Коллектив авторов - Фантастика 1981
Переставляя коробочку детектора с одного излома на другой и вслушиваясь в бормотание анализатора, Конкин сам упог добился тени, таким вынужденно бесшумным и гибким было его скольжение через весь этот хаос. Половину внимания забирало само движение, остальное поглощал голос, материи, которая, докладывая через детектор о своем составе, структуре до и после взрыва, связывала Конкина с неведомыми строителями корабля, их давними замыслами, знаниями, воплощенными в мefaллe идеями. Загробный, если вдуматься, разговор, и тем не менее самая обычная для человека вещь, ибо на Земле археологи точно так же вступают в мысленную, хотя и одностороннюю, связь со всеми исчезнувшими поколениями землян.
Наконец зона разрушений осталась позади. Вздохнув с облегчением, Конкин выпрямил спину, Впереди простирался, изогнутый коридор с какими-то овалами (дверями?) по обеим сторбнам. Нигде ни одной угловатой линии, словно инопланетные строители жили в мире без единой плоскости.
— Совершенно не представляю, где у них что… — пробормотал Зеленин.
— Я тоже, — ответил Конкин. — Придется идти наобум. Археолога бы нам в компанию! Они специалисты по таким ребусам.
— Ладно, подожди годик-другой, я тем временем слетаю за ними на Землю… Пошли!
— Пошли…
Оба чувствовали себя неважно, и непочтительная легкость их разговора была защитной реакцией. Мертвенность корабля угнетала. Собственно, то же самое могло случиться и с людьми, как, увы, и случалось. Некоторые земные звездолеты, верно, и сейчас вот так же несутся в пустоте и будут в ней странствовать еще миллионы лет.
Вещество, которым был покрыт пол, лишь с виду казалось прочным. Едва Конкин на него ступил, как оно взвилось облачком пыли, которая, понятно, и не думала оседать. Обернувшись, Конкин с досадой посмотрел на ребристый след своей подошвы. Вот уж действительно «на пыльных тропинках…».
Теперь этот след сохранится навечно. То есть, разумеется, не навечно, но пару миллионов лет он вот так продержится.
— Не годится, — сказал Зеленин. — Все запылим.
— Естественно, — ответил Конкин и слегка оттолкнулся.
Здесь была Сила тяжести, но такая ничтожная, что можно было парить, лишь иногда касаясь стен. Регулируя полет, они подплыли к овальной двери (если это, конечно, была дверь), но она не поддалась. Не поддались и другие.
— Успеем вскрыть, — сказал Зеленин.
Конкин молча кивнул и поплыл дальше.
Все одно и то же: пустой изогнутый, яйцевидный в сечении коридор и овалы по сторонам. Так прошло пять минут, десять…
Внезапно коридор оборбался. В его торце тоже находился овал. Конкин тронул его без всякой надежды, однако на этот раз дверь уступила нажиму.
Застывший в кресле скелет — .вот первое, что они увидели. Это было столь необычным и чудовищным, что люди в первый момент даже отшатнулись.
Зеленин молча водил съемочной камерой, и так же молча Конкин наблюдал за ним. Ничто не теряется, думал он. То, что ложится сейчас на голограмму, прорастет как семя. По скелету легко восстановить индивидуальный облик, а в облике отражен характер. Еще найдутся записи, много чего отыщется.
А поскольку все взаимосвязано, и капля может рассказать об океане, корабль — о цивилизации, строчка дневника — об авторе, то, перебрав информацию, установив системно-корреляционные связи, Киб приближенно воссоздаст и структуру личности, возбудит оборванный смертью ход мыслей и чувств.
Давно не проблема вот так реконструировать человеческую психику, наделить модель самостоятельной, вплоть до участия в разговоре, жизнью. С инопланетянином, понятно, все будет гораздо, гораздо труднее. Но и тут небезнадежно: чем выше цивилизация, тем совершеннее ее память, тем лучше в ней сохраняется личность.
«Ты, может быть, думал, что все уже кончено, — мысленно обратился Конкин к черепу. — Не совсем…» Он перевел взгляд на пульт перед креслом. Скорей всего это помещение было чем-то вроде рубки или обсервационнойг Но какие немыслимые устройства! Даже кресло отождествлялось с креслом только потому, что его явно использовали как сиденье, иначе вряд ли бы тут оказался скелет. И пульт можно было — назвать пультом только по аналогии: сплошной сюрреализм…
— Киб сообщает, что готов по снимкам реконструировать облик инопланетянина, — сказал Зеленин. — Посмотрим?
— Да, да, конечно!
Зеленин, прижав ладонь для упора к груди, привычно отрегулировал наручный видеофон. Зеркальце тут же осветилось, и рядом с настоящим креслом возник его голографический двойник. Теперь в рубке было два внешне одинаковых кресла, два неотличимых скелета, только призрачный чуть подрагивал вместе с креслом в такт биению пульса замершей руки Зеленина.
«А пульс-то частит, — машинально отметил Конкин. — Ну естественно…» Мгновение спустя сходство изображения с оригиналом исчезло, поскольку Киб начал реконструкцию. Никакой — от Кювье до Герасимова — основоположник метода не успел бы понять, что к чему, так быстро работал Киб.
— Да… — только и сказал Конкин.
Не то чтобы возникшее в кресле существо вовсе не напоминало человека: выражение его глаз не было бессмысленным, как у стрекозы или ящерицы. Но сами эти глаза походили на человеческие не больше, чем репей на оптическую линзу. Также не соответствовало земным канонам и тело, странно вывернутое по всем трем осям, винтообразное в конечностях.
— Его моторика ясна Кибу. — Зеленин повернул к Конкину напрягшееся лицо. — Он может показать тело в движении…
— Не надо!
Это вырвалось непроизвольно, и Конкин не пожалел об этом, хотя для дальнейших поисков отнюдь не мешало бы узнать, как движутся инопланетяне. Но увидеть еще и ожившее тело…
— В другой раз, — поспешно добавил Конкин.
Зеленин понимающе кивнул. Он выключил передатчик, и в рубке снова осталось лишь одно кресло со скелетом, похожим на замысловатое корневище, верней, ни на что не похожим.
— Да, — обескураженно проговорил Конкин. — Теперь я сомневаюсь, поймем ли мы их…
— Лишь бы хватило информации, — пробормотал Зеленин. Быстрым взглядом он окинул пульт. — Попробую для начала помозговать над этой аппаратурой.
— Тогда я продолжу осмотр…
Вскоре, однако, выяснилось, что осматривать, в сущности, нечего. Всюду и везде Конкина встречали запертые двери. Какие знания, какая необыкновенная техника, возможно, скрывались за ними! Взломать двери, конечно, было нетрудно, но всему свое время; сначала надо было составить общее представление о корабле, его создателях и о том, что здесь случилось.
Но пустые коридоры, не менее пустые переходы меж ярусами мало что могли рассказать. Столь же мало говорили уму встречающиеся знаки и надписи. Конкин аккуратно транслировал их изображения Кибу, и тот, конечно, уже бился над загадкой чужого языка. Без малейшего, само собой, успеха, поскольку данных не хватало.