Менталисты и Тайная Канцелярия-2. Жаркая зима (СИ) - Кручко Алена

- Я сама влетела в такую аферу в нежном возрасте девяти с половиной лет, - с ностальгической улыбкой рассказывала Джегейль. - У нас тогда словно волна прокатилась, эти «письма счастья» заполонили всю школу. Играли на открытки, и, знаете, я тогда собрала очень приличную коллекцию. «Отошли одну открытку с пожеланием счастья отправителю этого письма, отправь пять таких же писем, и тебе придут пять открыток с пожеланием счастья!». Отправила я, точно помню, двенадцать штук, а получила не шестьдесят, как надеялась, но что-то около пятидесяти. Сами понимаете, открытки - не деньги, детям вполне доступно. Среди девчонок постарше модно было писать о себе, говорили, что кто-то нашел по этим открыткам любовь…

- Отличная идея, к слову, - Цинни, прикрыв глаза, накручивала локон на палец - граф прекрасно помнил эту ее детскую привычку, говорившую о глубокой задумчивости. - С привязкой на любовь и счастье… м-м-м, я уже вижу, как запустить это в Тириссе. Легко.

- Но это красиво будет смотреться именно с открытками, - возразила Джегейль. - Цветочки, сердечки, букетики… В крайнем случае - с письмами. Как тогда деньги пристегнуть? Классическая денежная пирамида играет на жадности: «отправь золотой, получишь десять».

- Прямые денежные схемы оставим для лавочников, - отмахнулась Цинни. - Видишь ли, девочка, среди людей светских меркантильность считается не то чтобы пороком, но чертой низменной и недостойной. Поэтому… М-м-м… Да вот хоть так: «Отправь свое пожелание счастья и любви тем, кто в этом нуждается, пожертвуй в фонд помощи сиротам с каждым пожеланием, и счастье найдет тебя, как уже нашло меня». Подтвердить верными случаями, это нетрудно на самом деле. Кстати, так получается другая схема, что тоже хорошо, можно будет работать с ними параллельно.

- Ты сможешь организовать подставной фонд?

- Варрен, не обижай меня, - Цинни легко улыбнулась. - Я запущу эту игру самое позднее через три дня после возвращения. Вот с денежным вариантом будет посложнее, тут нужно хорошо все обдумать, найти подходящих людей для первоначального вброса, запустить нужные слухи… Если я правильно понимаю, часть денег осядет у людей посторонних?

- Это нормально, должен же кто-то со стороны подтверждать своим примером, что оно работает. «Сосед на дурнячка кучу денег загреб, а я чем хуже?» - карикатурно изобразила Джегейль. - Оно ж так и действует, на зависти. Кстати, сейчас я скажу совсем циничную штуку, не бейте только. Если на это дело начеканить тирисских денег у вас, это станет отличным каналом вброса туда денежной массы. Главное, самим потом прибыль не фальшивками загрести.

- Или потратить все там же, - рубанул воздух ладонью Ларк. - Корабельный лес, медь, железо, шерсть.

- С фальшивками связываться не будем, - осадил король. - Сейчас в Тириссе все достаточно стабильно, так легко их экономику не расшатаешь, а риск для наших людей увеличится. Невинная, совершенно добровольная и надежная не только на первый взгляд игра - только так. Что скажете, графиня?

?- Сделаю, ваше величество, - Цинни решительно кивнула.

- Когда вы сможете отправиться?

- Уже завтра, если я больше не нужна Варрену здесь. Я легка на подъем, как все в нашей семье, - Цинни улыбнулась.

- Отлично. Желаю вам удачи с этим делом, графиня. Как, впрочем, и во всех ваших делах. Что ж, господа, предлагаю отпустить дам и на этом покуда закончить.

- А я предлагаю подумать о том, как приспособить эту идею в Одаре, - возразил Ларк.

- Есть у меня кое-какие мысли на сей счет, - неторопливо кивнул король. - В Одар легко будет ввезти это через моряков и купцов. Но я бы подождал. Подозрительно будет, если похожая игра начнет крутиться в Тириссе и в Одаре одновременно, при этом не затронув нас.

- К весне? - предложил граф. - С оживлением навигации?

- Именно.

