, серый или коричневый плавник, бороздящий волны неподалеку, она не пугалась, а ласково окликала огромную рыбу и просила ее передать Акульему богу почтительные приветствия. Ибо в те времена дети знали, чего от них ждут родители и боги.

Мирали заснула в каноэ своего дяди, когда сам Акулий бог приплыл взглянуть на нее – конечно, в облике мако, самой красивой и грациозной из всех акул. Лишь только он увидел девушку, как ему сразу захотелось сбросить рыбье обличье, вспрыгнуть в лодку, разбудить ее и осыпать ласками. Но он знал, что если так сделает, то испугает ее хуже всякой акулы. И поэтому, неохотно оставив свои мечты, он проплыл вокруг ее лодки трижды (ведь три – волшебное число), фыркнул по-акульи и исчез.

Пробудилась Мирали с большой неохотой, потому что во сне ей снился влюбленный юноша, который шел за ней на почтительном расстоянии по краю ее сна, не смея с ней заговорить. Она со вздохом пришвартовала каноэ и пошла домой готовить родителям ужин. Но в ту ночь, и во все последующие ночи, она видела тот же сон снова и снова, пока не начала просто с ума сходить от любопытства, пытаясь догадаться, что же он значит.

Ни жрец, ни знахарка не смогли ей сказать ничего вразумительного, хотя большинство односельчан и подозревало, что в этом деле замешан кто-нибудь из бессмертных. Одни слали ее в храм помолиться, другие советовали заварить чай из трав или коры для крепкого, спокойного сна. Но Мирали была совсем не уверена, что хочет избавиться от своего сновидения и робкого юноши – ей хотелось только понять их.

Несколько дней спустя она услышала на рынке пение какого-то юноши, а когда обернулась, сразу узнала того, кто следовал за ней в ее снах. Она подошла к нему прямо на рыночной площади, смело посмотрела ему в лицо и спросила:

– Кто ты такой? По какому праву ты преследуешь меня?

В ответ юноша улыбнулся. У него были черные глаза, гладкая смуглая кожа, едва заметно отливающая в тени синевой, и прекрасные белые зубы, которые показались Мирали чуть заостренными. Он мягко сказал:

– Ты не дала мне допеть.

Мирали хотела ответить: «Ну и что? Ты уже столько ночей не даешь мне спать», – но не успела, потому что в этот момент узнала Акульего бога. Она склонила голову, преклонила правое колено в знак почтения, как было принято у жителей того острова, и прошептала: «Ялак… ялак», что значит «Боже».

Юноша взял ее за руку.

– То имя, которым называет меня мой народ, ты произнести не сможешь, – сказал он Мирали. – Но для тебя я не ялак, а твой верный олохе. – Это слово на языке тех мест означало «слуга». – Обращайся ко мне только по этому имени. Повтори его.

Миранда была так испугана тем, что Акулий бог сначала явился ей, а затем попросил называть его слугой, что ей удалось выговорить это слово лишь после нескольких попыток. Акулий бог сказал: