Артур Кларк - Фонтаны рая

Нет, Арманда можно исключить. А его сына? Чем больше Дункан обдумывал возможную причастность Карла, тем правдоподобнее она выглядела. Доказательств у него не было, но все факты вели в одном направлении.

Начать с того, что Карл обладал безрассудно-смелым, авантюрным характером. Он обожал рисковать, особенно если на то имелись веские основания. Еще мальчишкой он любил развлекаться, нарушая различные правила, кроме, конечно, основных правил выживания, которые ни одному здравомыслящему жителю Титана и в голову не придет нарушить.

Если на одном из внешних спутников нашли титанит, у Карла отличные шансы воспользоваться открытием в своих целях. За последние три года он участвовал в пяти или шести совместных экспедициях. Карл был редким счастливчиком, сумевшим побывать на Энцеладе, Тефии, Дионе, Рее, Гиперионе, Япете, Фебе, Хроносе, Прометее. А сейчас он находился на далекой Мнемозине.

Дункан мысленно набросал возможную цепь событий, соблазнявшую своей убедительностью. Карл мог и сам открыть эти залежи. Либо их открыл кто-то другой, но Карл просматривал все образцы, доставляемые на исследовательский корабль. Воспользовавшись своим обаянием, Карл легко повернул ход событий в нужном ему направлении. Возможно, тот, кто нашел титанит, не придал этому значения. В естественных условиях камень видели лишь немногие, а необработанный титанит очень сильно отличается от обработанного.

А дальше Карлу оставалось лишь отправить небольшую посылку с одним из кораблей, которые доставляли экспедиции продовольствие и оборудование. Обычно они даже не заходили на Титан.

Допустим, Карл отправил свою посылку. Было ли это нарушением законодательства? Вопрос каверзный. Под юрисдикцией Титана находились лишь постоянные спутники Сатурна. Относить ли сюда и временных гостей вроде Фебы и некоторых других — с этим до сих пор не было ясности. Возможно, Карл вообще не нарушал никаких законов…

И все равно логичная цепь событий, построенная в мозгу Дункана, пока оставалась лишь его умозрительными рассуждениями. Никакими доказательствами он не располагал. И почему вообще он приплел сюда Карла?

Дункан перечитал текст отцовского послания, остававшегося на экране консоли. «КРУПНОМ ОТКРЫТИИ УДАЛЕННОМ СПУТНИКЕ ЗАПРАШИВАЮ ХЕЛМЕРА…» Вот что заставило его подумать о Карле! Виновность, подсказанная ассоциацией. Сопоставление могло оказаться случайным. Случайным ли? Макензи отлично понимали ход мыслей друг друга. И такие слова Колин выбрал не случайно. Для общей информации ему вовсе не требовалось упоминать Хелмера. Отец хотел заблаговременно предупредить Дункана.

Глупо, конечно, предаваться бездоказательным рассуждениям, однако Дункан все же позволил себе сделать еще один шаг. Если Карл действительно причастен к истории с титанитом, зачем ему это понадобилось?

Да, Карл любил рисковать. Возможно, он действительно был замешан в мелких нарушениях закона, но ведь у него явно имелись какие-то цели. Но если… здесь по-прежнему существовало большое жирное «если»… если Карл решил обзавестись накоплениями на Земле, у него есть какая-то долгосрочная цель. Значит, он строит себе стартовую площадку. Здесь они с Дунканом действуют одинаково.

Тогда у Карла наверняка должен быть свой агент на Земле — человек, которому он безоговорочно доверяет. Найти подобного человека ему не составило труда — ведь Карл знаком с сотнями терранцев.

— Боже мой, — прошептал Дункан. — Это все объясняет…

Может, отложить поездку на Занзибар? Нет, поездка туда очень важна; она даже важнее его приветственной речи, ради которой он прилетел за миллиард километров. Надо подождать новых вестей от отца и тогда решать, что делать дальше.

Его рассуждения строились на сплошных предположениях, без единого атома доказательств. Однако на сердце у Дункана было холодно и муторно. Ему вдруг вспомнился одинокий айсберг, гонимый подводным течением на юг, навстречу неотступной судьбе. И с чего эта мысль забрела ему в голову?

Доктор Тодд, заместитель Эль Хаджа, был одним из тех врачей, которые постоянно излучают уверенность (даже там, где этого не требуется). Еще достаточно молодой, он держался искренне и открыто. Дункан так и не узнал, почему коллеги дали Тодду прозвище Суини[21].

— Мне очень жаль, но на этот раз вы не сможете встретиться с доктором Эль Хаджем, — развел руками Тодд. — Ему пришлось вылететь на Гавайи. Неотложная операция.

— И это в наши дни? А как же телеоперации?

— Обычно так и происходит. Но Гавайи от нас слишком далеко, на другом краю планеты. Сигнал идет через два спутника. А во время телеопераций даже малейшая задержка во времени может оказаться критической.

Значит, и на Земле они страдают от запаздывания радиоволн. Пауза в полсекунды совсем незаметна в разговоре, но разница в полсекунды между глазом хирурга и его рукой может стоить пациенту жизни.

— Раньше здесь помещалась знаменитая лаборатория морских исследований, — продолжал доктор Тодд, — От них нам досталось немало полезного, включая и уединенность.

— Неужели это так необходимо? — спросил Дункан.

Его удивляло, почему доктор Эль Хадж создал свою клинику не в каком-нибудь крупном городе, а в этом захолустье.

— Наша работа вызывает громадный эмоциональный интерес, поэтому мы вынуждены следить за посетителями.

Согласитесь, на острове это куда проще, чем на материке. И прежде всего мы обязаны защищать наших матерей. Возможно, они не отличаются особым умом, но они восприимчивы и не любят, чтобы посторонние глазели на них.

— Я пока что не видел ни одной матери.

— А вы действительно хотите их увидеть?

Непростой вопрос. Все чувства Дункана говорили «нет».

Должно быть, тридцать один год назад и он появился на свет в таком же месте, хотя и не столь живописном. Срок созревания плода, скорее всего, тогда был девять месяцев. Это значит, что какая-то неизвестная женщина носила Дункана в своем чреве не менее восьми месяцев после имплантации яйцеклетки. Жива ли эта женщина? Сохранилось ли где-нибудь ее имя? Или только номер в компьютерном файле? Возможно, даже номера не осталось, поскольку личность суррогатной матери не имела никакого биологического значения. Ученые и конструкторы вполне могли бы создать искусственное чрево — своеобразный инкубатор для «высиживания» людей. Но, видимо, сочли это нецелесообразным. И потом, природное работает надежнее и требует меньше хлопот. В мире с жестко ограниченной рождаемостью было более чем достаточно желающих стать суррогатными матерями; требовалось лишь отобрать наиболее подходящих.