Антон Первушин - Оккультные тайны НКВД И СС

Владимир Ильич Ленин в интервью, данном 5 октября 1919 года корреспонденту американской газеты «The Chicago Daily News», заявил: «Мы решительно за экономическую договоренность с Америкой, — со всеми странами, но особенно с Америкой».

Его слова дополнил начальник Англо-американского отдела ИНО ОГПУ Мельцер: «Основная наша задача в Америке — это подготовка общественного мнения к признанию СССР. Это задача огромной важности, так как в случае удачного исхода мы бы наплевали на всех. Если бы Америка была с нами, то во внешней политике мы меньше считались бы с Англией и, главное, с Японией на Дальнем Востоке. А в экономическом отношении это было бы спасением, ибо в конце концов все капиталы сконцентрированы в Америке».

И третья цитата на закуску. Свидетельствует Зинаида Фосдик «В 1922 году я присутствовала на встрече Рериха с одним из возможных кандидатов на пост президента от республиканской партии. Это был человек выдающегося ума. лишённый обычного для того времени предубеждения против советского строя. Помню, с каким сочувствием он отнёсся к программе, которая, по мнению Рериха, могла бы иметь самые благие последствия для мира. А пункты этой программы были: признание Советской страны, сотрудничество с нею тесный экономический союз. Осуществись такая программа — и многое в нашей жизни пошло бы по-другому».

Таким образом Рерих поехал в Америку за тем чтобы лоббировать признание Советской России к которой всего три года назад относился с плохо скрываемой ненавистью Олег Шишкин объясняет это тем что Рерих в 20-ом году всё-таки поддался на уговоры призраков из Иностранного отдела ОГПУ и стал следовать их указаниям.

Я склонен поддержать эту версию с одной принципиальной оговоркой. Вполне в духе Рериха было бы пойти на такое сотрудничество при сохранении, во-первых, его статус-кво — художника учёного мистика а во-вторых при поддержке его начинаний то есть задуманных на ближайшее будущее экспедиций в Азию. Поскольку это не расходилось с планами советской разведки Рериху был выдан карт-бланш. Позволив чекистам себя использовать Николай Константинович рассчитывал сам использовать их для реализации своих замыслов — и на оккультном фронте в том числе. Думаю Рерих сумел даже выторговать себе особое отношение при котором его фамилия не должна была фигурировать в списках секретных сотрудников. Это косвенно подтверждается тем что пока не обнаружено документов которые бы однозначно свидетельствовали в пользу версии Шишкина 56. Впрочем не все ещё архивы рассекречены.

Итак, приехав в Америку, семья Рерихов занимается агитацией местных финансовых и политических тузов за признание Советской России. Заодно идёт активная подготовка к экспедиции в Тибет которая наконец состоялась в 1925-27-ом годах. Любопытно что проходила она под американским флагом. Но об этом в следующем разделе.

Принято считать что Центрально-Азиатская экспедиция Рериха имела научно-художественный и религиозный характер. Сам Николай Константинович утверждал и возможно верил в это, что главная задача экспедиции состоит в воссоединении восточных и западных буддистов под высокой рукой Далай-ламы. В ходе торжественной аудиенции Рерих намеревался вручить Далай-ламе грамоту содержащую его предложения и вместе с ней орден Будды Всепобеждающего. Однако дальнейшее развитие событий показывает что эта задача была лишь прикрытием. И не самым убедительным.

Осенью 1925-го году к экспедиции Рериха продвигавшейся в то время по Индии присоединяется наш старый знакомец Яков Блюмкин. Под видом паломника-исмалиита он проник на территорию Афганистана а оттуда — в Индию. Там он сменил имидж прикинувшись монгольским ламой. 17 сентября Блюмкин прибыл в столицу княжества Ладакх — Лех, расположенный на территории Британской Индии, и встретился с экспедицией Рериха. Вот как художник описывает эту встречу в своём дневнике:

«Приходит монгольский лама и с ним новая волна вестей. В Лхасе ждут наш приезд. В монастырях толкуют о пророчествах. Отличный лама, уже побывал от Урги до Цейлона. Как глубоко проникающа эта организация лам!» 45.

Рерих восхищался новым спутником:

«Нет в ламе ни чуточки ханжества и для защиты основ он готов и оружие взять. Шепнёт: „Не говорите этому человеку — всё разболтает“, или: „А теперь я лучше уйду“. И ничего лишнего не чувствуется за его побуждениями. И как лёгок он на передвижение!» 45.

