Антон Первушин - Оккультные тайны НКВД И СС
При аресте Глеба Ивановича забирали и его по виду самые обычные ученические тетради, исписанные математическими формулами, а на самом деле — записями о подпольных делах, зашифрованными математическим шифром. Шифр этот являлся изобретением Глеба Ивановича, и ключ к нему был известен только ему одному. Лучшие шифровальщики, какими только располагала царская охранка, ломали головы над этими «формулами», подозревая в них шифр. Однако раскусить этот орешек они так и не смогли.
«Сознайтесь, — говорил Глебу Ивановичу следователь, — это шифр?» А Глеб Иванович невозмутимо отвечал: «Если шифр, то расшифруйте». С досадой следователь возвращал ему эти загадочные тетради".
В декабре 1916-го года Бокий вошёл в состав Русского бюро ЦК РСДРП. А сразу после падения самодержавия он возглавил в Русском бюро отдел сношений с провинцией. В октябре 1917-го года он — член петербургского военно-революционного комитета, один из руководителей вооруженного восстания.
В феврале-марте 1918-го года, в период наступления немецких войск, Бокий становится членом Комитета революционной обороны Петрограда. С марта он — заместитель председателя Петроградской ЧК а после убийства Моисея Урицкого — председатель… Затем Бокий возглавлял Особые отделы Восточного и Туркестанского фронтов, был членом Турккомиссии ВЦИК и СНК РСФСР и полномочным представителем ВЧК.
* * *Однако вскоре Бокию была поручена совершенно новая работа. Дело в том что сразу после прихода к власти большевистское правительство столкнулось с проблемой сохранения тайны при передаче оперативных сообщений. Советское государство и его армия не имело надёжной системы шифров. Вот как охарактеризовал ситуацию нарком иностранных дел Чичерин в своём письме Ленину от 20 августа 1920-го года.
«Иностранные правительства имеют более сложные шифры чем употребляемые нами. Если ключ мы постоянно меняем то сама система известна многим царским чиновникам и военным в настоящее время находящимся в стане белогвардейцев за границей. Расшифровывание наших шифровок я считаю поэтому вполне допустимым» 49.
Поэтому 5 мая 1921-го постановлением Малого Совнаркома создаётся советская криптографическая служба в виде Специального отдела при ВЧК. Начальником новой структуры и одновременно членом коллегии ВЧК назначается Глеб Бокий.
В течение 20-30-х годов органы государственной безопасности неоднократно реорганизовывались, меняли свою структуру и название. Соответственно менялось и название отдела:
с 5 мая 1921 г. по 6 февраля 1922 г. — 8-й спецотдел при ВЧК;
с 6 февраля 1922 г. по 2 ноября 1923 г. — спецотдел при ГПУ;
со 2 ноября 1923 г. по 10 июля 1934 г. — спецотдел при ОГПУ;
с 10 июля 1934 г. по 25 декабря 1936 г. — спецотдел при ГУГБ НКВД СССР;
с 25 декабря 1936 г. по 9 июня 1938 г. — 9-й отдел при ГУГБ НКВД СССР 49.
Однако несмотря на все реорганизации в отличие от других подразделений спецотдел был при ВЧК-ОГПУ то есть пользовался автономией. Это выражалось в том что он сообщал информацию и адресовал её непосредственно в Политбюро ЧК правительство самостоятельно а не через руководство ведомства при котором отдел находился 62.
Размещался отдел не только на Малой Лубянке, но и в здании на Кузнецком мосту, дом 21, в помещении Народного Комиссариата Иностранных Дел, где занимал два верхних этажа. Официальными его задачами являлись масштабная радио— и радиотехническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, радиоперехват, пеленгация и выявление вражеских шпионских передатчиков на территории СССР. Пеленгаторная сеть камуфлировалась на крышах многих государственных учреждений, и таким образом осуществлялось слежение за радиоэфиром Москвы. В сфере внимания Спецотдела находились не только автономные неофициальные передатчики, но и передающие устройства посольств и иностранных миссий. В них устанавливалась подслушивающая аппаратура и отслеживались телефонные разговоры. Отделу непосредственно подчинялись и все шифроотделы посольств и представительств СССР за рубежом.
В начале 20-х годов отдел включал шесть, а позднее — семь отделений. Однако собственно криптографические задачи решали только три из них: 2-е, 3-е и 4-е.
Так, сотрудники 2-го отделения спецотдела занимались теоретической разработкой вопросов криптографии, выработкой шифров и кодов для ВЧК-ОГПУ и всех других учреждений страны. Его начальником был Тихомиров.
