Коллектив авторов - 100 величественных императриц, королев, княгинь

Не теряя времени, Евдокия наняла войско, вооружила монахов, поставила стражу на возведенные ею Иерусалимские стены, и, когда Ювеналий, гордясь достигнутым званием патриарха, вступил в Иерусалим, его окружила толпа, настойчиво требовавшая, чтобы он проклял собор и отказался от своей подписи. Патриарх не согласился, и тогда мятежная толпа рассеялась по городу, отворила двери тюрьмы, попутно избивая приверженцев Ювеналия, и наконец ринулась в базилику гробницы Господней, где провозгласила Феодосия Иерусалимским патриархом.

Феодосий стал рукополагать новых епископов, пользуясь поддержкой палестинского монашества. Византийский император Маркиан направил в Палестину войска, которые 16 января 452 года взяли в осаду церковь Гефсимании, куда на праздник собрались отступники. В 453 году после 20 месяцев отсутствия патриарх Ювеналий вернулся на свою кафедру. Феодосий бежал в Синайский монастырь, а Евдокия, невзирая на увещевания дочери Евдоксии, зятя Валентиниана и Папы Римского Льва Великого, оставалась сторонницей монофизитов.

История возвращения Евдокии незадолго до смерти в лоно православия весьма подробно описана у историков, а также в агиографической литературе, так как ее раскаяние было важно для факта ее канонизации. Евдокия раскаялась в своей поддержке учения монофизитов после жизненных неприятностей, которые она посчитала Божьей карой: ее зять, римский император Валентиниан, был убит заговорщиками, а ее дочь насильно взял в жены организатор заговора. Вандалы в 455 году разграбили Рим и увели дочь и внучек Евдокии в плен.

Евдокия отправила посланника в Антиохию к Симеону Столпнику спросить, чем ей умилостивить этот «небесный гнев». Симеон ответил: «Я же весьма удивляюсь тому, что, имея источник вблизи, пренебрегаешь им, и тщилась почерпнуть той же воды издалека: ты имеешь там богоносного Евфимия, следуй его учению — и спасешься». Евдокия обратилась к проживавшему в Палестинской пустыне Евфимию Великому, известному подвижнику своего времени. Он «утешил Евдокию, убедил ее в ее заблуждениях и возвратил к православию». По примеру Евдокии многие из палестинских сторонников монофизитов примирились с патриархом Ювеналием.

Феодосий умер в 450 году, а через пять лет не стало и Пульхерии. Но в положении Афинаиды-Евдокии, лишенной трона, не изменилось ничего. На Востоке династию Феодосия Великого на византийском престоле сменила новая династия.

Евдокия умерла около 460 года и была погребена в базилике Святого Стефана, сооруженной ею в Иерусалиме.

История этой женщины, шагнувшей с подмостков или чуть ли не с панели на императорский престол, вот уже 15 веков никого не оставляет равнодушным. Современники рассказывали о ней самые необыкновенные истории, которые позже украсились еще новыми романтическими подробностями. Скорее всего, именно благодаря легендам о ее приключениях Феодора единственная из всех византийских императриц известна широкой публике.

Откуда она была родом, доподлинно неизвестно. Некоторые летописцы считали ее родиной остров Кипр, знойный и страстный край Афродиты, другие называли ее уроженкой загадочной Сирии. Но в любом случае еще совсем ребенком родные привезли ее в Византию. Именно там Феодора и выросла — в шумной и развращенной столице империи. Кто были ее родители, неизвестно. Но из почтения к императорскому дому, в который она позднее вошла, сложилась легенда о том, что отец ее был уважаемым сенатором. Скорее же всего она более скромного происхождения. Отцом ее называют бедного человека по имени Акакий, который дрессировал медведей в цирке, а мать ее известна как особа, свободная от нравственных принципов, как это часто встречается в закулисном мире театра и цирка. Супруги растили трех дочерей. Средняя, будущая императрица, родилась около 500 года.

Феодора с детства привыкла очаровывать публику — сначала как актриса, а затем как монархиня. После смерти Акакия вдова объявила конкурс на место мужа — претендент должен был занять должность покойного, чтобы обеспечивать ее и дочерей. Причем конкурс проходил публично: женщина появилась на арене цирка со своими тремя девочками, убранными цветами и простиравшими с мольбой свои ручонки к народу. Часть публики освистала просительниц, но нашлись те, кто поддержал их.

