Коллектив авторов - Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность

Тем же постановлением ГКО от 18 августа 1945 г. был узаконен перевод на спецпоселение сроком на 6 лет лиц, служивших в армиях противника, изменнических формированиях, полиции и т. п. Это касалось основной массы «спецконтингента», содержавшегося в ПФЛ и ИТЛ. Такое решение было для этих людей подлинным спасением, так как согласно статье № 193 тогдашнего Уголовного Кодекса РСФСР за переход военнослужащих на сторону врага в военное время предусматривалось только одно наказание – смертная казнь с конфискацией имущества. Статья № 193 к ним не применялась, и этот коллаборационистский контингент направлялся на 6-летнее спецпоселение без привлечения к уголовной ответственности. В течение 1952–1955 гг. эти лица были поэтапно освобождены из спецпоселения.

По данным на 1 января 1952 г., ведомство Ф. И. Голикова определяло численность так называемой «второй эмиграции» в 451 561 человек (в это число не вошли бывшие советские немцы, ставшие гражданами ФРГ, бессарабцы и буковинцы, принявшие румынское подданство, и некоторые другие), среди которых было 144 934 украинца (32,1 %), 109 214 латышей (24,2 %), 63 401 литовец (14,0 %), 58 924 эстонца (13,0 %), 31 704 русских (7,0 %), 9856 белорусов (2,2 %) и 33 528 прочих (7,5 %). Среди украинцев и белорусов преобладали выходцы из западных областей Украины и Белоруссии. Расселение «вторых эмигрантов» по странам мира выглядело в начале 1952 г. так: Западная Германия – 84 825, западные зоны Австрии – 18 891, Англия – 100 036, Австралия – 50 307, Канада – 38 681, США – 35 251, Швеция – 27 570, Франция – 19 675, Бельгия – 14 729, Аргентина – 7085, Финляндия – 6961, Бразилия – 3710, Венесуэла – 2804, Голландия – 2723, Норвегия – 2619, другие страны – 36 694 человек[203].

«Вторая эмиграция» более чем на ¾ состояла из «западников» и менее чем на ¼ – из «восточников». Это было следствием производимого англо-американцами строгого селекционного отбора. Литовцы, латыши, эстонцы, а также западные украинцы (в первую очередь бывшие подданные Австро-Венгрии и их потомки) и в меньшей степени – западные белорусы и жители Правобережной Молдавии признавались составной частью европейской цивилизации, тогда как практически все остальные выходцы из СССР считались азиатами или полуазиатами, т. е. представителями другой цивилизации. К тому же «западники» в своей массе не рассматривались как носители советской идеологии (этим они «выгодно» отличались от «восточников» при указанном селекционном отборе). По целому ряду мотивов цивилизационного, политического и идеологического характера англо-американская администрация лагерей перемещенных лиц и западные миграционные службы рассматривали советских граждан – «восточников» как человеческий материал, весьма нежелательный и недостаточно пригодный для ассимиляции в западном мире.

Победа во Второй мировой войне была достигнута совместными усилиями СССР и его союзников по антигитлеровской коалиции. Однако события уже первого года Великой Отечественной войны показали, что именно на Советский Союз легло основное бремя военных усилий в вооруженном противоборстве с вражескими армиями. Закономерно, что Председатель Совета Народных Комиссаров, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин был вынужден неоднократно напоминать своим главным партнерам по антигитлеровской коалиции о союзническом долге, настаивая на их непосредственном участии в боевых действиях в поддержку Красной армии. При этом одним из главных аргументов в сталинской риторике в защиту интересов СССР стал тезис о неравномерном распределении сил в противоборстве с общим врагом между членами «большой тройки» в ущерб советской стороне.

Данный сюжет рассматривается в предлагаемой статье на основании ранее опубликованных источников, а также с опорой на архивные документы[204]. Учитывая ее небольшой объем, автор ограничил повествование хронологическими рамками лета 1941 – лета 1942 г.

