Александр Больных - XX век танков

Глава З

Много шума из ничего

Итак, к 1939 году хотя бы одна страна, а именно Германия, сумела создать танковые войска и, что самое главное, прямо-таки жаждала испробовать их в настоящем деле. Мирные походы аншлюса и присоединения Чехословакии уже не устраивали ни германских генералов, ни Адольфа Гитлера. Германии требовались так называемый Польский коридор и Данциг. Можно было затеять новый раунд переговоров, и есть все основания полагать, что трусливо-лакейские позиции Чемберлена и Даладье снова взяли бы верх и у Польши постарались бы оттяпать упомянутые территории. Но Гитлер желал совсем иного. Он с ефрейторской прямотой заявлял, что больше всего он опасается, что какая-нибудь свинья опять вмешается и предложит посреднические услуги. Интересно, намекал ли при этом фюрер на своего лучшего друга Муссолини? Ведь формально Мюнхенская конференция была созвана по инициативе Италии и в основу договора легли итальянские предложения. «Мне не нужен коридор, мне нужна война!» — заявлял Гитлер.

И 1 сентября 1939 года Германия второй раз в XX веке прыгнула в пропасть. Удивительно не это. В конце концов, каждый выбирает свой личный способ самоубийства. Удивительно, что Германия, дважды разбившись, казалось бы, в лепешку, тем не менее дважды сумела возродиться. Война началась, и сразу же едва не сбылись самые черные опасения фюрера. Министр иностранных дел Франции Боннэ заявил, что без согласия парламента ничего сделать нельзя (в смысле объявить войну), но парламент соберется лишь 2 сентября. Французское правительство судорожно ухватилось за предложение Муссолини созвать мирную конференцию, которая, как телеграфировал Боннэ в Рим, позволит «достигнуть всеобщего умиротворения». Из Варшавы в Париж полетела телеграмма: «Речь больше не идет о конференции, а о том, чтобы союзники дали совместный отпор и сопротивлялись наступлению». И тут же начались разногласия между союзниками, так как английский посол в Берлине вручил Риббентропу ноту: английское правительство без колебаний выполнит свои обязательства Польше, если Германия не отведет с польской территории свои войска.

Наконец французский парламент собрался. Речь премьер-министра Даладье разочаровала Варшаву — он говорил только о французской обороне и о том, что «ни один француз не поднялся бы, чтобы вступить на чужую землю». Через несколько часов Англия и Франция передали в Рим о своем стремлении к немедленной подготовке мирной конференции. Боннэ сообщил министру иностранных дел Великобритании Галифаксу, что Франция не готова вступить в войну: эвакуация городов не начата, железные дороги забиты туристами, в случае воздушных атак могут быть большие потери. И тем не менее союзники все-таки были вынуждены вступить в войну. Мечта Гитлера сбылась — он получил войну. Однако фюрер оказался плохим провидцем, он не сумел угадать, что закончится все в подвале рейхсканцелярии пулей в голову. Как говорится: бойтесь сбычи мечт!

Теперь перед немцами встала задача как можно быстрее разделаться с Польшей, чтобы перебросить войска на запад и не опасаться наступления англо-французской коалиции. Они планировали разгромить польскую армию в течение 2 недель, и главная роль в этом отводилась именно танковым войскам. По крайней мере, так об этом пишут сегодня. Но мы попытаемся разобраться в данном вопросе более детально, ничего не принимая на веру.

Для действий против Польши немцы развернули 37 пехотных, 4 моторизованных, 4 легких, 6 танковых и 3 горнострелковые дивизии, а также кавалерийскую бригаду. Им противостояли 23 пехотные и 3 резервные пехотные дивизии, 8 кавалерийских, 3 горнострелковые, 1 моторизованная бригады поляков. Таким образом, немцы имели заметное преимущество буквально по всем позициям. Их главное превосходство заключалось в том, что вермахт имел более 2500 танков против 600 польских, причем на направлении главных ударов это превосходство возрастало до 8: 1. Но именно здесь следует остановиться и подумать: а так ли велико было это превосходство? Ведь основную массу немецких танков составляли танкетки T-I, ничем не превосходившие польские легкие танки. Реальную боевую ценность имели только танки T-III и T-IV, которых насчитывалось около 300 штук. Поляки могли противопоставить им около 200 танков 7-ТР собственного производства и французских Рено R-35. То есть соотношение сил было далеко не столь безнадежно, как кажется на первый взгляд. Другое дело, что по организации танковых частей и соединений, по их подготовленности сравнивать немецкую и польскую армии просто бессмысленно. Например, те же самые R-35 так и не вступили в бой, а благополучно удрали на румынскую территорию, когда капитуляция Польши стала неизбежной.

