Виктор Петров - Колумбы российские

— Да это ж наш друг, бостонец Вульф!

И в самом деле, корабль, бросивший якорь посреди бухты, был «Юнона», принадлежавший бостонцу Вульфу, с которым Баранов встречался не раз. Американский шкипер, опытный морской волк, оказался на редкость честным и порядочным человеком, не чета другим капитанам кораблей, заходивших изредка в Новоархангельск. Много крови напортили Баранову капитаны как американских, так и английских кораблей, особенно последние, затеявшие оживленную торговлю с индейцами, поставляя им главным образом оружие, несмотря на строгий запрет правителя. Чертыхался Баранов, грозился конфисковать суда, незаконно торговавшие с индейцами, но был бессилен. Не было у него больших кораблей, не было и крупной корабельной артиллерии. Большим исключением среди этих шкиперов являлся Вульф, который привозил продукты и всякие другие товары для обмена на меха и никогда не привез и не продал ни одного ружья индейцам.

Вульф был просто сражен, когда Баранов в своей избе представил его высокопоставленной особе из Петербурга. Резанов решил не ударить лицом в грязь и к приезду Вульфа приоделся, надел ленту через плечо и нацепил все ордена. Оторопелый Вульф, привыкший видеть только Баранова и его помощников, нисколько не отличавшихся от его матросов, только кланялся и бормотал себе в бороду, что рад иметь честь быть представленным господину камергеру.

Однако он довольно скоро оправился и вступил с Резановым в оживленный разговор. Резанов хотел знать самые последние новости о событиях в Европе, но все новости, привезенные Вульфом, уже устарели Ведь «Юнона» вышла из Бостона Давно, и судну понадобилось несколько месяцев, чтобы обойти южную оконечность Америки с мысом Горн, чтобы добраться до Аляски.

Резанов получил более свежие данные из Петербурга через Охотск. То, что рассказывал Вульф, уже было известно Резанову.

— Прослышал я, что французский император Наполеон свирепствует на Европейском континенте… захватил уже все страны в Западной Европе… вот только Англия оказалась крепким орешком — не раскусишь…

— Да-да… — поддакивал ему Резанов, пока Баранов подливал водку в стаканы.

— Опять-таки по последним сведениям Пруссия с Австрией союз заключили с вашим императором — коалицию против Наполеона. Тут, кажется, ему наступит крышка.

Резанов снисходительно улыбнулся:

— Да, размахнулся выскочка, не рассчитал. Придет ему теперь конец.

— Каюк! — мрачно добавил Баранов.

— А что вы с собой привезли? — поинтересовался Резанов, скрывая от Вульфа страшную картину голода, который неминуемо угрожал им.

— Да как обычно, провиант всякий. Если интересуетесь, продам вам, а нет — индейцы возьмут.

— Ну-ну, — пробурчал Баранов. — С индейцами торговать нельзя, против положения…

— Что же у вас за продукты? — опять заинтересовался Резанов.

— Да у меня больше шестидесяти бочек солонины всякой — тут и свинина, и говядина, почти тонн шесть.

У Баранова, давно уже не едавшего мяса, потекли слюнки. Он что-то хотел сказать, но промолчал, дав возможность Резанову вести переговоры. А Вульф тем временем продолжал:

— Из других продуктов привез я сахару — песком да головками, да пару тонн рису, бисквитов всяких да патоки… Купите товар — надолго хватит.

— Сколько стоит груз? Весь груз? — поинтересовался Резанов, стараясь не выдавать своего волнения.

Вульф, по обычаю, заломил цену.

В этот момент Резанову пришла в голову новая мысль:

— А корабль не продадите? «Юнону» вашу?

Баранов в изумлении воззрился на камергера —

не рехнулся ли с голодухи!

— Как же я вернусь домой без «Юноны»?

— Очень просто. Мы берем весь груз, да и корабль «Юнону» в придачу, а вам дадим своего «Ермака», да еще на время можете взять и «Ростислава»! Вам ведь только добраться до Охотска, а там через Сибирь в Европу, где можете купить новый корабль, или в Бостон вернетесь — там купите новое судно!

Вульф почуял хорошую прибыль, поторговался для виду, а потом согласился — продал «Юнону» со всем грузом за 68 тысяч испанских пиастров. Резанов радостно посмотрел на Баранова:

— Ну что, довольны, Александр Андреевич? Теперь у нас провизии хватит на некоторое время, а дальше видно будет… У меня зародилась мысль… неожиданная идея, как достать продуктов еще, чтоб не страдала больше наша колония от голода. Ну да об этом поговорим потом… А теперь, давайте выясним, как будем платить господину Вульфу. Как у вас насчет мехов, Александр Андреевич? Наберете их на 68 тысяч пиастров?

