Владимир Орлов - Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения

Но природных данных мало для рекорда, нужна тренировка, работа. И здесь Вейсмюллеру повезло. Он мальчишкой попал в ученики знаменитому тренеру. Дни его начинались турником и заканчивались бассейном. Так проходили годы. Он буквально жил и рос в воде, пока не завоевал своей одной десятой секунды.

Велика цена шага, если этот шаг рекордный.

Так и Эдисон. Он прекрасно был одарен от природы. Лет пятнадцати он уже издавал небольшую газету. Сам писал, сам печатал, сам продавал. У него развилась с годами могучая изобретательская хватка.

Но всего оказалось недостаточно, когда он взялся укреплять нить.

Потребовались опыты, опыты и опыты…

Эдисон обугливал все, что смог найти под рукой: шелковые нити, полоски картона, лески удочек, розовое дерево, фибру, целлулоид, ореховую скорлупу, кедровые шишки, волос из бороды своего сотрудника.

Эдисон разглядывал в микроскоп строение тысяч вещей и пришел к заключению, что лучше всего волокна листьев пальмы и бамбука. Потянулись во все концы земли отважные экспедиции: в Китай, в Японию, на Кубу, во Флориду — за бамбуком; на Ямайку — за пальмами; на Цейлон, в Индию, Гвиану — за тростниками. Руки Эдисона обшаривали весь земной шар. Они шарили в джунглях, прериях и болотах настойчиво и целеустремленно до тех пор, пока не нашли того, что искали — единственного нужного волоконца. Шесть тысяч опытов провел Эдисон, укрепляя нить. Он, случалось, 45 часов подряд проводил в лаборатории, не смыкая глаз, без крошки пищи во рту. И добился своего: сделал лампу.

Есть легенда жестокой американской тюрьмы Синг-Синг. Вернее, история, а не легенда, потому что о ней рассказывает исследователь изобретательской психологии Смит. Заключенный в течение трех с половиной лет перепиливал решетку шерстяной ниткой и вырвался, наконец, на свободу. «Ночью, — пишет Смит, — когда он был закрыт в своей клетке и свет был потушен, этот исполин терпенья вставал на постели и начинал водить свои смоченные слюною и прокатанные по пыльному полу нитки поперек прутьев решетки. Он отъединял несколько ниток, прислушивался к тихим шагам часового, затем возвращался к решетке, пока не проходило полночи. Он спал мало. А ему приходилось днем тяжко трудиться на кирпичном заводе. Он терял здоровье, но не сдавался!»

Перед нами — символ адского терпенья, которым должен обладать большой изобретатель.

Эдисон проделал те шесть тысяч опытов, которые не удалось поставить русским изобретателям. Ведь у русских изобретателей, живших в царское время, не было для этого средств. А Эдисон был не только изобретателем, но и предпринимателем-капиталистом. У него были деньги, сотни сотрудников лаборатории.

Эдисоновская компания разработала патроны, выключатель, предохранители, счетчики, кабели для подземной проводки — все для того, чтобы электрический свет пришел в дома.

Когда скептики заворчали, что нельзя сконструировать динамомашину, способную накаливать тысячу ламп одновременно, Эдисоновская компания построила такую машину. Современники звали ее «восьмым чудом мира».

Исполинский, всеобъемлющий труд!

Потому и называют Эдисона одним из творцов электрического света. Потому и считают Эдисона знаменитым изобретателем.

Когда американцы выполнят обещание и возведут в его честь обелиск-небоскреб с электрической лампой на вершине, мы с открытым сердцем принесем венок к его подножию. Если только, конечно, на постаменте не будет написано, что Эдисон был первым и единственным изобретателем электрической лампочки.

Изобретения делаются таким количеством людей, что порой трудно сказать, кому принадлежит изобретение. А великие изобретатели с большими именами? Что это за люди?

Есть изобретения, которые трудно не заметить. Они сами кричат о себе. Тепловозы со свистом и грохотом влетают на железнодорожные мосты, волоча за собой вереницы вагонов, лязгающих по рельсам. Неугомонно гудят машины в заводских цехах.

Но бывают великие и тихие изобретения. Они входят в жизнь бесшумно и незаметно, но, быть может, только благодаря им появляются шумные машины, тепловозы, железные дороги и гремящие мосты. Таковы изобретения в металлургии.

В конце XVIII века в Англии научились получать отличный металл в таких количествах, о которых раньше не смели думать. Это произошло потому, что металлургию, рядом бесшумных изобретений, перевели с древесного на каменный уголь.

Первым перешло на каменный уголь доменное производство — производство чугуна.

