Коллектив авторов - Полдень, XXI век (март 2012)
Не выдержал и Михаил.
– Ну а мы с вами, – наклонился он к гостю, – не тяпнем ли по маленькой?
– Согласность, – качнулся зеленоватый глава и протянул щупальце. – Шуаншегишен.
– Михаил.
– Приятность есть.
Они замечательно ели.
Селедка под шубой, оливье, огурцы с помидорами, грибы.
Соседи обходились без ртов, вонзали в себя ложки, и пища плавала прямо в них, потихоньку расщепляясь и тая.
Сначала Михаилу было не по себе, да и Светка смущенно отводила взгляд, а потом ничего, даже пикантным показалось.
У зеленоватого Шуаншегишена, которого Михаил через две минуты уже окрестил Жаном, оказалась весьма необычная манера пить водку, чуть подсаливая. Ну да у каждого свои тараканы, просят солонку, чего б не дать?
– Меру-то знай, – сказала Михаилу Светка.
– Обязательно, – кивнул Михаил.
– Обязательность! – поднял рюмку Жан.
– Великолепно-велико! – бледно-синяя супруга присоединила к рюмке мужа бокал с вином.
Звали ее Тиантику… Тиантаку…
Михаил, в общем, решил звать ее Таней. Иначе же язык сломаешь.
Динка выкладывала на стол перед соседским мальчишкой фрукты и объясняла, заглядывая серьезными глазами:
– Это банан… это вот яблоко… в них много железа…
Мальчишка, густо краснея, несмело касался выложенного щупальцами и переспрашивал:
– Яблоко?
– И представляемо – цера коворра еще меня сабан сатубан!
Михаил и не заметил, как Светка разговорилась с Таней. Общие темы, надо же, нашли. Собственно, а чего удивляться?
Сабан сатубан – кто ж не знает!
– А ведь тутоль в тутоль жили, кайвосо-телим вместе. Нет, церра коворра!
Светка, послушав и покивав, включалась на паузе:
– Да они все такие, подруги так называемые! Сами же, сами перед чужими мужиками юбками метут!
– О, согласность, – горько всплескивала щупальцами Таня.
Внутри нее плыли, уменьшаясь, дольки картофеля и кус только что вынутого из духовки мяса.
– И не говори, – Светка прижала ладонь к груди, – к ним всем сердцем…
– Всем ба-каа…
Зеленоватый Жан прижмурил крайний глаз:
– Евенсин…
Михаил наморщился, соображая.
– А, ну да, женщины! Что с них возьмешь. Все о бабском.
Жан придвинул стул ближе.
– Каймин-катын видеть? Кошмарность! Так втипеть! Щупальца пообрывать! Всем! Я таял, как наши катын-сердан, когда им – раз за разом каймин наставал, раз за разом!
– Это что! – с жаром подхватил Михаил. – Наши тоже – фанерой над Парижем. Нет, ты понимаешь, Жан, пять – один!
Они хлопнули еще по рюмашке.
– Вот эту, это облачко, вот сюда.
В детской было светло.
Динка учила соседского мальчишку собирать паззлы. Картинка лежала у стены. Доска, в которую нужно было вкладывать элементы, хвасталась лишь правым верхним углом: там синело небо и протягивалась куда-то коричневая ветка.
– А где птичка?
Мальчишка протянул Динке щупальца, в каждом – по паззлу.
– Это все не то. Ой!
Динка пальчиком коснулась красноватой мягкой кожи.
– Что?
Мальчишка моргнул средним глазом.
– У тебя птичка – внутри.
В теле мальчишки черно-белым корабликом крутился искомый паззл.
– Случайность, – заволновался тот. – Нехотелость.
– Ну так выплюнь! – потребовала Динка.
В гостиной шумели взрослые.
– Хорошую юбку – еще найти! – горячилась Светка. – Чтобы в тон. Чтобы по фигуре. Чтобы гармонировала, Танечка…
– Понимание, – покачивалась Таня. – Тут на каждый тутоль кераль бы найти, чтобы цветом играние сочеталось.
Она пошевелила щупальцами-тутолями.
– А политики! – хрипел Михаил. – Вот хрен они о народе думают! Нашим-то уж точно машину б поярче да виллу побольше!
– А кердан-гуйсе! – гремел, клонясь к нему, зеленоватый Жан. – Знание кердан-гуйсе?
Михаил мотнул головой.
– Что к тутолю прилипло, то – все!
Потом были танцы, и Михаил неловко водил по ковру Танечку, ощущая под ладонями теплые бока, а Жан обнимал Светку щупальцами.
На теплоходе играла музыка, кто-то в одиночестве стоял на берегу…
Паззл был собран, в нем под сенью деревьев задумался единорог, на него смотрели птицы, облака и солнце.
Прощались долго.
Глаза у Светки были на мокром месте. Соседский мальчишка держал Динку за руку. Та говорила, что у нее паззлов – просто море.
– Бла… благодарствие, – уже на пороге сказал Жан.
Михаил его обнял.
Они сгрузили посуду в мойку. Кое-как подтерли полы. И на большее сил не осталось. Заново накрыли сбившимся одеялом уснувшую Динку. Легли сами.
– Знаешь, – сонно сказала Светка, – а мне они и не показались сначала.
– Мне тоже, – сказал Михаил.
– А вот нормальные же люди.
– А то.
На подоконнике в клетке попискивали мохнатые зверьки, завороженно наблюдая за бабочкой, колотящей крылышками в стекло.
Бяк-бяк, бяк-бяк…
Павел Амнуэль
«Я пришел вас убить»
Рассказ
Он стоял за дверью и шумно дышал. Или ей казалось? Наверно, казалось. И еще ей казалось, что он нашел в передней тяжелый молоток, лежавший в нижнем ящике, где обычно хранят принадлежности для ухода за обувью. Молотком он мог разбить замок. Или не мог? За полчаса, прошедшие после того, как она заперлась от него в туалете, он не произнес ни слова. Сначала колотил в дверь, толкал плечом, но быстро понял бесполезность попыток. Ходил по кабинету, она слышала его шаги. Потом шаги смолкли, и вот уже семь минут (она посматривала на часы) он молча стоял за дверью и дышал так громко, что звук отдавался у нее в ушах. Конечно, ей только казалось. Возможно, он сидел в кресле у компьютера и ждал, пока ей надоест прятаться и она выйдет сама.
Она не кричала. Звать на помощь было бесполезно. В старом, начала прошлого века, здании на Эйкен-стрит были толстые стены и прекрасная звукоизоляция. Потому она и сняла здесь однокомнатную квартиру, превратив ее в кабинет.
Если он уселся в кресло и ждет, когда у нее сдадут нервы, то вряд ли услышит, если говорить спокойным тоном. А иначе говорить с ним нельзя – она это понимала. И он, скорее всего, понимал, что она понимает.
Прислушивался?
– Питер, – позвала она наконец. Шла тридцать вторая минута, и бездействие становилось невыносимым. – Питер, вы слышите меня?
Молчание. Ушел? Нет, тогда хлопнула бы входная дверь и колокольчики в прихожей отозвались бы ясным печальным звоном.
– Питер!
– Я вас слышу, миссис Вексфорд.
– Давайте поговорим, Питер.
– Давайте поговорим, миссис Вексфорд. Как будто я лежу на кушетке, да? Поговорим. Мне некуда торопиться.
– В три часа придет пациент…
– И что? Позвонит в дверь, не услышит ответа, позвонит по телефону и на мобильный, ответа не будет, и он уйдет. Только и всего.