В выступлении по радио 3 июля 1941 г. И. В. Сталин, в частности, выразил убеждение в том, что начавшаяся война советского народа за свободу Отечества «сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы»[205]. Действительно, вслед за нападением Гитлера на СССР начался процесс оформления военно-политического союза против нацистской Германии и ее сателлитов, завершившийся к середине 1942 г. Ведущую роль в организации и в деле дальнейшего развития этого альянса играли три великие державы – Великобритания, США и Советский Союз. В основу антигитлеровской коалиции были положены советско-английские договоры (12 июля 1941 г.[206] и 26 мая 1942 г.)[207], советско-американское (11 июня 1942 г.)[208] и англо-американское (14 августа 1941 г.)[209] соглашения, материалы и документы первой Московской конференции представителей великих держав (29 сентября – 1 октября 1941 г.)[210], Вашингтонская декларация Объединенных Наций (1 января 1942 г.)[211]. Важным событием, способствовавшим налаживанию личных контактов между представителями «большой тройки», явился визит народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова в Великобританию и США (20 мая – 10 июня 1942 г.), где он вел переговоры с британским премьер-министром У. Черчиллем и американским президентом Ф. Д. Рузвельтом[212].

Однако сам факт создания антигитлеровской коалиции не означал еще, что вслед за ее образованием союзники СССР немедленно развернут активные боевые действия на европейском континенте. Имела место сложная конфигурация участия трех великих держав в войне. Советский Союз 22 июня 1941 г. начал борьбу против германской агрессии. В то же время он был связан договором о нейтралитете от 13 апреля 1941 г. с Японией, союзной Германии. Великобритания находилась в состоянии войны с Третьим рейхом и с фашистской Италией, вела против них воздушные сражения над своей территорией и бои в Северной Африке. Соединенные Штаты вплоть до нападения Японии на американскую военную базу в Пёрл-Харборе (7 декабря 1941 г.) придерживались нейтралитета. США и Великобритания после этого стали партнерами в войне против Германии, Японии и Италии. Американцы вели боевые действия против японских войск в тысячах миль от собственных границ. Великобритания, помимо противостояния с немцами и итальянцами в Северной Африке, должна была теперь действовать против Японии в Юго-Восточной Азии.

Великобритания и США, оказавшись союзниками СССР, организовали поставки ему военной техники и вооружений по ленд-лизу. Однако они не спешили предпринимать практических шагов по организации боевых действий на европейском континенте для поддержки Красной армии.

В публичных декларациях, прежде всего, в своих приказах в качестве главы военного ведомства, И. В. Сталин с оптимизмом утверждал, что несмотря на неудачи и потери первых месяцев противоборства с нацистской Германией, советские Вооруженные Силы способны противостоять жестокому агрессору. Например, в приказе народного комиссара обороны СССР с поздравлением по случаю 24-й годовщины Красной армии (23 февраля 1942 г.) Сталин констатировал, что она «наливалась новыми жизненными силами, пополнялась людьми и техникой», получив возможность «перейти в наступление на главных участках громадного фронта»[213].

Однако то обстоятельство, что советским Вооруженным Силам приходилось в одиночку, без поддержки союзников, сдерживать врага, неся при этом непомерные жертвы, вызывало сильную озабоченность И. В. Сталина. Поэтому глава Советского правительства, публично неизменно отмечавший значительный вклад СССР в противостояние с вермахтом, стремился побудить западных союзников увеличить свои военные усилия. Естественно, такого рода сентенции в интересах конспирации перед лицом вражеской агентуры не озвучивались открыто. Для их трансляции И. В. Сталин выбрал, в первую очередь, проверенный канал передачи конфиденциальной информации, т. е. личную переписку с лидерами Великобритании и США[214].

Еще в июле 1941 г. И. В. Сталин, в одном из первых посланий на имя У. Черчилля, выдвинул идею открытия союзниками второго фронта в Европе. Однако тогда британский премьер с большим пессимизмом воспринял сталинское предположение о том, что военное положение СССР и Великобритании значительно бы улучшилось в случае высадки союзников на северном побережье Франции[215].

Позднее, по итогам упомянутого визита В. М. Молотова в Великобританию и США, было обнародовано коммюнике, в котором, в частности, утверждалось: «При переговорах была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году»[216]. Хотя сам Молотов скептически отнесся к заверениям о высадке союзников на европейском континенте уже в 1942 г., Сталин воспринял их всерьез. Советский лидер даже согласился на предложение Ф. Д. Рузвельта снизить на 40 % объем военных поставок СССР. Согласно предположению И. В. Сталина, это было необходимо США, чтобы освободить свой тоннаж «для подвоза войск в Западную Европу на предмет создания второго фронта»[217].