Василий Вишняков - Конструкторы

До 22 июня Махонин работал главным инженером Особого завода, где возглавлял организацию серийного выпуска танка Т-34. В первый же день войны телеграммой был вызван в Москву, в наркомат, где ему предложили немедленно убыть в Челябинск для организации на ЧТЗ производства танков КВ. Махонин не удивился, хотя Челябинский тракторный завод был ему незнаком, но заподозрил ошибку — всё-таки, может быть, речь идет о налаживании выпуска на ЧТЗ родной ему тридцатьчетвёрки? Ведь КВ он и в глаза не видел. Но заместитель наркома не оставил сомнений: ошибки нет. На незнакомом заводе надо наладить выпуск именно этого танка. Махонин не дрогнул и возражать не стал — надо так надо, задача сложная, но не труднее, чем у тех, кто сражается на фронте.

Прибыв в Ленинград, Махонин как пришёл в СКБ-2 и опытный цех, так, казалось, больше и не покидал их. За несколько дней, пока формировался эшелон в Челябинск, успел ознакомиться с танком и его производством. Машина ему понравилась, а вот её сборкой остался недоволен.

— Я думал, у вас тут передовая технология, — прямо сказал он Духову. — А что увидел в цехе? Слесари облепили машину, как мухи, и работают, кто как изловчится — вниз головой или вверх ногами. Из трансмиссий одни ж… торчат. Так при царе Горохе корабли строили! Массовым и даже серийным производством тут и не пахнет.

— Да, у нас пока, по существу, индивидуальная сборка, — согласился Николай Леонидович. — Кировский завод силён мастерами и благодаря этому может сделать любую по сложности машину, но в небольших количествах. Массовое производство — дело других заводов. В Челябинске нам с вами ещё немало придётся потрудиться над массовым выпуском танков по автотракторной технологии.

— Сборка танков на конвейере? — переспросил Махонин. — Думал я об этом ещё в Харькове. Но танк намного

— Но без этого нам не справиться с увеличением выпуска танков для фронта.

— Понимаю. Что-нибудь придумаем. Конвейер, может быть, и не получится, а сборку крупными сериями должны наладить. Фронту очень нужны танки. А надо — дадим. Обязаны дать!

Махонин всю дорогу был спокоен и уверен в себе, а вот Духов, оставаясь наедине со своими мыслями, испытывал гнетущее беспокойство: КВ очень быстро прошёл все испытания и технологически почти не обработан. Многое подгоняется вручную, доступно только мастерам высокого класса. Достав блокнот, он делал скупые пометки: вот это надо изменить в конструкции в первую очередь, а вот эти узлы и детали можно сделать проще, удобнее для массового выпуска. От работы на душе становилось спокойнее, чувство тревоги если и не исчезало, то уменьшалось.

ЧТЗ вырос в степи с берёзовыми колками, вблизи города, считавшегося когда-то, вероятно не без основания, дремучим захолустьем. Вырос как одно из чудес трудных времён первой пятилетки, чтобы давать стране гусеничные тракторы — и не пять-шесть тысяч, как знаменитая американская фирма «Катерпиллер» в лучшие свои времена, а сорок тысяч таких тракторов ежегодно. Серго Орджоникидзе, восхищённый челябинским гигантом, заявил с трибуны XVII съезда партии, что «такого огромнейшего и роскошнейшего завода нет не только в Европе, но, кажется, и в Америке».

ЧТЗ и в самом деле не мог не восхищать. Механосборочный корпус — целый город, уставленный стройными рядами новейших станков лучших американских и германских фирм. Цинциннати, Вандерер… Глиссон… Менесман… Полуавтоматы и автоматы. Каждый станок — одна операция. Последний станок пролёта выдаёт на конвейер готовую деталь… Всё строго организовано и подчинено ритму главного конвейера, напоминая грандиозный, небывало многоголосый, фантастический оркестр…

— Тысяча двести двадцать девять станков, — сказал сопровождавший Николая Леонидовича молодой конструктор танкового отдела Балжи, недавний тракторостроитель. — Такого нигде больше не увидите. — В его голосе слышалась гордость.

— Да, вполне современное производство, — согласился Духов.

А литейный цех? Это, собственно, целый завод чугунного и стального литья. И какой завод! Самый мощный и самый современный не только в Союзе, но, пожалуй, и в мире. Полный комплекс из чугунолитейного сталелитейного отделений, формовочной, обрубной, складов песка и кокса… Конвейеры не только для чугунного, но и для стального литья, чего даже в Америке ещё не увидишь. Мощные электропечи с механической завалкой шихты… Всё рассчитано на полную программу — сорок тысяч тракторов в год.

Впечатляет и кузница. Лёгкие и тяжёлые молоты, ковочные машины. Штампы. Небывалая производительность — три-четыре тысячи звеньев гусеницы в сутки.