И уже почти раскланялись, как вдруг Джегейль спросила:

- А почему бы не ввести тогда и у нас? Только без денег и письмо другое придумать. Такое, знаете… подбадривающее и патриотичное. Пожелания удачи нашим солдатам хотя бы? Вот скажите, Ларк, вашим ребятам там, в горах, было бы приятно получить открытку от какой-нибудь барышни с приглашением на танец после победы?

Несколько мгновений казалось, что тишину в королевском кабинете можно резать ножом. Девушка смутилась под сошедшимися на ней взглядами, покраснела и уже, похоже, готова была забормотать что-то в духе «простите, если что не так сказала», но тут Ларк, наконец, отмер. Склонился в поклоне, подхватив ее ладонь для поцелуя, и серьезно сказал:

- Я рассчитываю на такую открытку от вас, Джегейль. Никодес, полагаю, тоже обрадуется, только не забудьте в открытке для него добавить ваше коронное: «по-дружески».

- Вот ты и организовала для себя первое серьезное поручение, дорогая племянница, - граф переглянулся с Цинни, подумав, что та еще успеет перед отъездом дать девушке несколько полезных советов. - Это дело будет на тебе, поэтому разреши поздравить с началом настоящей работы.

- Думаю, с этим я справлюсь, - серьезно кивнула Джегейль.

Подозрения Реннара вполне оправдывались: с ним, но без Ларка Джегейль фор Циррент вела себя совсем иначе. Нет, она вполне мило изобразила гостеприимство, справилась о здоровье, велела подать чаю, но все это - с вежливой, но безразличной улыбкой вместо так явственно видимой вчера искренней радости.

Ей нужен был принц, это не вызывало ни тени сомнения.

Однако Реннар обещал научить девицу болтать по-одарски, а обещания свои он привык исполнять от и до. Одарским он и намеревался заняться; что ничуть не исключало другого обещания, данного себе самому: вывести очередную охотницу за короной на чистую воду. Хорошо, что Ларк пока еще вполне уверенно говорит о ней «не моя пассия»: значит, по крайней мере, приворотные чары и прочую вызывающую похоть и страсть дрянь можно исключить. Но разум она принцу чем-то все же замутила!

Говорили о той ничего не значащей ерунде, о которой Джегейль отказалась говорить вчера с Ларком: погода, знакомство, родственники. Уверенно держа маску вежливого спокойствия, Реннар все же задал несколько вопросов с двойным дном: о прошлом девушки, ее прежней семье, об отношении к принцу, планах на будущее - но ответы, достаточно красноречивые для него, не сошли бы как доказательство для Ларка, графа фор Циррента или короля.

- О, я росла в очень приличной семье, я была приемной дочерью, но ко мне относились с должным уважением. А еще у меня был замечательный брат, вот о ком я скучаю здесь, - она рассказывала неторопливо, иногда замирая на несколько мгновений, словно подбирая слова. И улыбалась. Было в ее улыбке что-то… как будто она находила ситуацию весьма забавной, хотя, дьявол ее дери, что тут может быть забавного? Реннару казалось, что барышня потешается над ним.

- Принц у вас, то есть у нас, хороший, но, помилуйте, господин фор Гронтеш, о чем именно вы хотите услышать? Я не понимаю вашего вопроса, что значит, «как вы к нему относитесь»? Как девушка, как друг, как подданная? Не испепеляйте меня взглядом, господин фор Гронтеш, я задаю вам вопрос лингвистического свойства, если вы не поняли! В моем родном языке слово «отношения» имеет довольно много оттенков.

Нет, она не просто потешается, она издевается!

- Планы на будущее? Ах, дорогой господин фор Гронтеш, самые разнообразные! Например, все-таки вызнать у вашего батюшки, откуда он берет нори для суши. Я спрашивала, но он, кажется, не принял мой вопрос всерьез. А вы не знаете, кстати? Нет? Жаль.

К воистину сладкому мигу прощания Реннар успел глубоко и искренне возненавидеть если не саму барышню фор Циррент, то уж точно ее улыбку, слегка насмешливые интонации, манеру выразительно пожимать плечами и обращение «господин фор Гронтеш». И о продолжении занятий назавтра договаривался, думая лишь о том, что нужно решительно и категорически раскрыть Ларку глаза на эту улыбчивую змею.