Роман с Любовью (СИ) - Коллектив авторов

— Эх… жалко, что в жизни такого не бывает! — с грустью вздохнула я и полезла на шаткую лесенку, чтобы убрать пыль со старых подшивок.

«Вот бы в нашу библиотеку вдруг вошел настоящий принц! Он бы увидел меня и сказал, что краше девушки в жизни не видел, и скромнее, и милее, между прочим, тоже, а потом облобызал бы мне руку… — я покосилась на руку, в которой сжимала не самую чистую тряпку в мире. — Нет, пожалуй, руку он лобызать не будет. Не гигиенично как–то получается. А пусть он просто пригласит меня куда–нибудь в шикарное место!.. — и я снова покосилась на простую черную юбку и клетчатую рубашку. Наряд для раута, мягко говоря не подходящий хотя бы потому, что в нем на виду у десятка хорошо одетых людей, сама буду чувствовать себя скованно и неуютно. — Эх, даже в мечтах принц отдалялся от меня. Что уж говорить о жизни…».

Я потянулась к увесистой пачке журнала «Крестьянка» за лохматый год еще до моего рождения, как услышала шум. Двери забыла закрыть, что ли?

— Библиотека закрыта! — крикнула я, но мужчина не внял запретам.

Его явно кто–то преследовал, пришлось по просьбе вбежавшего незнакомца повторить, что мы закрыты. А потом… Случился он! Тот самый неудобный момент, о котором жалеешь, но зачем–то все время думаешь и вспоминаешь. Я едва не упала, мужчина, как истинный «принц» упасть не позволил и подхватил, но что–то пошло не так и мы оба, в конечном итоге, оказались на полу. Причем, ему повезло меньше, потому что продукт советского прошлого, вывалившись из моих рук, попал, а вернее — упал моему спасителю прямо на лицо. А все потому, что кто–то не умеет себя вести, и у кого–то не в меру похотливые руки! Да!

Однако, приложило его сильно из носа потекла красная струйка, а на щеке красовалась царапина, из которой тоже выступила кровь…

— Сейчас принесу перекись! — испугалась я и побежала к аптечке, где собственно из всех лекарств имелся лишь просроченный цитрамон и жгут, но еще там были бинт и перекись водорода. Возможно, ровесники «Крестьянки», но возраст не главное. Главное — факт наличия.

Вернулась я быстро. Незнакомец уже поднялся и теперь прижимал к носу чистый полотняный платок. Не думала, что кто–то такими еще пользуется. Сейчас все больше бумажные салфетки с собой таскают, а этот прямо франт какой–то.

— Присаживайтесь! — указала ему на стул.

— А вы строгая, — улыбнулся мужчина. Симпатичный, зубы белые, и улыбка ему идет, взгляд притягивает.

— Все–таки вы пострадали в нашей библиотеке, хоть и по собственной глупости, поэтому меньшее, что я могу для вас сделать — это обработать ссадину и остановить кровь! Ну же, садитесь, или трусите? — я прищурилась.

— От вашей руки, Любовь, я готов принять даже смерть! — он театрально прижал ладонь к сердцу и все же опустился на стул.

Взгляд его упал на книгу, которую я совсем недавно читала, и незнакомец усмехнулся. Какая предсказуемая реакция!

— Увлекаетесь романами? — ехидно поинтересовался он.

— Книгами. Разными. К слову, ваше любимое стихотворение Есенина Блок написал, Александр Александрович, — осторожно заметила я и прижала смоченный перекисью бинт к ссадине.

— Оуууу… Ще–е–е-ет… — зашипел незнакомец.

Внутри растеклось что–то теплое и сладкое, словно я сейчас отомстила за всех несправедливо обиженных любительниц романтических историй.

— Не обманывайте. Это ни капельки не больно. Кстати, я так и не знаю вашего имени.

— Роман…

— Как? — вырвалось у меня.

— Роман — так меня назвали родители. Не возражаете против романа с Романом? — и он снова улыбнулся, очень светло и как–то по–мальчишески.

— А вы еще и наглец, — покачала я головой.

— Так во сколько вы заканчиваете, Любовь? — спросил мужчина, поднимаясь со стула.

А я хотела сказать что–то веское, строгое и категоричное, но вместо этого сказала:

— В пять. Я заканчиваю в пять, Роман.

— Я вас встречу у входа.

Он ушел, а я все стояла и мяла в руке кусок бинта с его кровью. Надо же, роман с Романом. Как в кино, честное слово!