Однако продолжим наш анализ. Во всех источниках пишут, что ключевой идеей плана «Вайсс» было окружение и уничтожение польских армий к западу от Вислы. Для этого, мол, были созданы две мощные группировки, которые должны были претворить в жизнь столь любимые немецкими генералами очередные Канны, а большинство танковых, моторизованных и легких дивизий были сведены вместе для облегчения действий. Но опять-таки давайте посмотрим на организацию немецких армий, участвовавших в операции «Вайсс», и мы увидим интересную вещь. 5 из имевшихся танковых дивизий были разбросаны по 4 различным корпусам, еще одна вообще находилась в резерве Группы армий «Север». Моторизованные и легкие дивизии были раскиданы совершенно аналогичным образом. В результате для ведения мобильных операций был пригоден только XIX корпус, в состав которого вошли 1 танковая и 2 моторизованные дивизии, а также XIV корпус, состоявший из 2 моторизованных дивизий. Наиболее внушительно выглядела 10-я армия, в состав которой были включены 2 танковые, 3 легкие и 2 моторизованные дивизии. Уточним, что так называемые «легкие» дивизии можно было считать недоукомплектованными танковыми, поскольку они имели примерно в два раза меньше танков. То есть ключевой принцип блицкрига — массирование танковых сил — во время своей первой кампании вермахт выполнил более чем относительно. Вдобавок силы были распределены крайне неравномерно. На юге были собраны почти все танковые и легкие дивизии, в основном в составе 8-й армии, тогда как наступавшая на севере 4-я армия имела лишь тот самый XIX корпус. И если бы немцы действительно попытались окружить поляков к западу от Вислы, северная половина клещей была бы опасно слабой.

Список странностей плана «Вайсс» можно продолжать до бесконечности. Еще один пример. В составе самой южной из немецких армий — 14-й — числился XVIII корпус, в который были включены 2-я танковая и 4-я легкая дивизии. И этот корпус был поставлен на самый южный фланг армии, на территорию Словакии, в результате чего ему пришлось с огромным трудом пробираться по горным дорогам через Карпаты. Возникает подозрение, что панцер-генералы с самого начала страдали пристрастием к танконедоступным районам.

Кстати, уже на стадии планирования стала заметна характерная особенность германской стратегии, которая сыграла свою роковую роль в Первой мировой войне и от которой германские генералы так и не сумели излечиться. Мы говорим о ярко выраженной гигантомании. Как и несчастный план Шлиффена, так и план «Вайсс» предусматривал ни много ни мало окружение чуть не всей польской армии в ходе операции, которая захватывала половину территории страны. Для этого создавались огромные войсковые группировки, управлять которыми было крайне сложно. Вдобавок ослаблялись другие направления, что могло привести к большим неприятностям, если бы противник сумел этим воспользоваться. В первые годы войны это сходило немцам с рук, но позднее они были за это не раз наказаны.

Вот одна, самая большая, по крайней мере для меня, странность плана «Вайсс», на которую никто не обращает внимание. Посмотрите на карту, где изображено развертывание немецких дивизий перед началом военных действий.

Вам сразу бросится в глаза огромный разрыв между 4-й армией в Померании и 8-й армией в Силезии, разрыв шириной около 150 километров. Я не утверждаю, что там не было никаких немецких сил вообще, наверняка были, но только пограничные и жандармские части, не более. Что помешало полякам нанести удар именно там, где открывалась прямая дорога на Берлин? Тем более что в 1945 году в ходе Висло-Одерской наступательной операции именно по этому направлению — от Познани на Франкфурт и Кюстрин — наступали советские войска. То есть местность это позволяла. Так что, может быть, Гитлер рисковал гораздо крупнее, чем подставляя свои западные границы под сомнительный удар неразвернутых англо-французских армий. Однако армия «Познань» генерала Кутшебы не сделала ни единого шага вперед, зато очень быстро покатилась назад, когда ситуация начала ухудшаться.

Итак, немцы сформировали мощнейшую ударную группу на своем южном фланге, и мы посмотрим, что они сумели извлечь из такого развертывания. В конце концов танковая война — это несколько больше, чем просто блицоперация на окружение. Главные качества танковых соединений — мобильность и ударную мощь — можно использовать и другими способами, нужно только четко представлять, чего именно ты желаешь добиться. А вот с этим у хваленого германского Генерального штаба дела обстояли далеко не лучшим образом. Танковая группа могла стать стержнем, вокруг которого строились бы действия пехотных частей. Увы…