Коллектив авторов - Полдень, XXI век (февраль 2012)

Съезжая с кручи в бухту, я заметил и темноволосого парня, сидящего на одной из кроватей и читающего какую-то большую книгу. Когда мы к нему приблизились, он закрыл книгу, отложив её в сторону. На обложке я прочёл: «Inside Out» («Шиворот-навыворот»).

– Как книга? – спросил я у него.

– Такую чушь пишет! – махнул рукой парень.

На нём была чёрная футболка с жёлтыми буквами LSyD.

– Не подскажете, где оно? – снова спросил я.

Парень поглядел на меня, нахмурился и сказал:

– Это тебе в «Баттерси» надо. Там чего только нет.

Зал взорвался овациями. Зрители хлопали, стоя. В знак уважения к человеку, который только что завершил своё потрясающее шоу. Расшитая блёстками рубашка, строгие тёмные брюки, театральные жесты признательности, обворожительная улыбка. Маг, волшебник и чародей, великий и непревзойдённый Давид Копперфилд. Собственной персоной.

Артём выключил запись, подумал: «Да, его фокусы впечатляют. Особенно поражают полёты. Задаёшься вопросом – как он это всё делает? Не зная секрета, складывается впечатление, что Копперфилд – современный старик Хоттабыч или джинн из лампы Аладдина. На самом деле – хорошо подготовленные сложные технические трюки. Ничего более. Это понятно. А вот что такое моя телефонная будка? Полный туман».

Артём посмотрел на приклеенную скотчем к обоям фотографию, вырезанную из British Style. Опершись о красную телефонную будку, ему улыбался Сева Новгородцев. Седые длинные волосы, на голове чёрный цилиндр, руки нагло всунуты в карманы потёртых синих джинсов, расстёгнутый чёрный пиджак, на лацкане – аляповатый белый крест, маленьким колечком соединённый с красной пятиугольной планкой. Общий посыл – «посмотрите на меня, какой я крутой, получил орден из рук коронованной особы, да я теперь небожитель, не меньше». Журнал вынес фото на обложку, внизу приписав: «Сева Новгородцев: Sax, Sex & Sixty Six».

«В этом наряде он больше похож на Безумного Шляпника из “Алисы в Стране Чудес”, чем на диск-жокея, – усмехнулся Артём. – …Раньше я действительно боготворил Севу. Ловил каждое его слово, смеялся над его антисоветскими шутками. По пятницам в полночь настраивал старенький VEF на Русскую службу Би-Би-Си, чтобы услышать “Рок-посевы”. Потом записывал передачи на магнитофон и распечатывал текст на пишущей машинке. Как только «железный занавес» рухнул, отправил Севе письмо. Он на самом деле реально помог мне в плане организации Клуба – сделал несколько передач по моим письмам. Но потом настал момент, когда я понял, что Сева, грубо говоря, никто, лишь ловкий мошенник. Он плохо знает историю Pink Floyd. Совершенно не вник в смысл альбома “Amused То Death”. Да и вообще, как оказалось, Новгородцев не очень-то любит рок-музыку. Он ведь джазист, саксофонист. А рок-музыка для него – это просто работа, а не настоящая привязанность. Так уж сложилась жизнь, что ему пришлось делать программы о роке. За двадцать лет не взять ни одного интервью ни у одного знаменитого рок-музыканта! Я бы на его месте уже пил чай с Полом Маккартни, а с Ричи Блэкмором в футбол играл… Да, на вид точно такая же будка, как у меня. Только вот моя явно от Копперфилда».

Артём перевёл взгляд с фотографии Севы на картину Сторма Торгерсона в рамочке по соседству. На картине были изображены два идола, «два истукана с острова Пасхи», как сказал Сашка Немец, смотрящие друг на друга глаза в глаза. И он сразу же вспомнил свой наркотический трип.

– Жили-были два брата-близнеца, – рассказывал гном. – Одного звали Виш Ю, а другого – Вё Хиа…

– Китайцы? – поинтересовался я.

– Местные. Сан-тропезцы… Один работал музыкантом, второй – бизнесменом. И оба однажды сгорели…

– На работе?

– Нет. На улице. Просто поздоровались, друг другу руки пожали и натурально загорелись. Рыжим пламенем. Сперва Вё Хиа полыхнул, потом – Виш Ю.

– Прогорели, наверное.

– То, что от них осталось, тут вот и похоронили. А сверху пирамиды поставили. Типа памятников. Всем Сен-Тропезом деньги собирали.

Пирамиды были высокие, сложенные из белых пластиковых кирпичей, одна на другую похожие, как близнецы. На той, что слева, было написано: WISH YOU, а ниже можно было прочесть эпитафию – Remember A Day (Вспомни День). На той, что справа, стояло имя: WERE HERE, а эпитафия была такая – Let There Be More Light (Пусть Там Будет Больше Света).

Я шёл пешком, потому что велосипед увязал в песке, не ехал, и его пришлось бросить на границе пустыни. «Дипломат» с наклейками-этикетками «Obscured By Clouds», «Dark Side Of The Moon» и «Wish You Were Неге» остался в багажнике. Гримбл-Громбл сидел у меня на плече.

– Вон она! – крикнул гном пискляво.

На горизонте подсвеченное красными лучами заходящего солнца показалось мрачное строение электростанции. Благодаря четырём столбообразным трубам создавалась иллюзия севшего на мель корабля.

– «Баттерси» раньше была центром современности. А теперь там упадок и запустение. Теперь она тоже что-то вроде памятника. Прошлой жизни.

И действительно, когда я к ней подошёл, то увидел разбитые окна, осыпавшуюся штукатурку, отвалившуюся плитку, прогнившие доски, ржавую колючую проволоку. На одной из потемневших от времени стен кто-то гвоздём нацарапал: THE FINAL CUT. Кривыми буквами.

Как сказал парень с пляжа, здесь много чего было – целый склад старого барахла. Внутри электростанции в полном беспорядке валялись телевизоры, каски, часы, инвалидные кресла, подушки, колокола, шприцы, молотки, парики, пулемёты, рюмки, радиоприёмники, призмы, вуали, указки, манекены, кассовые аппараты, занавески, мегафоны, аквариумы, кресла, парашюты и прочая всякая дребедень.

– Нет тут ничего моего, – печально сказал я после долгого безрезультатного осмотра.

– Вон оно, – гном указал своей маленькой ручкой на тёмный угол помещения.

И тут я тоже его увидел.

– Это разве моё? – растерянно спросил я.

– Ну не моё же, – ответил Гримбл-Громбл. – Моё у меня.

– Там ведь два лица.

– Даже три – два лица в профиль, плюс ещё одно, из них состоящее. Три лица в одном.

– Но я же не такой…

– Да, ладно. Бери, не капризничай. Других всё равно нет.

До «часа икс» было ещё восемь минут, и он решил опять покурить. Из внутреннего кармана кожаной куртки вытащил початую пачку Marlboro и зажигалку Zippo, а также пустой коробок из-под спичек, служивший пепельницей. «Винчестер» был полностью настроен на стрельбу, осталось только дождаться картежа. Уселся на ящик с учебниками, так, чтобы одним глазом посматривать через раскрытое окно на улицу. На улице людей было немного, но люди были. Ждали проезда высокопоставленной персоны. Какой-то человек, стоящий на газоне, почему-то раскрыл чёрный зонтик. Хотя дождя и близко не было.