Оскар Паркc - Линкоры Британской империи Часть I: Пар, парус и броня

Схема бронирования «Нортумберленда»

Машинная установка

Что касается машин и котлов, то «Нортумберленд» был копией «Минотавра», но фазу получил паровой рулевой привод – простой механизм, содержащий поворотный барабан с кожаными канатами, идущими к румпелю. Рапорты с флота свидетельствуют о разнице в скорости между ним и двумя его собратьями в 025 уз. Расход угля на нё'м бьш чуть больше, чем на двух других.

Оснастка

Первоначально корабль спроектировали как трёхмачтовый, но в итоге он стал пятимачтовым. Схема его парусного вооружения была похожа на вооружение «Минотавра» с добавлением триселя на второй мачте и нижних лиселей, которые были уникальными на Викторианском флоте Его первый командир кэптен Родерик Дью приказал выкрасить все реи в чфный цвет, чтобы его корабль не мог подвергнуться унижению быть спутаным с обоими другими пятимачтовиками, имевшими белые реи, хотя тем посчастливилось стать флагманскими кораблями. Этому же офицеру приписывается то, что он дал другие названия мачтам (фок-, трот-, бизань, джиггер- и кормовая джиггер-мачты), а также привычка устанавливать нижние лиселя на грот-мачте, которые походили на летящих бумажных змеев, после того, как поднятие грота было отменено специальным распоряжением Адмиралтейства.

Во время капитального ремонта в 1875 г. вторая и четвёртая мачты были сняты и корабль стал барком. Были установлены более высокие стеньги с более длинными реями, как на «Ахиллесе», но никакой пользы для улучшения парусных качеств это не дало. Наибольшая скорость под парусами при самых благоприятных условиях не превышала 7 уз.

Мореходные качества

Рид посчитал, что если у «Уорриора» вес первых 15 м корпуса равнялся водоизмещению этой же части корпуса (т.е. запас плавучести был равен нулю), то на «Минотавре» вес той же части корпуса превышал водоизмещение на несколько сот тонн. «Нортумберленд» же за счёт снятия брони по главной палубе к оконечностям на длине 27 м получил положительную плавучесть, и, как сообщали, он лучше других выдерживал плохую погоду на якоре и меньше рыскал на курсе на ходу. Хотя у корабля отсутствовал довольно значительный фрагмент бронирования в корме, у него всё-таки оставался дифферент на корму – отчасти из-за дополнительных орудий над подзором – и этому приписывалась потеря скорости под парусами порядка 1,5 уз, из-за чего на него легло пятно позора, как на самый тихоходный парусник всего флота. В других отношениях он был похож на «Минотавр» – устойчивый как орудийная платформа, способный поддерживать скорость на волнении и имевший удовлетворительные маневренные качества.

Внешний вид

«Нортумберленд» отличался от других пятимачтовиков наличием боевой рубки, гафелем на грот-мачте, расположением орудийных портов на главной палубе. Он был переоборудован в трёхмачтовый на 19 лет раньше, чем два остальных, а когда все три стали барками, их можно было различать по боевой рубке и тонким паровым трубкам между дымовыми трубами – на «Минотавре» они находились перед трубами, а на «Эджинкорте» за ними.

«Нортумберленд»

Заложен в Миллуоллев 1861 т.; пять лет находился на стапеле, и его постройка, задерживаемая изменениями в проекте, быстро продвинусать только непосредственно перед самым спуском. Вес корпуса оказался слишком большим для пусковых кишок и полозьев, так что при спуске он застрял на целый час, пока не начался отлив. Затем корабль наполовину соскользнул в воду, но часть корпуса вес же осталась на стапеле. Целый месяц его поддерживали понтонами и подпорками, в прилив с помощью буксиров и гидравлических домкратов безуспешно пытались стащить на воду. В следующий прилив корпус приподняли понтонами, после чего он стремительно двинулся вниз. К тому времени строившая его фирмв была ликвидирована и корпус восемь месяцев оставался в качестве ценного имущества компании, пока Адмиралтейство не перечислило последний взнос. После этого корабль достроили без задержек. Введён в строй в 1868 т. для службы в Канале. Вместе с «Эджинкортом» буксировал плавучий док с Бермуд па Мадейру. В 1868-1873 гг. в составе эскадры Канада. Из-за путаницы с якорными цепями на рейде Фуншад (о.Мадеира) 25 декабря 1872 г. натолкнулся на таран «Геркулеса» и распорол себе днище. В 1873-1875гг. состоял флагманским кораблём контр-адмирала (младшего флагмана) эскадры Канала, в 1875-1879 гг. прошёл перевооружение и ремонт. 1879-1885 гг. в составе эскадры Канала, в 1885-1887 гг. снова в ремонте. Сменил «Минотавра» в Канале на период 1887-1890 гг. В резерве в Портленде (1890-1891) и передан Девонпорте (1891-1898). Учебный корабль школы кочегаров в Поре («Ачерон») в 1898-1909 гг.Угольная баржа CD.68 (позднее С.8) с 1909]. Продан на слом в 1928 г. и передан в Дакар.