Таким образом несостоявшийся комиссар экспедиции Барченко становится комиссаром экспедиции Рериха.

На рассвете 19-го сентября караван вышел из Леха. Но лама Блюмкин покинул караван ещё ночью. О своем уходе Блюмкин предупредил лишь отца и сына Рерих, сообщив, что вновь присоединится к экспедиции через три дня, дождавшись их в приграничном монастыре Сандолинг. Яков отправлялся на изучение района.

В таком же духе Блюмкин продолжает действовать и дальше Он появляется внезапно сообщает где и когда его можно снова увидеть и исчезает в ночи проводя, как и полагается военному разведчику подробнейшую рекогносцировку местности.

24 сентября, лама Блюмкин объявляется на стоянке в костюме уроженца мусульманина-купца из Яркенда. И здесь Рерих впервые занёс в дневник ошеломляющую подробность: «Оказывается наш лама говорит по-русски. Он даже знает многих наших друзей».

Среди общих знакомых — Агван Доржиев. С ним Рерих познакомился ещё до революции во время отделки и росписи буддийского храма в Санкт-Петербурге. Второй — это народный комиссар иностранных дел Чичерин, известный Рериху ещё со времен учёбы в университете.

Пораженный всезнанием Блюмкина, Рерих снова записывает в дневнике:

«Лама сообщает разные многозначительные вещи. Многие из этих вестей нам уже знакомы, но поучительно слышать как в разных странах преломляется одно и то же обстоятельство. Разные страны как бы под стеклами разных цветов. Еще раз поражаешься мощности и неуловимости организации лам. Вся Азия, как корнями, пронизана этой странствующей организацией» 45.

Вот так, удивляясь и восхищаясь своим «ламой», члены экспедиции дошли до китайской границы и 3 октября уже держали курс на Хотан.

Пройдя с экспедицией Западный Китай, Блюмкин прибыл в Москву в июне 1926-го года. Вместе с ним приезжает в Москву и Рерих. Впереди — последний бросок к Тибету, и Николай Константинович хочет окончательно расставить точки над i в своих отношениях с новыми покровителями. Именно Яков по воспоминаниям Розонель Луначарской привёл Николая Константиновича в гости к наркому просвещения. Она рассказывала потом как с Рерихом было интересно и одновременно жутко, как сидел у них в гостиной этот недобрый колдун с длинной седой бородой, слегка раскосый, похожий на неподвижного китайского мандарина 62,63.

Когда 13 июня 1926-го года Рерих приехал в Москву, он в первый же день встретился с начальником Спецотдела при ОГПУ Глебом Бокием. Разговор шёл о Шамбале, под которой подразумевался Западный Тибет. Бокий познакомил художника с результатами опытов Барченко и возможно с планами ЕТБ.

Кроме Луначарского и Бокия Рерих посещал во время своего пребывания в Москве Ягоду, Трилиссера и Чичерина. Видимо в это время была наконец сформулирована конкретная и тайная цель экспедиции. О ней Николай Константинович проговорился в дружеской беседе с Генеральным консулом СССР в Китае Александром Быстровым-Запольским. Тот запишет в дневнике следующее.

"Сегодня приходил ко мне Рерих с женой и сыном. Рассказывал много интересного из своих путешествий. По их рассказам, они изучают буддизм, связаны с махатмами, очень часто получают от махатм директивы, что нужно делать. Между прочим они заявили, что везут письма махатм на имя т. Чичерина и Сталина. Задачей махатм будто бы является объединение буддизма с коммунизмом и создание великого восточного союза республик. Среди тибетцев и индусов, буддистов, ходит поверье пророчество о том, что освобождение их от иностранного ига придёт именно из России от красных (Северная красная Шамбала). Рерихи везут в Москву несколько пророчеств такого рода.

Из слов Рерихов можно понять, что их поездки по Индии, Тибету и Зап. Китаю — выполнение задач махатм, и для выполнения задания махатм они должны направиться в СССР, а потом якобы в Монголию, где они должны связаться с бежавшим из Тибета в Китай Таши-ламой помощником Далай-ламы по духовной части, и вытащить его в Монголию, а уже оттуда двинуться духовным шествием для освобождения Тибета от ига англичан" 2 60.

Замысел НКИДа и ИНО ОГПУ становится понятным. Рерих должен способствовать смещению несговорчивого Далай-ламы и замене его фигурой которая более устроит большевиков. Рерих и сам верит в то что смещение Далай-ламы необходимо. В книге «Алтай-Гималаи» он выскажется по этому поводу однозначно.