Но особенно заинтересовал Духова инструментальный цех. Просторный, светлый. Здесь больше универсальных станков, а мастера — самой высокой квалификации. Могут изготовить любую специальную оснастку, самый сложный инструмент, приспособление.

Да, колосс, но… тракторный колосс. Всё рассчитано, нацелено, отлажено на массовое производство тракторов, десятков тысяч тракторов. Но не танков. Чем ближе знакомился Николай Леонидович с ЧТЗ, тем яснее становилось ему, насколько не пригоден этот гигант для выпуска КВ. Не случайно здесь смогли собрать только один экспериментальный экземпляр, да и тот низкого качества.

Для массового производства КВ было бы лучше всего поставить этот танк на главный конвейер вместо трактора. Но возможно ли это? Похожесть танка и трактора обманчива. Танк намного сложнее, детали его и агрегаты тяжелее, крупнее по габаритам. В отличном механосборочном корпусе большинство станков окажутся непригодными, их надо выбрасывать, заменять. На танк требуется в десятки раз больше стального литья причём из особых высококачественных сталей. Мощности электропечей превосходного литейного цеха для этой недостаточна. В кузнечных цехах надо заменять все штампы, ставить более мощные молоты. Тракторный дизель-мотор, который здесь изготовляют, намного проще по сравнению с мощным и очень сложным танковым двигателем В-2. А броневой корпус и башня, пушка и пулемёты? Нет, поставить на поток танк, да ещё тяжёлый — это пока, вероятно, нечто из области фантастики.

Удастся ли совместить изготовление тракторных и танковых деталей в одних цехах? Ясно — гармоничного сочетания не получится. Чтобы выпускать танки, придётся сильно потеснить тракторы. Более того, вторжение КБ дезорганизует и подорвёт тракторный поток. А мощные тракторы и арттягачи тоже нужны для фронта. В цехах висят плакаты: «Каждый дополнительный трактор — удар по врагу». Программа их выпуска увеличена. Люди работают в две смены по одиннадцать часов.

Своими сомнениями Николай Леонидович решил поделиться с Махониным. Тот сидел в своём маленьком кабинете за большим столом, колдуя над странного вида разноцветными графиками и диаграммами. Суть вопроса ухватил не сразу.

— Вы сомневаетесь в необходимости выпуска КВ на этом заводе? — с недоумением спросил он.

— Нет, не сомневаюсь. Но мне кажется, не все ясно представляют себе, что производство тракторов неизбежно уменьшится, а возможно, вообще будет сорвано. Сохранить и обеспечить тракторный конвейер не удастся.

— Об этом, Николай Леонидович, пусть болит голова у Шора, — сказал Махонин хмурясь. — Вообще тут есть кому погоревать о заводе. Многие буквально слёзы льют, что его якобы разрушают. Не разрушают, а переводят на выпуск более нужной продукции! Что сейчас важнее для фронта — танки КВ или трактора? Ответ ясен? Так в чём же дело?

— Завод был построен всего несколько лет назад. Затрачено много сил и средств. Все это помнят. И боятся неоправданной ломки, хуже того — полного разрушения отлично сделанного.

Махонин побагровел. Потом, овладев собой, спокойно положил ладонь на лежавшие перед ним листы графиков и диаграмм.

— Вот графики перестановки станков и оборудования. В каждом цехе выделяется особый участок по изготовлению танковых деталей. Интересы тракторного производства максимально учтены, хотя я лично уверен, что его придётся прекратить. И чем скорее, тем лучше. В первую очередь — танки, и только танки. Немцы под Киевом и Ленинградом — это же надо понимать!

Он сжал кулаки, словно собираясь грохнуть ими по столу, но, сдержавшись, негромко сообщил:

— Завтра я еду в Свердловск, на Уралмаш, по поводу корпусов и башен для КВ. Не могли бы вы, Николай Леонидович, поехать со мной? У них там, кажется какие-то технические трудности. Возможно, потребуется ваша помощь. Всего на день-два…

— С удовольствием, Сергей Нестерович, — поспешно сказал Духов. — Готов хоть сейчас.

— Завтра в семь утра я за вами заеду.

«Хорошо, что на свете есть такие, как Махонин, — подумал Николай Леонидович. — Антиподы Гамлетов с их вечными сомнениями и колебаниями».

Дела на Уралмаше оказались хуже, чем можно было предположить. Ещё 29 июня 1941 года завод получил распоряжение организовать выпуск корпусов и башен для КВ. Но натолкнулся на непреодолимые, казалось бы, трудности. Броневого производства знаменитый гигант не имел. Специалисты подсчитали, что для обработки броневых листов корпуса потребуется не менее семисот станков — их на заводе не имелось. Технология литья танковых башен здесь была не известна, сварка броневых листов не освоена.