Владимир Ильин - Зимой змеи спят

Все ознакомившиеся с этим документом сначала смеялись, принимая его за пародию, но потом посерьезнели, когда, как ни странно, план был утвержден лично Генеральным секретарем Евро-Наций, на рассмотрение к которому совсекретный документ попал совершенно секретным образом.

— Да, — упрямо повторил Юлов, — я понимаю, Сократ Константинович, чем чревато применение плана номер ноль, но, к сожалению, иного выхода в данной ситуации не вижу… Пока еще не всё потеряно, но вскоре будет поздно, и тогда…

— Ну хорошо, — опять перебил его Монарх, садясь в кресло у окна. — Предположим, вы правы, и наш мир кишит разведчиками противника… Но с чего вы взяли, что они враждебно относятся к нам? В чем вообще заключаются их намерения? Ради чего они были засланы к нам? Чтобы шпионить? Или чтобы всячески вредить нам? А, может быть, они стремятся помочь нам… может быть, они спасают нас, вы подумали об этом? А вы засады на них устраиваете, гоняете их, как зайцев!.. Не пора ли, Александр Эмильевич, прежде чем палить из всех видов оружия, поставить все точки над «и» и установить, кто же эти таинственные Пришельцы?

— Но я же этим занимаюсь не первый год, Сократ Константинович! — растерянно сказал Юлов. — Вы что, совсем не читаете мои справки и доклады?

— Да читаю, читаю!.. — отмахнулся начальник Службы. — Только все ваши доказательства до сих пор носят косвенный характер. Кто-то где-то слышал… кто-то где-то видел… следы… экспертизы… заключения специалистов… Тьфу! — Он подался к Юлову всем своим корпусом. — Вы меня извините, Александр Эмильевич, но я — фома неверующий, и на моем месте любой был бы им!.. Вот если бы вы в один прекрасный день привели молодчика со скрученными за спиной руками и сказали: вот он, негодяй-шпион, а он сам бы это подтвердил — тогда бы я вам поверил…

— Да поймите вы, Сократ Константинович, — чуть ли не взмолился Юлов, — что нам противостоят не просто люди, а профессионалы, оснащенные такими средствами, которые нам и не снились!.. Программирование психики окружающих, неизвестные приборы и спецсредства, невидимость, наконец, — разве против этого мы можем что-то противопоставить? В нынешних условиях, когда, кроме нас с вами, мир не подозревает о Пришельцах, бороться с ними невозможно!..

В конце концов, в отчаянии думал Юлов, раз уж старый хрыч так хочет, то устроить ему «живого» вражеского лазутчика было бы парой пустяков для моих ребят. Как будто наличие конкретной личности со скрученными руками и ее искреннее признание что-то доказывают!.. Вспомнить хотя бы сталинские времена… Нет, старик просто тянет волынку, потому что, как и все руководители его уровня, боится ошибиться.

Ошибка, в самом деле, смерти подобна, потому что в случае чего… Например, пронюхают о том, что мы здесь замышляем и чем занимаемся, Пришельцы — и никто не заподозрит, что Александр Эмильевич погиб в автокатастрофе по дороге на работу, а Сократ Константинович — от вполне естественного в его возрасте сердечного приступа!..

— И все-таки, Александр Эмильевич, — сдержанно сказал Монарх и поднялся из кресла, давая понять, что аудиенция окончена, — я бы на вашем месте не горячился, а хорошенько бы взвесил еще раз все «за» и «против»… да и конкретные результаты не помешали бы… не всё же вам за газетами будущего гоняться, ха-ха-ха!.. Всего доброго и — не пропадайте, держите меня в курсе событий…

Вот черт старый, с досадой подумал Юлов, отключив вирт-шлем и вновь оказавшись в своем кабинете. И откуда он узнал про Газету?..

Сегодня последний урок у него был в девятом «А». Тема была такая, что от нее пробегал невольный холод по спине и мелкой противной дрожью тряслись пальцы.

Впрочем, он надеялся, что сумеет справиться с волнением. Авось, не первый раз…

Лишь бы только никто не смеялся во время урока. Больше всего он ненавидел, когда кто-нибудь из этих верзил-акселератов ржет в самый неподходящий момент… а надо бы, наоборот, плакать, потому что русский флот, окруженный и расстрелянный почти в упор турками, тонет, а адмирал Нахимов, сняв фуражку и морщась от боли в раненой руке, не собирается покидать капитанский мостик… или когда соратники по Политбюро убирают Хрущева в самый разгар Карибского кризиса и, заняв его место на переговорах, доводят своим упорством американцев до пуска ядерных ракет… Тогда хотелось неторопливо, с наслаждением взять загоготавшего за шиворот и ткнуть его мордой в стол… раз, другой и третий… чтобы он проглотил свой дурацкий смех раз и навсегда!.. Но естественно, этого делать было ни в коем случае нельзя, а нужно было иными методами добиваться того, чтобы они слушали тебя, и причем слушали внимательно…

Почему Лицей назывался Президентским, никто точно не знал. Не то он создан был решением Президента, не то учились в нем дети президентов государств и коммерческих компаний, не то выпускались из него уже готовые президенты, не то просто-напросто назван он был в честь одного из последних президентов Республики. Независимо от того, какой вариант больше соответствовал истине, лицей был престижным общеобразовательным учреждением, сюда стремились попасть со всех концов Сообщества, а преподавателей отбирали в ходе многоэтапного конкурса.

Журналисты, методисты и разные исследователи здесь дневали и ночевали, потому что во всем мире не было другого такого учебного заведения, которое само бы определяло, чему учить и как учить. Здесь каждый набор не повторялся, и каждый первый класс начинал учиться по-новому, здесь пособия и учебники писали сами учителя, а иногда не писали вообще; здесь использовались уникальные компьютерные программы и методики; наконец, оценки здесь абсолютно не имели никакого значения, потому что главным был ответ на вопрос: удалось ли за десять лет научить человека мыслить или он так и остался на уровне среднестатистического члена общества, который не способен целенаправленно обдумывать, скажем, бесконечность Вселенной или проблему возникновения жизни на Земле — по той простой причине, что у него полным-полно так называемых текущих проблем, а, скорее всего, потому, что ему, этому среднему жителю планеты Земля, по большому счету, — до лампочки вышеозначенные проблемы…

Два года назад ему повезло. Его сосед по Университетскому городку вовремя узнал о том, что в Лицее открывается вакансия для преподавания вновь вводимой дисциплины, и это было именно то, о чем он мечтал всю жизнь. Он принял участие в конкурсе, опасаясь больше всего не профессиональных тестов, а углубленных кадровых проверок, но, к его удивлению, выдержал и те, и другие, и был зачислен в преподавательский штат. Платили здесь вполне прилично, но для него это было не главное. Главное заключалось в том, что именно здесь он мог безболезненно обкатывать свои теоретические идеи и замыслы…