Я с нетерпением ждала окончания рабочего дня. Роман не выходил у меня из головы, и хоть поначалу он показался мне наглым извращенцем, то потом я прониклась. Красивая улыбка, широкий разворот плеч, бархатный голос… Было в нем что–то настоящее, что ли. И за это я готова была простить ему даже то, что он путал Блока и Есенина!

Думая о новом знакомом, я продолжала уборку. И едва не выронила из рук тряпку, когда за спиной раздался скрипучий голос заведующей Тамары Олеговны, женщины крупной и грозной.

— Иванова! Иванова, ты в облаках витаешь, не пойму?! Одну полку уже дважды протерла!

— Извините, Тамара Олеговна, задумалась.

— О ком? Влюбилась, что ли? — хищно прищурилась заведующая. — Так давно пора! Лет–то тебе сколько?

— Двадцать два, — оскорбилась я.

— Вот именно, двадцать два, а все одна! Замуж тебе надо, Люба. Ищи мужика, пока в самом соку!

Заведующая села на любимого конька. Она сама была замужем три раза, и всех вокруг хотела пересватать и переженить.

— Сам меня найдет, — отмахнулась я и опять подумала о Романе.

— Да кто тебя найдет–то? Сидишь в библиотеке днями и ночами, все книжки читаешь! Как книжный червь, прости господи… Я тебе сама мужика найду, — заявила Тамара Олеговна. — Есть у меня на примере сын подруги. Хороший парень. Работящий, заботливый, крепкий. Юрой звать. На лет семь тебя старше, семьи нет.

— Спасибо, Тамара Олеговна, но не надо. Я уж как–нибудь сама о своей личной жизни позабочусь, — отказалась я и удостоилась десятиминутной лекции на тему того, что девушке противопоказано одиночество.

С трудом отделавшись от заведующей, я быстренько собралась. Подкрасила ресницы и губы, нанесла на шею цветочные духи и выбежала на улицу. Наручные часы показывали ровно семнадцать ноль–ноль, однако Романа нигде не было.

Я стояла у входа в библиотеку и, сжимая сумку, озиралась по сторонам. В какой–то момент мне показалось, что я увидела Романа и даже успела обрадоваться, но это был не он, а другой мужчина.

Пять минут, десять, пятнадцать… Роман так и не появился. Наверное, забыл, что обещал встретить меня у входа. А я уже представляла, как мы пойдем вместе гулять, будем болтать, обменяемся номерами, он проводит меня до дома и поцелует на прощание… Вот глупая, восприняла этого Романа всерьез!

— Иванова! — гаркнули за спиной. — Почему домой не идешь?

Из библиотеки вышла заведующая. Как настоящий капитан, она всегда покидала библиотеку последней.

— Жду, — коротко ответила я.

— С моря погоды?

— Знакомого.

— Что–то ты давно его ждешь, — прищурилась Тамара Олеговна. — Запомни, Иванова, мужиков ждать нельзя. Это они должны нас ждать. А если мужик заставляет себя ждать, то он либо альфонс, либо козел. Идем–ка лучше домой!

Заведующая схватила меня под локоть и потащила с собой, по дороге рекламируя неизвестного Юру, сына подруги. С ее слов выходило, что это не мужчина, а просто золото, разве что не сияет. И я буду полной дурой, если откажусь от такого экземпляра. Слава богу, наши пути вскоре разошлись. Ей нужно было на остановку, а мне — домой.

Жила я неподалеку от библиотеки, в стандартной панельной многоэтажке, которыми был застроен наш скучный район. Квартира досталась мне от бабушки, была однокомнатной, небольшой, но уютной. Я жила одна с курса третьего. Съехала, как только предоставилась возможность — очень уж устала от отчима, который по поводу и без повода доставал меня придирками. С дядей Гришей мама жила уже очень давно, родила от него сестренку Юлю, но отца он мне так и не заменил. И был рад, когда я, наконец, свалила.

Я забежала в магазин, купила продукты, корм для любимой кошки, и пришла домой. Кнопка тотчас появилась в прихожей и стала виться вокруг ног, радостно мурча. Я нашла ее пару лет назад в снегу — какие–то сволочи выбросили котенка в мороз. Подобрала, согрела, вылечила и оставила у себя. Из грязного дрожащего комочка Кнопка превратилась в красавицу с белоснежной шубкой и пушистым рыжим хвостом. Как и я, Кнопка любила книги. Только я их читала, а она безбожно драла, стоило мне оставить где–нибудь открытый томик.