Коллектив авторов - По ту сторону реальности. Том 2 (Сборник мистики и фантастики)

Место, в которое меня привезли, внешне ничего общего с больницей не имело. Зато оно более походило на дворец турецкого шейха. Или на смесь исторического музея Лондона с пятизвездочным отелем «Хилтон». Да и к тому же располагалось оно на выступе скалы у самого берега моря. Что не могло не производить особого впечатления. Меня встретил Говард в сопровождении нескольких парней в белых костюмах и секретарши, которая буквально не выпускала телефон из рук и не отрывала глаз от экрана.

– Добро пожаловать в «Саймонс Исланд», Рей! Как поездка? – Говард улыбался, а я вынужден был сразу же попросить у него прощения – такого великолепия я от него не ожидал! Мне сходу решили провести небольшую экскурсию, Говард даже пытался мне что-то рассказать, но все, что он произносил, терялось в моей голове и превращалось в невнятные звуки. Я наслаждался. Я действительно наслаждался архитектурой и атмосферой этого воистину древнего сооружения. Из всего его рассказа я запомнил только то, что его больница раньше была военным фортом, захваченным в свое время не то французами, не то англичанами. Отсюда, собственно, и форма окошек в виде полукруглых бойниц, и внушительный музей, содержащий коллекцию старых винтовок и пушек. Его парк протяженностью несколько десятков километров засажен редкими индийскими пальмами и переполнен бассейнами, здесь работают более четырехсот ученых разной направленности и нет ни одной женщины, кроме его секретарши и некой маленькой девочки Лауры, чем он, кстати, весьма меня огорчил. Его рассказ уже подходил к концу, и, когда мы шли по узкому коридору второго этажа к моей комнате, он превратился уже в обычную дружескую беседу:

– Вот так бывает, Рей, представляешь? И этот парень еще потом долго мне пытался доказать, что это невозможно!

– Что это? – я остановился на месте. Посреди коридора на полу лежал большой детский медведь с гигантским розовым бантом.

– А это Лаура оставила, она всегда раскидывает свои вещи, никак не могу приучить ее к порядку. – Он виновато поднял с пола мишку и отряхнул его. – Значит, она сама тоже где-то здесь. Лаура! Иди поздоровайся с дядей Реем!

Из соседней комнаты, не спеша, вышла маленькая девочка в цветастом пышном платье, расшитом мелкими красивыми узорами, и маленькой, словно кукольной, розовой детской шляпке. Я не смог даже пошевелиться от удивления, да ведь это она снилась мне вчера. Я могу узнать ее из тысячи таких же девочек хотя бы по цвету глаз. Но на этом моменте меня постигло разочарование, она подняла взгляд от пола, и я увидел, что ее глаза были светло-песочного цвета. Это, конечно, не менее удивительно, чем ярко-зеленый, но между этими цветами затесалась еще целая гамма красок. Она подошла ко мне почти вплотную и протянула ладошку для рукопожатия.

– Я Лаура, – я коснулся ее ладони пальцами.

– Очень приятно, а я дядя Р… – в этот момент боль пробила меня с ног до головы, по телу словно прошла электрическая волна, я закричал, но себя я уже не слышал. Мышцы напряглись, как струны, земля стремительно уходила из-под ног. Я чувствовал, как чьи-то руки подхватили меня и понесли вперед мимо моей комнаты. Уже издалека я отрывками слышал далекий детский голос, звучащий в строгом, приказном тоне: «Мы не должны его потерять! Начинай! Начинай прямо сейчас, Говард! Если мы не успеем, ты поплатишься за это!»

Пришел в себя я в течение последующих минут пятнадцати, как мне показалось. Руки до сих пор сводило в коликах, и я все еще не мог пошевелиться, но через несколько секунд я увидел, что намертво привязан широкими ремнями к потертой грязно-серой кушетке. Кафельные стены вокруг были покрыты мерзкими зелено-желтыми водяными разводами и плесенью. Судя по запаху стоящей затхлости, это помещение напоминало не операционную, а, скорее, заброшенный подвал или бункер.

Вокруг меня находилось по меньшей мере с десяток человек в белых халатах, двое из которых сейчас открывали тяжелую, железную, проржавевшую дверь. Но даже среди всего этого смрада я улавливал запах лаванды, составляющей отнюдь не дешевую парфюмерную композицию, а вскоре заметил и его обладателя. Не отвлекаясь от маленького столика с препаратами, он вскоре первым задал мне вопрос:

– Как ощущения?

– Говард, что произошло? Кто эта девочка? И что это за место такое?

– Я первый задал вопрос. Как ощущения? Расскажи мне, каково это? Рей, каково это – соприкоснуться с Богом? – голос его был чересчур возбужден, и поэтому я не нашелся, что ответить, а точнее, я даже не представлял, кто из встретившихся мне сегодня людей вдруг перевелся в такой неземной титул. Вокруг бегали врачи с бумагами и медицинскими инструментами, то и дело выкрикивающие: «Пульс в норме», «Дыхание везикулярное», мимо стола, на котором находился я, стремительно пронесся парень в замызганной рубашонке, пытаясь на бегу не наступить на что-то разбросанное по полу.

– Доктор Говард! Внутренние органы в стадии восстановления! Это настоящий прорыв!

Во время своей пылкой речи он настолько сильно махнул кипой своих бумажек, что зацепил одну из простыней, которыми была накрыта моя грудь. Простынь взлетела в воздух, демонстрируя всем присутствующим черный рисунок в виде двух огромных бобов, размазанных, будто маслом, по полотнищу. Голоса смолкли, и несколько медбратьев принялись скрести мою грудь маленькими лопатками, собирая с нее черную вязкую консистенцию в маленькие баночки, стоящие на алюминиевом подносе. Больше никто ничего не говорил. Все только удивленно перешептывались. Закончив, медбратья спешно покинули помещение, прихватив с собой поднос и увлекая весь остальной персонал за собой. Уже через несколько минут я оказался свободен от пут, а сидящий рядом Говард дрожащими пальцами впервые на моей памяти пытался прикурить сигарету.

Наверное, с минуту мы сидели молча. Свесив ноги с операционного стола, я с интересом осматривал помещение. Моя квартира вчерашним утром явно выглядела идеально прибранной в сравнении с этим местом. Всюду разбросанные медикаменты и диковинные инструменты наводили на мысль, что такие пациенты, как я, не раз посещали уже эту странную комнату. Загадкой для меня осталось лишь наличие на всех не кафельных местах в комнате, включая потолок и столики, мелких карандашных рисунков, чем-то напоминающих пентаграммы из журналов про секты. В такой обстановке я ощущал явный дискомфорт, если не назвать это состояние тревожностью. Говард наконец-то первым решился нарушить тишину.

– А знаешь, Рей, за всю долгую историю моей клиники исцелились только двое. Я и ты.

– А остальные? – не скрывая удивления, я мотнул головой в сторону кучи разбросанного инструментария, но он лишь отрицательно покачал головой.