С малолетства Феодора сопровождала старшую сестру, исполняя при начинающей актрисе роль маленькой прислужницы. Вскоре она тоже появилась на сцене, но ей не хотелось быть флейтисткой, певицей или танцовщицей. Она предпочитала участвовать в живых картинах, где могла выставлять без всякого прикрытия свою телесную красоту и проявлять свойственные ей веселость и комизм. Феодора и правда была хороша: небольшого роста, но на редкость грациозная, с прелестным лицом, матовая белая кожа которого еще больше оттенялась огромными черными глазами, полными жизни и блеска. Она была смышлена, умна, забавна, в совершенстве овладела искусством нравиться другим и забавлять их, но ее острый язычок мог быть и абсолютно беспощадным. Предприимчивая, смелая, дерзкая, она не ждала, пока почести посыпятся на нее, а сама добивалась их благодаря отваге и жизнерадостному напору. В городе она скоро прославилась безумной роскошью своих ужинов, смелостью речей и множеством любовников. Честные люди, встречаясь с ней на улице, сторонились, и один факт встречи с ней принимался за дурное предзнаменование. Ей не было тогда и двадцати лет.

После такого бурного начала жизни Феодора на некоторое время вдруг исчезла. Говорили, что она последовала за своим любовником в Африку, но роман длился недолго, и несчастная вскоре оказалась без средств к существованию в Александрии Египетской, научном и культурном центре тогдашнего мира. Там она, к счастью, попала под влияние среды — предместья Александрии изобиловали монастырями, а в Ливийской пустыне скрывалось столько отшельников, что она заслужила титул «пустыни святых».

Вероятно, именно тогда в Феодоре что-то кардинально изменилось. По слухам, в то время она родила своего единственного ребенка — мальчика или девочку. Во всяком случае, потом, когда Феодора воцарилась на троне, ее внучка занимала вполне достойное положение во дворце.

Когда Феодора вернулась в Константинополь, то начала вести уединенную и вполне нравственную жизнь. Поселившись в скромном домике, она занималась рукоделием и пряла шерсть, зарабатывая этим себе на жизнь. В это время ее встретил Юстиниан и безумно влюбился.

Феодора буквально околдовала Юстиниана. Неизвестно, как ей удалось пленить и прочно привязать к себе этого уже немолодого — ему было около сорока лет — государственного деятеля, который всю жизнь опасался скомпрометировать себя. Говорили о магии и любовных напитках, но, вероятнее всего, дело было в живом уме, непринужденной грации, остроумии и сильной воле. Все вместе это должно было очень сильно подействовать на нерешительного мужчину. Влюбленный без памяти, он исполнял все требования Феодоры. Она любила деньги — он снабжал ее драгоценностями, она жаждала почестей и уважения — он выхлопотал для нее у императора, своего дяди Юстина, высокое достоинство патрицианки. Скоро он захотел жениться на ней во что бы то ни стало. Добрый император Юстин легко согласился на просьбу любимого племянника — он ведь и сам был родом из иллирийских крестьян и в молодости пришел в столицу наниматься в солдаты. Тогда все его достояние составляли козий тулуп и запас сухарей. Рассказывают, что Юстин был первым императором, так и не выучившимся грамоте. Для подписания государственных документов ему изготовили деревянную дощечку с прорезями букв. Племянник же его Юстиниан, будучи еще молодым человеком, стал заправлять всеми государственными делами. Злые языки сравнивали престарелого Юстина с вьючным ослом, который идет туда, куда ведут. Жена его также была из простых, но, стремясь соответствовать нежданно обретенному статусу, сменила имя Луппициана на Евфимия и всемерно демонстрировала «аристократизм», возмущаясь, что женщина, подобная Феодоре, может ей наследовать. К счастью, Евфимия умерла как раз вовремя, в 523 году. И Юстин тут же отменил закон, который не позволял высшим сановникам жениться на женщинах рабского состояния, служанках, актрисах или куртизанках.

И в 525 году в соборе Святой Софии состоялось бракосочетание Юстиниана и Феодоры, а два года спустя в том же соборе патриарх Константинопольский торжественно возложил на голову Юстиниана императорскую корону. Он стал соправителем своего немощного дяди, а Феодора, соответственно, — императрицей.

И теперь перед нами предстает совсем другая Феодора — великая императрица одного из крупнейших государств мира, занимавшая рядом с Юстинианом блестящее положение, но вместе с тем существо деспотичное и высокомерное, вспыльчивое и страстное, никогда и никого не прощавшее. Редко когда человек незнатного происхождения, пробившийся в аристократическое общество, так быстро осваивался со своим новым положением и возможностями, которые открывались благодаря обладанию высшей властью.