Андрей Евдокимов - Площадь диктатуры
- Почему волчица? - засмеялся Горлов. - Ты больше похожа на лебедя. У них, лебедей с любовью еще строже.
- Лебеди слишком большие и вблизи не такие красивые, как чайки. Я бы хотела быть чайкой, такой, как в книге, которую ты так и не понял.
- Почему не понял? Не только понял, но и запомнил: в городе Ленинграде, на берегу Финского залива с самого раннего детства живет молодая и очень красивая девушка. Она - такая же как ты: любит море и небо, как ее любимая птица - чайка. И она, как чайка, счастлива и свободна, и любит летать, тоже как чайка. Но однажды, пролетая высоко-высоко в небе, она случайно встретила человека, который ее полюбил, как только увидел ...
- А дальше? - сдерживая смех, спросила Лариса.
- Он ее полюбил без памяти! Это пока все, а что потом, я еще не знаю. Наверное, она его разлюбит и улетит.
Она улыбнулась:
- Ты очень начитанный и хорошо рассказываешь. Только я от тебя никуда не улечу. Мне так нравится засыпать, чувствуя всего тебя рядом. В этой близости столько покоя и счастья.
- Только не сейчас, - сказал Горлов, - иначе я умру от голода.
Он ушел рано утром, пожалев будить Ларису, и через полтора часа уже сидел в самолете, летевшем в Краснодар.
* * *
Приземлились точно по расписанию и, пройдя через турникет аэровокзала, Горлов увидел Цветкова среди встречавших.
- У нас мало времени. Через сорок минут я лечу в Будапешт через Москву, - рассеянно поздоровавшись, сказал тот. - После истории с "АНТ'ом" у нас большие трудности. Зажимают все, что могут. В исполкоме двух зампредов сняли, как раз тех, которые наши люди. Если зажмут экспорт парохода, нам с тобой крышка от гробика, причем неструганая. Но, вроде бы, появилась перспектива достать денег. Венгры обещают оформить кредит на тот случай, если с пароходом выйдет задержка.
- Все от Москвы зависит. Если будут давить на кооперативы, завод рисковать не станет. Я с главным инженером четко договорился: работу начинаем, но с условием: если паленым потянет, то разбегаемся без претензий.
- И вагоны ты уже отдал? - то ли спросил, то ли упрекнул Цветков.
- Другого выхода не было. Если бы не отдал, дело б уже сегодня было завалено, - и Горлов, как мог, коротко рассказал, как наладил работу.
- Что половиной головы рисковать, что половиной с четвертью, выслушав до конца и ни разу не перебив, сказал Цветков. - Не кори себя, ты сделал все, что можно. Другой бы сразу в штаны наложил и всех обделал сверху донизу. Конечно, плохо, что мы прошляпили волынку с драгметаллами. Но с другой стороны спохватились вовремя. И если сделаем, как ты предлагаешь, - с подключением твоего сектора и проведением платежа за новую оснастку через кооператив - то наварим сверху тысяч сто пятьдесят, а, может, и все двести. К тому же твоих ребят поддержим, и Славке Лахареву кусок достанется. Прав ты был, когда не хотел уходить из Объединения. Видишь, как пригодилось!
Горлов хотел отдать Цветкову деньги, но тот не взял потому, что летел заграницу, разрешив тратить, сколько понадобится.
- В общем ты меня порадовал, а то я, было, совсем приуныл, - Цветков засмеялся - в первый раз за весь разговор. - Однако ж, пора. У тебя какие планы?
- Хотелось бы сразу обратно, тем же самолетом, на котором прилетел, ответил Горлов.
- Зайди к дежурному по аэровокзалу, сегодня - Иосиф Витальевич. Скажешь, что от меня, он все устроит, - было заметно, что Цветков торопится на посадку, и Горлов не стал говорить о том, что надо бы на самом высоком уровне вмешаться в ситуацию вокруг кооперативного движения, как минимум, точно знать, что происходит и чего следует ждать.
Проводив Цветкова, Горлов уладил с билетом и с дальним прицелом позвал цветковского знакомого вместе пообедать. В ресторане его, разумеется хорошо знали, поэтому накормили быстро и вкусно. На прощание Горлов подарил Иосифу Витальевичу бутылку самого дорогого коньяка и, тот проводил Горлова к самолету без досмотра через служебный выход. Вскоре взлетели и только тогда Горлов вспомнил, что за полтора дня, которые провел в Ленинграде, не позвонил не только Рубашкину, но и домой. Вчера вечером ему было так хорошо, что он попросту забыл обо всем.
"Сразу из аэропорта - домой. Дозвонюсь до Рубашкина, а все остальное подождет. До конца командировки еще есть время. В Северодвинск поеду завтра, нет - послезавтра. Отмечу командировку, проверю, договорюсь и обратно", - засыпая, думал Горлов.
4.13 ТАМ ВПЕРЕДИ БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ ...