Несмотря на успех «Ройал Соверена» и «Принса Альберта», Совет счёл дальнейшее применение башен для размещения больших орудий на мореходных кораблях непрактичным. И инспектор, и главный строитель флота допускали использование башен только на безрангоутынх низкобортных кораблях, которые в то время использовались лишь для целей для береговой обороны и представлялись решением проблемы создания небольших, но эффективных броненосцев.

Война на море допускает возможность отделения прибрежных операций от действий в открытом море и корабли береговой обороны могут и должны отличаться от кораблей линейного («боевого») флота: иметь меньшую осадку, быть меньше по размерам и стоимости, чем крупные мореходные корабли. Возможность создания нескольких таких кораблей привлекала Совет еще в 1859 г., когда рассматривался проект «Уорриора». Но активные операции у неприятельского побережья не следовало путать с оборонительными в собственных водах, и для этих последних, к сожалению, наиболее подходящим признали тип корабля с башнями. Морская история показывает, что лучшим методом обороны своих берегов является поиск и уничтожение неприятельского флота, поэтому строительство кораблей, специально спроектированных только для прибрежной обороны, было бы отрицанием этой стратегии. И «Ройал Соверен», и «Принс Альберт» могли действовать и в узкостях, и у вражеского побережья, но одновременно с их закладкой инспектор представил чертежи двух железных башенных кораблей, которые подходили только для обороны своих гаваней, и здесь башня представляла решение проблемы подготовки подходящего проекта.

Пока существовали линейные флоты, никакого вопроса о вторжении не могло возникнуть в принципе. Но когда верх брала неумная экономия средств на морской силе, положение ухудшалось, и внимание уделялось приморским крепостям и броненосцам береговой обороны. Когда в 1804 г. Питг осудил морскую политику тогдашнею правительства, в его «обвинительном акте» говорилось о недостаточном строительстве мелкосидящих артиллерийских кораблей для обороны против вторжения. Лорд Экемут тогда чётко сформулировал истинную политику, которая всегда должна руководить стратегией британской морской обороны. Он заявлял:

«Я, право же, не вижу в организации нашей морской обороны чего-либо, что вызывало бы опасение даже у самого робкого из нас. Я вижу три морских бастиона, составленных из первого флота, действующего у вражеских берегов, второго флота, состоящего из более мощных кораблей, размешенных у холмов [«off the Dowes», т.е. на юго-восточном побережье Англии. – Ред.] и готового действовать немедленно, и третьего флота, оперирующего вблизи наших берегов и способного уничтожить любую часть вражеской флотилии, которая обманет бдительность двух первых частей этой нашей защиты. Что же касается канлодок, которые так упорно рекомендуют строить, то они являются самыми презренными кораблями, какие только можно использовать для этой цели. За последнее время я видел полдюжины из них лежащих разбитыми на скалах. Что же касается вероятности того, что противник сможет в узкостях проскочить в полной скрытности мимо наших блокирующих эскадр, я. право, основываясь на том, что видел за свою службу, не расположен с этим соглашаться».

Лорд Сен-Винсент также выражал уверенность, что подготовка британского флота должна быть направлена на то, чтобы удерживать противника как можно дальше от своих берегов и атаковать его в момент выхода из базы, а не на то, чтобы ждать флот противника в своих водах. Но были и те, кто заявлял, что теперь, когда парус уступил дорогу паровой машине, прежняя стратегия устарела. Лорд Пальмерстон уступил дорогу паровой машине, прежняя стратегия устарела. Лорд Пальмерстоп в 1860 г. сказал: «Принятие пара как движущей силы полностью изменило характер морского боя н лишило нас большинства преимуществ нашего изолированного положения». Он ссылался на мнение сэра Роберта Пила, что «пар перекинул мост через Канал и, с точки зрения возможной агрессии, почти лишил пашу страну права считаться островом». Но, как подчеркивал Коломб: