Владимир Ильин - Зимой змеи спят

Голубничий мялся, колеблясь. В принципе, оставление поста надзирателя было грубым нарушением инструкции, но никакого криминала в данном случае видно не было. Наконец, сержант широко улыбнулся и протянул майору связку ключей от камер.

— Ладно, — сказал он, — я мигом обернусь… Одна нога здесь, другая — там!

И побежал вверх по лестнице.

Давай, давай, подумал насмешливо Звягинцев. Твое «мигом» минут пятнадцать займет, не меньше. Для начала ты будешь спрашивать анальгин у всех, кто тебе попадется в отделении, но, как всегда, дежурная смена окажется непредусмотрительной в отношении медикаментов, аптечка у дежурного вот уже год как не пополняется — кстати, пора уже вставить фитиля начальнику штаба за это — так что сам Бог велел тебе, Сергей, мчаться в аптеку, а та, что за углом, уже закрылась, а ближайшая дежурная аптека находится за два квартала отсюда, так что, даже если ты устроишь себе пробежку до нее — в чем я сильно сомневаюсь, учитывая твои вес и лень, — то вернешься ты через четверть часа, не раньше…

Этого времени мне вполне хватит.

Он выбрал в связке нужный ключ и открыл шестую камеру, предварительно поглядев в глазок. Мебели в камере не было. Спальное место представляло собой бетонное возвышение вдоль стены напротив двери. В свете тусклой лампочки было видно, что на нем, скрючившись в три погибели и укрывшись с головой курткой, спит человек.

Войдя, Звягинцев тщательно прикрыл за собой дверь, чтобы обеспечить звукоизоляцию, и с садистским удовольствием рявкнул:

— Задержанный, па-одъем!..

Георгий Ставров вовсе не спал. Ложе, на котором он скорчился, вовсе не располагало ко сну. Поэтому, когда в замочной скважине заскрежетал проворачиваемый ключ, он приготовился к тому, чтобы продолжать изображать из себя ничего не понимающего спросонья, до конца еще не протрезвевшего и физически не очень развитого человека.

— Задержанный, подъем! — гаркнули над головой.

Это был не кто иной, как начальник отделения майор Звягинцев, и, увидев его, Ставров испытал мгновенное удовлетворение: всегда приятно, когда всё идет так, как ты задумывал.

Стянув с себя куртку, которой он укрывался с головой, жмурясь от света и неразборчиво канюча себе под нос нечто вроде: «Ну что такое, начальник, почему вы не даете поспать несчастному человеку?», Георгий сел на жесткой лежанке, спустив ноги на пол. По лицу Звягинцева было заметно, что он совершенно забыл к этому времени про то, что его жизнь подвергается постоянной опасности, а если и помнил об этом, то уж никак не считал заключенного из камеры номер шесть своим опасным противником.

— Вставать надо, сволочь, когда с тобой разговаривает офицер милиции! — беззлобно сказал Звягинцев и ударил Ставрова по лицу.

Удар был не очень сильным, но болезненным. При иных обстоятельствах Георгий успел бы среагировать и избежать его, но сейчас это было ему противопоказано.

Размазывая кровь по лицу и плаксиво приговаривая: «Ну чего ты, начальник, ну чего ты дерешься?», Ставров как бы с трудом поднялся с лежака и встал, стараясь держаться расслабленно. «Как мешок с говном», как говорит в таких случаях Ольга.

— Значит, ты знаешь Эльфа? — не то спросил, не то констатировал Звягинцев.

Такой уверенный в себе — аж противно!.. Уже не молодой, но и не старый.

Мордастый, да и накаченный как полагается, чтобы сдавать проверку по «физо» только с оценкой «отлично». Стоит по школе — одна нога впереди, другая, развернутая под углом в сорок пять градусов, сзади, полусогнута, чтобы обеспечить мах. Волосатые кулачищи наготове повторить удар, и нет сомнения: переборщит майор, не рассчитает замах и силу хука — и запросто убить может. Тем более, такую макаронину, как задержанный хулиган и алкоголик Климов…

Теперь — максимум ужаса и удивления на физиономии, чтобы даже дураку сразу стало ясно, что врешь ты, как первоклассник.

— Что вы, начальник!.. Какой такой Эльф? И понятия не имею, о чем вы…

Ой-ой-ой, только не бейте!..

Это — реакция на вторую зуботычину со стороны майора. Сейчас следует рухнуть на пол, как бы будучи сбитым ударом, и начать ползать, цепляясь за ноги Звягинцева.

Противно, конечно, но надо играть свою роль до самой последней минуты, чтобы майор ничего не заподозрил.

Интересно, будет он меня еще допрашивать насчет Эльфа или в его распоряжении времени маловато?

Звягинцев, словно читая мысли Ставрова, пнул его в грудь, чтобы освободить свои ноги от цепких рук пресмыкающегося перед ним задержанного и достал из кармана брюк нож. Нажал кнопку в рукоятке — тут же выскочило матово блестящее лезвие.

Разумеется, Ставров не поверил в то, что майор настолько глуп, чтобы прирезать его, как барана, но, тем не менее, положение обязывало Георгия заорать благим матом:

— Ты что, нача-альник, офонарел?.. Ты не имеешь права, поял? За что ты меня хочешь замочить, мент проклятый? Я сейчас охрану позову, поял?

Звягинцев ощерился одним углом рта.

— Можешь орать, сколько твоей поганой душе угодно, — сказал он. — Тебя все равно никто не услышит. — («Вот он и подтвердил, что надзиратель на своем посту отсутствует. Значит, действительно собирается убрать меня, но, конечно же, так, чтобы потом никто не заподозрил неестественность моей смерти»). — Снимай рубаху!

— З-зачем? — начиная заикаться, с огромным ужасом в широко распахнутых глазах спросил Ставров.

— Снимай, я сказал!.. Или ножичком тебя пощекотать?

Звягинцев сделал вид, будто собирается кольнуть Ставрова ножом под ребра.

Георгий на четвереньках отскочил к лежаку и, преувеличенно дрожа и то и дело шмыгая носом, принялся снимать рубашку. Он уже знал, что задумал его противник.

Рубаха была сделана из плотной байковой ткани. Достаточно порвать ее на длинные лоскуты, чтобы изготовить некое подобие веревки. А затем — один конец на шею, а другой, уже после удушения, закрепить на решетке, которая закрывает крошечное оконце под потолком камеры — дотянуться до него можно, встав на цыпочки на бетонные нары…

— Быстрее! — скомандовал Звягинцев и угрожающе повел ножом в сторону Ставрова. — Что ты возишься, как сонная муха?

А ведь он прав, время надо экономить, а не то вот-вот вернется дежурный по камерам, ведь не навсегда же майор его отослал куда-то!..

— Ну ладно, — сказал он своим естественным голосом, переставая расстегивать пуговицы на рубашке и поднимаясь на ноги. — Пора заканчивать эту комедию, майор Звягинцев!

Челюсть у начальника отделения отвалилась вниз, но не более, чем на несколько секунд.

— Что-о-о? — протянул Звягинцев. — Что ты сказал, гнида?