Виктор Петров - Колумбы российские

До сих пор судьба миловала и благоволила молодому сановнику. Резанов был старого, но сильно обедневшего дворянского рода и ему нужно было начинать карьеру с низов. Родился он в Санкт-Петербурге 28 марта 1764 года и еще совсем молодым человеком был определен на военную службу по артиллерии.

Способный, если не сказать даровитый, честолюбивый — а кто не был честолюбив в те годы, годы царствования Екатерины Второй, когда многие молодые люди делали головокружительные карьеры — Николай Резанов пришел к убеждению, что начинать продвижение вверх нужно со службы в гвардии. Вскоре он уже был сержантом в гвардейском Измайловском полку, давшем ему толчок к дальнейшей карьере. Через четыре года службы в гвардии, Резанов уже в чине капитана вышел в отставку, решив, что дальнейшее продвижение вперед возможно только на гражданской государственной службе.

Свою гражданскую службу он начал скромно — асессором Псковской палаты гражданского суда. В провинциальном Пскове Резанов пробыл около пяти лет. Благодаря способностям и трудолюбию он заставил обратить на себя внимание, и высшая судебная администрация решила перевести его на более ответственную работу в Санкт-Петербургскую казенную палату, а через два года он был принят на должность правителя канцелярии вице-президента Адмиралтейской коллегии графа Ивана Григорьевича Чернышева.

Прошло не так много времени, и когда граф Чернышев выехал заграницу, то определил своего протеже опять же в Адмиралтейскую коллегию, но на должность экзекутора в чине подполковника. На этой должности ему часто приходилось вести дела с Гавриилом Романовичем Державиным — в то время блиставшим в литературном свете. Державину очень понравился молодой Резанов, и когда сам он занял пост докладчика императрицы, то перевел Резанова к себе правителем канцелярии.

Часто с докладами к императрице Державин посылал Резанова, которая вскоре обратила на него внимание благодаря умению молодого чиновника ясно и толково сделать доклад на любую тему. Казалось бы, здесь, на этом месте была поставлена последняя Точка в карьере Николая Петровича. Но тут его персоной заинтересовался последний фаворит императрицы князь Платон Александрович Зубов. Все больше и больше наблюдал за молодым чиновником князь Зубов. Что-то все чаще и чаще стала требовать стареющая императрица Резанова с докладами, и это не нравилось фавориту. Стал он приглядываться к Резанову… молод, красив, невысок, строен, держится строго, с достоинством, но с начальством почтителен… Может быть, пришла пора и удалить его да куда-нибудь подальше.

Задержала как-то императрица Резанова с докладом дольше, чем обычно. Вышел он из кабинета, а ему навстречу сам фаворит Зубов, любезно поздоровался, а потом:

— А, Николай Петрович, зайди-ка ко мне на минутку в кабинет… у меня тут дело есть до тебя…

Резанов в изумлении посмотрел на него. Это была необыкновенная честь, чтобы фаворит сам пригласил к себе в кабинет. Обыкновенно в его приемной толпились десятки высокопоставленных людей и часами ждали чести быть вызванными в покои князя. Зубов, с тех пор как занял свой высокий пост при особе государыни, стал ко всем обращаться на «ты».

Войдя в кабинет, Зубов вдруг круто повернулся и, смотря в упор на Резанова, резко сказал:

— Заметил я, друг Николай Петрович, что твоя усердная служба приятна государыне. Горжусь твоими успехами. Такие люди нужны нам на высоких постах… Есть тут у меня ответственное поручение… это не приказ, а просто предложение… примешь — буду благодарен, а нет — просто забудем. Поручение важное и ответственное. Хорошо исполнишь его для матушки государыни — забыт не будешь!

— Почту за честь исполнить любое поручение государыни и вашего сиятельства на пользу нашему Отечеству.