И с этим связано в истории техники имя Авраама Дерби.

Авраам Дерби родился в 1678 году в семье деревенского кузнеца. В 1699 году он основал небольшой заводик, где с успехом отливал чугунную посуду. Было это выгодное занятие. В то время делали мало чугуна, и чугунная посуда стоила дорого. В 1703 году Авраам Дерби построил большой Кольбрукдельский завод.

Место для завода оказалось удачное. Река Северн протекала рядом, двигала водяные колеса. Кругом стоял лес — готовое топливо. Все было под рукой, и Авраам Дерби вскорости обзавелся второй доменной печью. Но уж слишком хорошо пошли у него дела. Так хорошо, что пришлось хвататься за голову. Лес таял с каждым днем. Голод грозил домнам.

Место, действительно, оказалось на редкость удачное. Тут же, прямо на поверхности земли, выползал могучий каменноугольный пласт. На него не раз с вожделением косился Дерби, неотступно ломая голову, где раздобыть топливо. Он глядел на него с тоской мореплавателя, мучимого жаждой: как морская вода не годилась для питья, так и каменный уголь не годился для домен.

Дерби взялся за трудную задачу — приучить домну к каменному углю.

Мы теперь знаем, как решается эта задача. Тут две трудности.

Первая в том, что каменный уголь содержит вредные примеси. Их надо оттуда выжигать. Теперь это дело называется коксованием.

Вторая в том, что каменный уголь воспламеняется при более высокой температуре, чем древесина. Чтобы раздуть жар в печах, надо сильно вдувать в печь воздух. Теперь это делают мощными воздуходувками.

Первую трудность Авраам Дерби преодолел в 1713 году. Он стал коксовать уголь, обжигая его в кучах точно так же, как угольщики жгли древесный уголь.

Второй трудности — трудности создания сильного воздушного дутья Дерби преодолеть не сумел. Он не мог найти в то время достаточно мощного двигателя для воздуходувок.

Чугун получался плохой. Он годился для отливок, но не годился для переделки в железо. Да и производительность печей была мала.

Дерби искал двигатель и не замечал, что он у него под руками.

Когда Ньюкомен изобрел свою паровую машину для откачки воды, он отдал ее строить на завод Авраама Дерби. На заводе уже несколько лет подряд выпускали эти машины, но не догадывались поставить их к воздуходувкам своих доменных печей. Люди ведь не сразу разглядели двигатель в огнедействующем насосе. Не сумели увидеть в машине двигатель и Дерби с Ньюкоменом. Но Дерби все же ухитрился пристроить ее к своим воздуходувкам. Он заставил ее качать воду на водяное колесо, двигавшее меха. Двигать меха прямо машиной ни Дерби, ни сам Ньюкомен, как мы знаем, додуматься не могли.

Так, с грехом пополам, была решена задача дутья, и в 1735 году Авраам Дерби получил из своих каменноугольных печей первый приличный чугун.

Говорят, что Дерби шесть суток не сходил с колошниковой площадки, пока не кончил плавки, и его отнесли домой рабочие спящего, как убитый.

Рожденные из металла машины помогали делать металл. Они прилежно качали воду на водяные колеса. Небывалый жар полыхал в домнах. Вагонетки едва успевали подвозить руду и уголь, быстро исчезавшие в огненных утробах. Вагонетки исстари катились по деревянным рельсам, но в один из дней Авраам Дерби созвал своих мастеров и сказал:

— Мы теперь достаточно богаты чугуном, чтобы позволить себе маленькую роскошь. Сделаем рельсы из чугуна.

Мастера подивились широкому размаху своего расчетливого хозяина. Но хозяин не просчитался. По чугунным рельсам лошадь везла в семь раз больше, чем по деревянным, и в 25 раз больше, чем вообще без рельсов.

В 1775 году пронесся слух, что на соседнем артиллерийском заводе для механика Джемса Уатта делают паровую машину по его изобретению — небольшую, но удивительно сильную. И что приспособлена она будто бы для движения любых машин, а не одних насосов.

Авраам Дерби, которому спать не давала постоянная забота о дутье, тут же ухватился за машину Уатта и приставил ее к своим воздуходувкам. Задача дутья была решена окончательно. Из домен рекою полился прекрасный чугун.

Маленький паром, взад и вперед ходивший через реку Северну, перестал справляться с перевозкой. Грузооборот настолько увеличился, что один предприимчивый архитектор с проектом в руках доказывал Аврааму Дерби выгодность постройки не только деревянного, но и большого каменного моста. Но Дерби перечеркнул его проект.