Коллектив авторов - Горизонты. Сборник яркой современной фантастики

Сегодня вторник, значит, надо ждать еще почти всю неделю.

А омлет этот он есть не будет. Надо скормить его дырке в заборе, там их уже много валяется. Неужели мама не понимает, что омлет – это так невкусно?

В коридоре загрохотало, и в комнату ворвался Женька Тачкин, с которым в школе он сидел за одной партой.

– Колька, побежали, там, у магазина очередь, наверное, мороженое привезли!

Женька был маленьким и толстым, в синих шортах с лямками, перекрещенными на груди, за которые его дразнили Карлсоном, но Женьке это даже нравилось.

– Я самый лучший в мире Карлсон! – орал он на всю улицу, тыкал пальцем в воображаемую кнопку на животе и, зажужжав, раскидывал в стороны руки, изображая полет.

Сейчас Женька никого не изображал, он тяжело дышал и нетерпеливо смотрел на Кольку:

– Ну, чего стоишь? Глухой, что ли?

– Мороженое?

– Да, мороженое, погнали быстрей, а то все разберут, пока ты тут соображаешь!

Мороженое в их поселке было редкостью. Совсем недавно на молокозаводе начали делать пломбир, помалу и нерегулярно, двенадцать копеек за пачку в бумажной обертке с бегущими по тундре оленями. Обертка была белая, а тундра и олени синие.

Мороженое шло нарасхват, и разбирали его влет, за час, а то и быстрее.

От дома до магазина десять минут ходьбы, но гораздо интереснее было изо всех сил бежать вниз по склону, когда кажется – еще немного, и ты оттолкнешься от кромки обрыва и взлетишь над сверкающей синевой бухты.

Но до обрыва Колька не добегал, высота была страшенная, даже от мимолетного взгляда вниз сосало под ложечкой.

Возле продмага – трехэтажного жилого дома из почерневшего от времени бруса замерла очередь. Она тревожно гудела, как обычно гудит длинная очередь у поселкового магазина, когда открытие задерживается слишком долго.

– Баб Валь, мороженое привезли, не знаете? – спросил Колька.

– Ишь, ты, мороженое ему! Огурцы маринованные будут давать, болгарские, а он – мороженое. Очередь на час, не меньше. Не достоитесь ведь, шли бы отсюда, не путались под ногами.

– Достоимся! – сказал Женька, – подумаешь, час. Я за черешневым компотом еще дольше стоял, зато три ящика дали, маме, сестренке и мне.

Колька и Женька сидели на лавочке за углом магазина, напротив входа в клуб.

– Ну, как мороженое? – спросил Женька, облизывая край обертки.

– Нормальное. Но эскимо лучше. Я на ВДНХ когда был…

– Знаю, знаю, – перебил Женька. – Ты его там килограмм целый съел, и у тебя заболело горло.

– Что, думаешь, вру? – обиженно спросил Колька.

– Может, и врешь. Стала бы тебе мать целый килограмм покупать.

– Да ты у нее сам спроси, если мне не веришь! Ну, может не килограмм, а полкило точно.

– Полкило! Полкило, это другое дело. Говорят, когда гланды вырезают, тоже полкило мороженого дают.

– Фигня, – убежденно ответил Колька. – Зинке вырезали недавно, ну, Каблуковой, которая в город переехала… Ничего ей не давали, в горло шприцом укололи, и все.

– Да не у нас дают, а в Москве.

– Ну, в Москве. В Москве конечно дают. Там этого мороженого знаешь, сколько!

– Гляди, автобус! – вдруг сказал Колька.

– Что я, автобусов не видал?

– Это тот, в котором мультики показывают. Помнишь, в начале лета приезжал?

Колька посмотрел на недоеденный пломбир и вздохнул.

– И зачем мы это мороженое покупали? Знали бы, что автобус приедет, лучше бы билеты купили.

– Кто ж знал?

– Кто ж знал… – передразнил Колька. – А все ты! Прибежал, разорался – давай быстрее, пока все не расхватали! Вот тебе и быстрее. Ладно, пошли хоть на автобус посмотрим, раз на билеты денег нет. Может, он и показывать ничего не будет, просто так заехал.

Тупомордый ЛИАЗ вырулил на площадку перед магазином, и остановился у ржавой трансформаторной будки.

Сверкающий, словно жар-птица, автобус манил в свое загадочное нутро. Стекла были закрашены картинами из мульфильмов – Незнайка в синей шляпе с огромными полями, перепуганный бегемот, провалившийся в болото, улыбающийся Емеля на печи, Буратино с золотым ключиком в руках, Самоделкин на крошечной гоночной машине, и смеющийся Чипполино рядом с обозленным сеньором Помидором.

Водитель вылез из кабины и захлопнул за собой дверь. Он достал пачку «Казбека», прикурил и с наслаждение затянулся.

Колька посмотрел в его усталое лицо, и ему сразу стало ясно, что крутить баранку такого автобуса – дело нелегкое.

– Дяденька, сколько билет стоит?

– Десять копеек, как обычно.

– А когда будете мультики показывать?

– Скоро. Как зрители соберутся, сразу и начнем.

Слух об автобусе промчался по поселку быстрее, чем Юрка-гонщик на своем спортивном велике, и через десять минут вокруг уже собралась толпа.

Водитель, он же киномеханик, он же и билетер, пропускал в салон счастливчиков, оказавшихся ближе к двери, выдавая каждому по билету.

Потом он залез в свою кабину, задернул ее черными плотными шторами, и запустил киноаппарат.

– Вот если бы я был киномехаником, я бы сто раз смотрел, и мне не надоело, – сказал Женька.

К автобусу подошел Шура Опейка, а за ним, как всегда, Костян и Пашка.

Шура заворожено слушал обрывки мелодий, верещанье мультяшек и смех зрителей за дверями, а Костян и Пашка внимательно разглядывали сбившуюся в стайку очередь.

– Эй, пацанчик, – наконец определился Костян. – Хочешь два раза мультики посмотреть?

– У меня всего десять копеек.

– А ты выиграй. Будет двадцать.

– Как же, у вас выиграешь.

– Чудак человек, да все по-честному. Ты нам монету в руки даже не дашь, издалека покажешь, и все. Шура и ошибиться может.

– Когда это он ошибался?

– Ошибался. Недавно сорок копеек проиграл. Пашка, скажи!

– Проиграл, факт. Он вообще часто стал проигрывать. Скоро, наверное, вообще перестанет играть. Он у меня уже в долг брал. Ну, че, слабо сыграть?

– Кому слабо?

– Тебе.

– Мне слабо?

– Конечно тебе, кому же еще.

– Эй, парни, хватит мальчишку на слабо брать, – подошел к ним водитель, вылезший из кабины покурить.

– Он пришел мультики посмотреть, а вы у него деньги вымогаете. Нехорошо это.

– Кто это вымогает? Ты, дядя, чего? Угадал – получил, не угадал – значит, не повезло. Никакого жульничества. Все по-честному.

– По-честному? – покачал головой водитель.

– Честность и игры на деньги вместе не водятся. Либо первое, либо второе.