Баранов наморщил лоб, подумал:

— Нет, пожалуй, не сможем… время сейчас плохое, да и другими делами были заняты — крепость здесь строили…

Он опять подумал:

— На половину суммы мехов, пожалуй, наскребем…

— Ну и замечательно! — отозвался Резанов. Настроение у него было прекрасное.

Он повернулся к Вульфу, с интересом прислушивавшемуся к непонятному ему разговору на русском языке.

— Господин Вульф! За купленное у вас судно и груз дадим вам мехов стоимостью свыше 30 тысяч пиастров, а на остальную сумму выдам вам векселя на Петербург… согласны?

— Конечно, конечно, господин камергер! С вашего разрешения погружу меха на «Ермака» и отправлю их прямо в Кантон, а сам на «Ростиславе» пойду в Охотск, а оттуда в Петербург.

— Ну и прекрасно! Так и сделаем.

На следующее утро. Кусков отправил партию рабочих на «Юнону», разгружать судно. Работа спорилась. Люди старались поскорее разгрузить корабль и поставить бочки с солониной и другими продуктами в специальные кладовые.

К вечеру Кусков доложил Баранову, что судно разгружено — представил внушительный список грузов: 19 бочек солонины — свинины. Бочки большие, весом по 200 фунтов; 4 такие же бочки с солониной из говядины; почти 3 тысячи фунтов сахарного песка, 315 фунтов сахара головками да почти 2 тысячи галлонов патоки. Запас риса исчислялся больше чем в 4 тысячи фунтов, а кроме того, было еще свыше 7 тысяч фунтов бисквитов. Особенно рад был Баранов получить 11 бочек хорошей пшеничной муки общим весом почти в 2 тысячи фунтов.

С приобретением провизии настроение у всех поднялось. Люди стали лучше питаться, раздобрели, поправились. Цинготных стало меньше.

Энергичный Резанов дал распоряжение Баранову приступить к постройке своих кораблей, особенно после того как опять пришло известие, что «Елисавета» наскочила на камни у одного из островов и затонула со всем своим грузом.

Баранов только развел руками, когда получил сообщение о гибели судна.

— Вот что творят наши мореходы, — с горечью сказал он Резанову. — Губят суда, губят товары, да и людей топят.

Резанов насупился:

— Вот что, Александр Андреевич… У нас осталось одно судно — «Юнона». Судно хорошее, добротное… Назначаю на него капитаном лейтенанта Хвостова, а в помощники ему Давыдова. Сами знаете, моряки они отличные. А пока давайте-ка займемся постройкой новых кораблей.

Прошло несколько недель, и Баранов, зараженный энергией Резанова, смог построить два эллинга, на которых были заложены два судна — тендер и бриг. Работа спорилась, и дела как будто наладились. Одного не досмотрели Баранов с Резановым — это распределения пищи. Так обрадованы были они покупкой провизии от Вульфа, что мало следили за ее распределением. Через месяц вдруг выяснилось, что провизии осталось мало — не хватит даже до Рождества.

— Пошлем лейтенанта Хвостова на «Юноне» на Кадьяк, там провизия есть, пусть поделятся с нами, — сказал Баранов.

Хвостов ушел в конце октября и вернулся обратно в ноябре с плохими новостями — провизии на Кадьяке нет! Все, что он привез, это ту же сухую юколу, которой промышленные питались годами. Да и другие новости оказались неутешительными. Баннер сообщил, что отряд байдарок, вышедший на охоту в море под начальством Демьяненкова, попал в сильный шторм, растрепавший его партию. Вернулись обратно немногие, потери оказались страшными — погибли двести алеутов-охотников. Мало этого. Хвостов сообщил также, что колоши на материке опять зашевелились, напали на колонию земледельцев на Якутате, истребили всех людей…

Лицо Баранова окаменело, когда он услышал доклад Хвостова.

— Что же это, Николай Петрович… — тихо сказал он Резанову. — Вот как живем мы тут… гибнут люди, пухнем с голоду. Скоро голодуха и до нас доберется, как только съедим всю юколу. Положение, действительно, стало критическим, провизию начали выдавать небольшими порциями. Главное внимание уделялось больным — им давался усиленный паек. Остальные опять перешли на подножный корм. Чего только не оказалось в кухонных горшках: ракушки всякие, трава, даже древесная кора. И вновь появилась страшная цинга, которая немилосердно косила людей.