Перед 3-м отделением стояла задача ведения шифрработы и руководства этой работой в ВЧК. Состояло оно вначале всего из трёх человек, руководил отделением старый большевик, бывший латышский стрелок Фёдор Иванович Эйхманс, одновременно являвшийся заместителем начальника Спецотдела. Эйхманс организовывал шифрсвязь с заграничными представительствами СССР, направлял, координировал их работу.
Сотрудники 4-го отделения, а их было восемь человек, занимались открытием иностранных и антисоветских шифров и кодов и дешифровкой документов. Начальником этого отделения был Гусев, который одновременно выполнял обязанности помощника начальника Спецотдела.
Перед остальными отделениями спецотдела стояли такие задачи:
1-е отделение — наблюдение за всеми государственными учреждениями, партийными и общественными организациями по сохранению государственной тайны;
5-е отделение — перехват шифровок иностранных государств; радиоконтроль и выявление нелегальных и шпионских радиоустановок; подготовка радиоразведчиков;
6-е отделение — изготовление конспиративных документов;
7-е отделение — химическое исследование документов и веществ, разработка рецептов; экспертиза почерков, фотографирование документов 49.
Специфика работы учреждения коренным образом отличалась от всего того, что делалось в ОГПУ, а потому требовала привлечения в аппарат людей, обладающих уникальными навыками. Это прежде всего относилось к криптографам, чье ремесло — разгадывание шифров и ребусов.
Свидетельствует писатель Лев Разгон зять Бокия а в 30-е годы — сотрудник Спецотдела.
"Бокий подбирал людей самых разных и самых странных. Как он подбирал криптографов? Это ведь способность, данная от Бога. Он специально искал таких людей. Была у него странная пожилая дама, которая время от времени появлялась в отделе. Я так же помню старого сотрудника Охранки статского советника в чине полковника, который ещё в Петербурге, сидя на Шпалерной, расшифровал тайную переписку Ленина. В отделе работал и изобретатель-химик Евгений Гопиус. В то время самым трудным в шифровальном деле считалось уничтожение шифровальных книг. Это были толстые фолианты, и нужно было сделать так, чтобы в случае провала или других непредвиденных обстоятельств подобные документы не достались врагу. Например, морские шифровальные книги имели свинцовый переплёт, и в момент опасности военный радист должен был бросить их за борт. Но что было делать тем, кто находился вдали от океана и не мог оперативно уничтожить опасный документ? Гопиус же придумал специальную бумагу, и стоило только поднести к ней в ответственный момент горящую папиросу, как толстая шифровальная книга превращалась через секунду в горку пепла.
Да, Бокий был очень самостоятельный и информированный человек, хотя он и не занимался тем, чем занималась иноразведка. К работе других отделов ОГПУ он относился с пренебрежением и называл их сотрудников «липачами» 63.
Личный состав отделений Спецотдела проходил по гласному и негласному штату. К негласному штату относились криптографы и переводчики для которых были установлены должности эксперт и переводчик. Работники же отделений непосредственно не связанные с криптографической работой секретари курьеры машинистки представляли гласный состав. К 1933-му году в Спецотделе по штату числилось 100 человек по секретному штату — ещё 89.
Были в структуре Спецотдела и подразделения, информация о которых считалась особо секретной. В частности, была создана группа из учёных самых разных специальностей. Все они формально находились в подчинении заведующего лабораторией Спецотдела и старого члена компартии Евгения Гопиуса, который формально возглавлял 7-е отделение и числился заместителем Бокия по научной работе.
Круг вопросов, изучавшихся подразделениями, работавшими на лабораторию Гопиуса, был необычайно широк: от изобретений всевозможных приспособлений, связанных с радиошпионажем до исследования солнечной активности, земного магнетизма и проведения различных научных экспедиций. Здесь изучалось всё имеющее хотя бы оттенок таинственности. Всё — от оккультных наук до снежного человека.
* * *В декабре 1924-го года, когда Барченко приезжал в Москву для доклада о своих работах на Коллегии ОГПУ, он произвёл на начальника Спецотдела сильное впечатление. Будучи человек умным и достаточно информированным Глеб Бокий был прекрасно осведомлен о положении дел в стране и понимал, что репрессии ВЧК-ОГПУ начатые как против социально-чуждых элементов раньше или позже затронут самих чекистов. С какого-то момента Бокия стали одолевать сомнения и когда зимой 24-го, после доклада на Коллегии Барченко и Бокий разговорились, учёный сказал фразу, изменившую жизнь обоих собеседников: