Коллектив авторов - Полдень, XXI век (декабрь 2011)
Водительская дверь резко распахнулась, и в салон машины ворвался грохот брани.
– Совсем охренела, стерва! – хрипло орал незнакомый мужик. – Встала в раскоряку – нормальным людям не проехать! Курица! Натрахала себе тачку, а водить не научилась!
Щерба выскочил из машины, обогнул капот и подлетел к скандалисту. Тот оказался одного с ним роста, но куда шире в плечах. Мутные, словно залитые парафином, глаза, растрепанные усы и синеватая щетина на щеках. От мужика пахло немытым телом и машинным маслом. «Дальнобойщик», – успел подумать Родион, прежде чем схватил его за грудки и прижал к машине.
– Быстро соображай. Вечером, до того как попал в эту пробку, ты хотел, чтобы дорога не кончалась? Ну?
Контраст между тоном и смыслом сказанного заставил мужика оторопеть. Он, точно престарелый Пентиум, медленно переваривал вопрос, пытаясь понять, что от него хочет этот сопляк-студентик? Наконец, стряхнул с себя его руки, промычал что-то нечленораздельное и пошел прочь.
На Родиона же накатила пьяная муть. Он побрел вдоль пробки, проваливаясь в серый творог из грязи и снега. Подходил к чужим машинам, стучал в окна и задавал одни и те же вопросы: «Какой это город? Куда вы направлялись? А вам хотелось никогда туда не приезжать? Ну вспомните же! Это важно!»
Одни его посылали, другие таращили глаза и растерянно кивали. Да, действительно, было. А откуда…
Не важно.
А что тогда важно? Щерба умножал два на два, и результат ему хронически не нравился. В автомобильной гусенице стояли люди из разных городов: Москвы, Питера, Самары, Смоленска, Костромы… Все, угодившие в ловушку, попали сюда не случайно – они сами этого хотели. Посылали запросы мирозданию, уверенные, что реакции не будет. А вот, пожалуйста, – получите под расписку. Мечтали спрятаться от того, что ждет впереди, – стойте теперь в заснеженной кишке, зажатой с двух сторон скользкими откосами. Можно, конечно, бросить машину и пойти пешком. Но дураков нет. По каким потом штрафстоянкам адского ГАИ ее искать? Поэтому все пленники дорожного капкана будут сидеть за рулем до последнего. Пока останется бензин. Пока не заглохнет двигатель. Пока не онемеют от холода руки и ноги.
Щерба поискал взглядом свой потертый «форд». Почувствовал прилив тепла, как при виде родительского дома. Автомобиль стоял неподалеку, преградив путь «мерседесу» владельца полиграфического комбината и всей остальной колонне. Родион побрел к своей машине, но на полпути остановился. Запрокинул голову и посмотрел в глухую черноту зимнего неба.
– Але! Дальше-то что? – заорал он. – На хрена тебе это надо?
– Не ответит! – печально сообщил кто-то сверху.
Родион резко оглянулся. За ним стояла фура. С высоты ее кабины на Щербу смотрел тот самый мужик, что скандалил возле «ауди». Кажется, он уже не переживал по поводу вынужденной остановки. Просто сидел и задумчиво курил в открытое окно.
– Спит он давно, чтобы с нами разговаривать, – дальнобойщик затянулся. – А ведь я, и правда, домой не хотел. Это ты точно угадал. У меня сын… того, больной. ДЦП, вот. Жена только вокруг него и вьется. Ни о чем другом думать не может.
– И сколько ему лет? – машинально спросил Родион.
– Пять почти. Я специально стал браться за дальние рейсы. Чтобы денег получать побольше, а дома бывать поменьше. – Мужик швырнул окурок на дорогу и добавил с нажимом: – В наказание это нам. За малодушие. Будем стоять, пока не сдохнем!
«Почти пять лет, – повторил про себя Щерба. – Пять лет ему не хочется возвращаться домой. Но в пробку он угодил именно сейчас. Почему? Потому что вместе с ним того же захотели еще тысячи людей? Звезды неудачно встали? Или никакой закономерности нет? Может, он, Родион, все придумал. Притянул за уши. Люди постоянно хотят от чего-то спрятаться. Спроси их в каждый отдельный момент жизни, и они обязательно вспомнят, как боялись неприятной встречи и лелеяли надежду ее избежать».
– От чешет! – снова подал голос дальнобойщик. – Девчонка, что ли?
Щерба увидел ее чуть позже своего собеседника. Она неслась против потока машин. Угловатые движения, ножки-палоч-ки в массивных кроссовках, вязаная шапка с двумя кисточками, взлетавшими при каждом прыжке, – девчонка еще не вышла из возраста гадкого утенка. Или только-только в него вошла. Родион разглядел зареванное личико, исполосованное потеками туши, и побелевшие губы. Напугал кто-то? Обидел? Когда бегунья оказалась в паре шагов, он вскинул руку и поймал ее за талию.
– Пустите! – пискнула она.
– Тихо, тихо! Что случилось? От кого бежишь?
– Вам-то что? Мне надо!
– Эй, я же помочь хочу! – ему пришлось покрепче ухватить ее за короткую дутую куртку. – Тебя как зовут?
– Васька, – она испуганно посмотрела в лицо Родиона, сложила рот чемоданчиком и заревела.
– Как-как?
– Васкааааа! Василиса!
– Вот что, Василиса, пойдем в машину. Успокоишься, согреешься…
– Нет! – девчонка попыталась вырваться. – Не пойду!
– Боишься, что ли?
– Я не маленькая! Знаю, для чего в машину зовут!
Из-за индейской раскраски, оставленной раскисшей тушью, разглядеть ее лицо было невозможно. Чистым остался только круглый подбородок с ямочкой. Подбородку очень шло имя Васька.
– Хорошо, пойдем не ко мне, а к моей подруге. Ага? Ты у нее согреешься, а потом дальше побежишь.
Проходя мимо «мерседеса», Щерба попросил Николая снова сесть за руль «форда». Немолодая, но все еще миловидная жена бизнесмена с легким осуждением уставилась на Родиона и его спутницу. Однако возражать не стала.
У Леры в машине на полную мощность орала музыка. Салон «ауди» вздрагивал под рваный ритм джаза. Саксофон плел сложное соло, от которого Родиону снова захотелось есть. Несмотря на рев колонок, женщина клевала носом. Появление Щербы она встретила с облегчением – хоть какой-то шанс не уснуть.
– Ну так что с тобой стряслось? – спросил Родион, наблюдая, как Василиса на заднем сиденье вытирает лицо влажной салфеткой, выданной Лерой. Сам Щерба, чтобы не нервировать девчонку, сел вперед.
– Сбежала.
– От кого?
– От друзей. Ну то есть друзей моего парня.
– У тебя есть парень? – Лера с сомнением разглядывала детское лицо. На вид девочке не было и четырнадцати.
– Да! – вскинула она подбородок с ямочкой. – Не верите?
– Верим! – ответил за Леру Родион. – Только чего ты от них убегала-то?
– Они, они… – ее губы снова попытались сложиться чемоданом. – Дядю Пашу хотят убить.
Слова лились из девочки, словно молоко из забытой на плите кастрюли. Щерба слушал и пытался уловить то, что скрывалось за сбивчивым рассказом подростка.
Она жила с ощущением пропасти за спиной. Пропасть ползла по пятам, съедая все, чего касались Васькины ноги. Приходилось то и дело ускорять шаг, чтобы не провалиться в прожорливую дыру. По ночам ей снились кошмары. Гулкие мосты складывались под девочкой детским конструктором, увлекая в ледяную воду зимней реки, пожарные лестницы рассыпались под пальцами в ржавый порошок.