Рубашкин не думал, что будет так переживать из-за провала на выборах. "Было бы не так обидно, если б я действительно проиграл. В конце концов избирателю не прикажешь: кто больше понравится - за того и проголосует", в который раз рассуждал он. - "Но самому дать повод избирательной комиссии уличить во лжи и поэтому отменить его регистрацию? Нужно быть полным идиотом, чтобы собственными руками загнать себя в такую дурацкую ситуацию".
Рубашкин не предполагал, что назвав себя журналистом и указав местом работы "Вечерку", угодит в капкан. Он был искренне уверен, в том, что записал в анкете - не писать же в предвыборной листовке: "безработный инженер". Он понимал, что появившийся в "Ленправде" пасквиль придумали вовсе не ветераны и не в СТК* Объединения. Это был котовский стиль: ужалить по-змеиному и смертельно. Рубашкин подозревал только Котова, и ругал себя за несдержанность. Если бы не та встреча в Москве, на Съезде, когда он всласть поиздевался над Котовым, тот о нем бы и не вспомнил, мало ли у секретаря райкома накопилось врагов?
Утешало, что многие заметные члены ЛНФ и клуба "Перестройка" также не стали депутатами. Рамм, на прошлых выборах пытавшийся бороться с Гидасповым, популярный экономист Сергей Андреев, Юрий Дорофеев, в свое время организовавший предвыборную кампанию Собчака. Умница и честняга Виталик Савицкий тоже не попал в Ленсовет. Все они по разным причинам проиграли выборы, но Рубашкин переживал только за себя, будто его на полном ходу выбросили из поезда, и никто этого не заметил.
Правда, первые дни телефон разрывался: кое-кто не скрывал злорадства, но в большинстве утешали и обнадеживали, а Витя Таланов твердо обещал устроить Рубашкина на работу в Ленсовет, как только начнется обновление аппарата.
Удивил Мигайлин. Неожиданно позвонив, он передал привет от Салье и сказал, что Марина Евгеньевна не забудет заслуг, равно как и неоценимого вклада Петра в победу демократии и становление подлинно народной Советской власти - Миагйлин буквально так и сказал, видимо, умиляясь от важности порученной ему миссии.
Потом стали звонить реже и уже не звали Петра в Ленсовет, где беспрерывно заседали всякие подготовительные комитеты и комиссии. Через полторы недели после выборов о Рубашкине, похоже, совсем забыли.
Поэтому телефонному звонку Горлова Рубашкин очень обрадовался. Во-первых, Борис сильно помог в выборной кампании. Пожалуй, только он знал, сколько сделал Рубашкин для победы кандидатов "Демвыбора-90", только с ним можно было поговорить об этом, не натыкаясь на безразличие или усмешку. Во-вторых, денег у Петра совсем не было, и предложение отправиться на Север оказалось очень кстати. Задача была очень интересной: зафиксировать и описать, как военные варварски губят природу. Правда, имелась и трудность: Горлову требовались статьи непременно в центральных газетах. Но тема была настолько острой и сверх актуальной, что Рубашкин надеялся пристроить материал в "Литературку" или в "Московские новости", а если удастся сделать фотографии выброшенных на берег ржавеющих кораблей, то - чем черт не шутит? - даже пробиться в "Огонек". К тому же он наверняка будет первым, ведь на секретные базы и склады до сих пор не ступала нога независимого журналиста; только трижды проверенные в КГБ корреспонденты "Правды" и "Красной звезды"( заливали соловьиные трели о мужестве и героизме защитников Северных рубежей Родины. Горлов же обещал, что все трудности, связанные с оформлением пропусков и разрешений, он возьмет на себя.
- Кстати, Петя, чуть не забыл! - неожиданно весело сказал Горлов. - Ты будешь смеяться, но я тоже получил телеграмму. Специально ношу - хотел тебе показать, да никак не выбраться. Вот, послушай:
"Уважаемый товарищ Горлов Бэ-Пэ! Ленинградский народный фронт и предвыборный блок "Демократические выборы-90" просят вас поддержать кандидатов в народные депутаты: ..."
Почти, как настоящая! Только кандидат в райсовет написан от руки некий Кошелев Павел Константинович, военный пенсионер, подполковник в отставке. Это вы без меня придумали - вписывать? Вроде мы с тобой так не планировали.
- А кто другие кандидаты, - сразу заинтересовавшись, спросил Рубашкин.
- В Верховный Совет - Миронов и Богомолов, а в Ленсовет - Васильев и еще кто-то: не разобрать, смазано.
- Миронова знаю - он военный прокурор. За участие в демократическом движении его выслали служить на Крайний Север, куда Макар телят не гонял, а о других двоих первый раз слышу. Прочитай-ка еще раз, - попросил Рубашкин и, выслушав, заключил: - Нет, это не наша работа. В наших телеграммах были только номера квартир - откуда же у нас имена жильцов? - мы же не милиция и не КГБ, чтобы иметь пофамильные списки.