— Благодарю! — коротко оборвал его Зубов. — Поручение такое — поезжай в Восточную Сибирь и немедля… Там купец это, как его зовут-то… Шелихов, кажется, большими делами стал ворочать, Америку населяет русскими людьми, селения строит — обещает открыть школы, приюты, музеи, а главное, просит монахов-миссионеров, свет религии, веры нашей христианской принести язычникам — ну и карманы свои купеческие не забывает, деньгами набивает… Так вот к чему я клоню речь — поезжай туда ревизором, оком государыни, да присмотри за купцом этим, так ли все то, что он говорит?.. Окажи помощь братии монашествующей, которая уже на пути туда… Нет ли тут бахвальства, пустых слов — действительно ли корабли готовы везти людей и миссионеров в Америку?.. Поезжай в Иркутск, представишься там губернатору с нашим письмом, он тебе окажет всяческое содействие, увидишь Шелихова, попытайся узнать, что он за человек, а потом по рекам да горам, на берег океана Великого, в Охотск поедешь — наблюдать за погрузкой и отплытием кораблей. Обо всем этом потом отпишешь. Знаю, далек путь, дика еще Сибирь, а особенно места у моря, но надо нам знать более об этом крае, нужен хороший, способный человек и, думается мне, — ты будешь лучшим человеком для этого дела… Ну подумай, да дай мне ответ завтра-

Сразу сообразил Резанов, к чему клонил князь Зубов. Сначала он оторопел, но потом оправился, сам решил, что на время хорошо быть подальше от фаворита.

— Весьма благодарен вашему сиятельству за доверие и честь. С радостью послужу государыне в этой отдаленной окраине империи нашей. А думать мне долго нечего… Поручение это для меня честь, и я согласен ехать туда в любую минуту.

Князь Зубов посмотрел на него в изумлении. Он никак не ожидал такого быстрого согласия. Наоборот, думал, что Резанов будет отказываться, ссылаться на домашние дела, на все что угодно, но не ждал этого быстрого согласия.

— Ну вот и хорошо. Рад, что так скоро принял решение.

— Когда прикажете ехать, ваше сиятельство?

Подобревший Зубов, забывший уже о своих страхах, вызванных появлением соперника, милостиво сказал:

— Трех-четырех дней будет достаточно на сборы? Ну и с Богом! Выполнишь поручение, верну тебя сюда немедленно и получишь повышение — причислю тебя к своей канцелярии.

Резанов даже с радостью принял предложение всесильного временщика, ему хотелось побывать в далекой Сибири «для сохранения здоровья». Да и фаворит успокоился.

На следующий день, когда Зубов представил императрице нового — пожилого — докладчика, Екатерина с изумлением подняла глаза от бумаг на столе:

— А что случилось с этим приятным молодым человеком, Резановым? Не болен ли он?

— Нет, матушка государыня… Ему дано новое ответственное поручение… Пора дать ему и повышение по службе за его исполнительность…

— Ага!..

И она опять склонилась над бумагами. Зубов предпочел дальше не распространяться и предать имя Резанова забвению.

Итак, в первой половине 1790-х годов Резанов совершил далекое путешествие в Сибирь. Это путешествие, совершенно неожиданное для него, предрешило всю его дальнейшую жизнь, а главное, связало его судьбу с судьбой торговой компании, основанной Шелиховым.

Ехать в Сибирь Резанов не страшился. Там, в Иркутске, в это время жил его отец Петр Гаврилович, служивший председателем Совестного суда. И в доме отца молодой Резанов познакомился с «Колумбом российским» Шелиховым, как его окрестил поэт Державин. Три года, проведенные в Сибири, открыли глаза Николаю Резанову на многое. Сопровождая караваны Шелихова в Охотск, сначала длинным путем по реке Лене, а потом по горным увалам и тайге, Резанов познакомился не только с природой. Он увидел и узнал ту особую породу людей, носившую название «промышленных», людей, которые не могли спокойно сидеть на месте, их тянуло куда-то на новые места, людей не боявшихся опасности и смело шедших вперед и раздвигавших границы владений российских, несмотря на полное равнодушие, а часто и противодействие властей.

Встретившись с Шелиховым и его женой, еще молодой, красивой энергичной женщиной, Резанов навсегда связал свою судьбу с этой семьей и с их американской торговой компанией, что могло очень легко разрушить все его планы на дальнейшую карьеру.

Григорий Иванович заразил его своим энтузиазмом, рисуя картины развития торговых операций на Американском материке, основания селений и городов, распространения русского влияния и православия. Многое из того, что рассказывал экспансивный Шелихов, было настолько фантастичным, что умный Резанов не мог не заметить невозможности выполнения. Но он также знал, что здравый подход к этим фантастическим планам, тем не менее может привести к большим, если не сказать блестящим результатам.

И если Шелихов, как казалось, порой излишне увлекался и своим неподдельным увлечением вызывал сомнения в осуществлении его планов, то Наталья Алексеевна произвела более сильное впечатление на Резанова тем, что хотя и полностью разделяла планы мужа, но осторожно и умело вставляла их в такие рамки, что они становились более понятными и достижимыми.