Артур Кларк - ФАТА-МОРГАНА 6 (Фантастические рассказы)

Санитар закрыл дверь, повернулся и побежал по коридору. Халсон подождал, пока он не скроется из виду, а потом побежал в противоположном направлении. Он шел по коридору, размазывая чернила по лицу и отплевываясь в притворном негодовании. Он прошел уже половину пути, а тревоги все еще не было. Художник прекрасно знал этот медный звон колоколов, звонивших каждую среду в полдень.

Это все игра, говорил он себе. Забавная игра. Ничего страшного. Я вновь ребенок. Сейчас я сбегаю домой к маме, а папочка прочитает мне сказку. Я опять маленький мальчик, навсегда.

Он дошел до ворот, а криков и погони все еще не было. Он пожаловался охране, подделывая подпись Джеймса Дереликта в книге посетителей. Его вымазанные чернилами пальцы так испачкали страницу, что подделка прошла незамеченной. Охранник нажал на кнопку, и ворота открылись. Халсон вышел на улицу. Он уже уходил, когда услышал звон.

Художник побежал. Остановился. Хотел идти спокойным шагом, но не мог. Шатаясь, он шел по улице, но тут раздались крики охраны. Он метнулся за угол, за другой, стараясь вырваться из бесконечного лабиринта улиц, слыша вокруг звуки машин, сирены, колоколов, крики, приказы. Он метнулся в отчаянной попытке найти убежище и кинулся в какой-то дом.

Халсон взбирался вверх по этажам. Сначала он перепрыгивал через три ступеньки, потом через две, наконец стал подниматься с трудом. Его дыхание останавливалось, он был парализован страхом. Халсон споткнулся на лестничной площадке и упал рядом с дверью. Дверь открылась. За ней стоял Злой Дух.

— Черт возьми, — воскликнул он. — Входите, старина. Я ждал вас. Не будьте столь робким.

Халсон пронзительно закричал.

— Нет, нет, нет! Не надо Strurm und Drang,[36] мой красавчик.

Господин Акила зажал Халсону рот и втащил внутрь.

— Возвращение Джеффри Халсона из круга смерти, — засмеялся он. — Dieu vous garde.[37]

Халсон вновь закричал, он пинался и кусался. Господин Акила с трудом залез в карман и вытащил зажигалку. Он сунул ее под нос Халсону, и художник сразу затих. Он даже позволил отвести себя на кушетку, где Акила вытер ему лицо и руки.

— Лучше, а? — ласково осведомился Акила. — Черт возьми. Стоит выпить.

Он наполнил из графина стакан, добавил кубик красного льда из дымящегося ведерка и сунул стакан в ладонь Халсона. Принужденный жестом Акилы, художник выпил. В голове зашумело. Он осмотрелся, тяжело дыша. Он был в роскошной приемной врача с Парк-авеню. Мебель времен королевы Анны.[38] На стенах в позолоченных рамах картины Морланды и Крома. «Они были гениями», — в изумлении понял Халсон. Потом с еще большим удивлением понял, что рассуждает нормально и связно. Его сознание прояснилось.

Он сбросил со лба тяжелую руку.

— Что случилось? — слабо спросил он. — Это что-то… Что-то вроде лихорадки. Ночной кошмар.

— Вы были больны, — ответил Акила. — Я ослабил болезнь, мой дорогой. Временно. Черт возьми! Это не подвиг. Это может любой врач. Никотиновая кислота плюс углекислота.

— Что это за место?

— Это? Мой кабинет. Прихожей нет, комната консультаций внизу, лаборатория — налево. В Бога мы веруем.[39]

— Я вас знаю, — пробормотал Халсон, — откуда-то я вас знаю. Я помню ваше лицо.

— Oui.[40] В вашей лихорадке вы только и делали, что рисовали мой портрет. Ессе homo.[41] Но у вас есть преимущество, Халсон. Где вы меня видели? Я задавал себе этот вопрос.

Акила надел сверкающий отражатель, спустил его на левый глаз и направил свет прямо в лицо Халсону.

— Теперь я спрашиваю вас. Где мы встречались?

Жмурясь от света, Халсон ответил:

— На Балу поклонников искусства… давно… до лихорадки…

— A? Si.[42] Это было полгода назад. Неудачная ночь.

— Нет. Чудесная ночь… Радость, счастье, забава… Как на школьном балу…

— Все время тянет в детство, да? — прошептал господин Акила. — Надо это отменить. Cetera desunt,[43] молодой Лохинвар. Продолжайте.

— Я был с Джуди… В эту ночь мы поняли, что любим друг друга. Мы поняли, что жизнь прекрасна. А потом мимо прошли вы и посмотрели на меня. Лишь один раз. Но это было ужасно.

Господин Акила с досадой щелкнул языком.

— Теперь я припоминаю этот случай. Я был неосторожен. Плохие новости из дома.

— Вы прошли в красном и черном… Сатана. Без маски, вы посмотрели на меня… Никогда не забуду этот взгляд… Взгляд черных глаз, напоминающих врата ада, холодное пламя ужаса… Своим взглядом вы отняли у меня все… радость, надежду, любовь, жизнь…

— Нет, нет, нет! — живо сказал господин Акила. — Давайте разберемся. Моя неосторожность была лишь толчком. Но в бездну вы упали сами. Как бы то ни было, старое пиво, это надо изменить. Мы должны вернуть вас на грешную землю. Бог мой! Ради этого я и организовал нашу встречу. Так что теперь мне надо все изменить, так? Но из ямы вы должны вылезти самостоятельно. Распутать запутанный клубок. Идемте.

Он взял Халсона за руку и повел по коридору в сверкающую белую лабораторию. Она была вся из стекла и кафеля. Множество полок с пузырьками химических реактивов, фильтры, электрические печи, банки с кислотой. В центре лаборатории находился маленький круглый подъемник, что-то вроде платформы. Господин Акила поставил на платформу стул, усадил на него Халсона, облачился в белый лабораторный халат и стал собирать аппаратуру.

— Вы, — говорил он, — один из величайших художников. И вдруг Джимми Дереликт сообщил, что вы не работаете. Черт возьми! «Мы должны вернуть его искусству», — сказал я. Солон Акила должен иметь много холстов Джеффри Халсона. Мы его вылечим. На том стоим.

— Вы врач? — спросил Халсон.

— Нет. Если позволите — волшебник. Строго говоря — колдун. Очень высокого класса. Я не занимаюсь такой чепухой, как универсальные лекарства. Только современная магия. Черная и белая магия устарели. Я убираю общий спектр и специализируюсь в основном на 15000 ангстрем.

— Вы колдун?! Нет!

— Да, да, да.

— В таком месте?

— Ага! Вы тоже угодили в эту ловушку? Это маскировка. Многие современные лаборатории, о которых думают, что они занимаются наукой, работают с магией. Parbleu![44] Мы идем в ногу со временем, мы — маги. Наше колдовское варево не нарушает Акта о лекарственных препаратах. Знакомая стопроцентная стерильность. Завернутые в целлофан проклятия. Отец Сатана в резиновых перчатках. Спасибо лорду Лестеру, или это был Пастер?[45] Мой идол.

Колдун сделал какие-то вычисления на компьютере и продолжал болтовню.